Пробирная палата - К. Паркер

Корабль ткнулся носом в причал – если бы у него было лицо, он бы наверняка облегченно улыбнулся; Полласу даже показалось, что он слышит вздох, – кто-то соскочил на берег с веревкой, другие же сбросили трап. Люди были такие же, как и судно, незнакомые, но отдаленно напоминающие кого-то, кого он встречал лет 25—30 назад.

Может быть, они приплыли из некоего далека, откуда раньше часто приходили корабли, но которое потом оказалось отрезанным по неведомым причинам: из-за войны, политических проблем или просто потому, что плавать стало невыгодно. Вполне естественно, что люди выглядели уставшими и раздраженными, кто бы был бодрым и веселым, проболтавшись всю ночь в бурном море? К тому же, судя по выражению лиц чужаков, впереди их еще ждала долгая и трудная работа.

На пристани собралась уже изрядная толпа человек в шестьдесят – немалый экипаж для корабля такого размера: хотя, возможно, они были пассажирами. Потом – все произошло в тот отрезок времени, которого Полласу хватило, чтобы повернуться и принюхаться к запаху хлеба в печи – они все извлекли мечи, топоры и луки, надели на головы шлемы и выставили щиты. И только тут Поллас вспомнил, где видел такой корабль. Пираты Ап-Олетри, беглые рабы и дезертиры из армии Империи, люди, ставшие чумой для всего южного побережья, и если так, то явились они сюда вовсе не для легкого завтрака.

Поллас Артеваль застыл на месте с открытым ртом, с ужасом сознавая, что не знает, как поступить. Пираты строились в колонны, человек по двадцать в каждой, а он думал лишь о жене, пекущей хлеб, и дочери, нарезающей бекон. Поллас не мог защитить их, у него не было никакого оружия, и он не умел драться. В Торнойсе солдатские навыки ни к чему. Здесь никто никому не угрожал. В какой-то момент Полласу пришла в голову утешительная мысль, что, может быть, чужаки просто имеют при себе оружие, все эти щиты, мечи и шлемы, но вовсе не собираются пускать его в ход.

Не сводя глаз с непрошеных гостей, он попятился к крыльцу.

Успокойся и рассуждай логично: они явились сюда не для того, чтобы убивать, им нужна только добыча, и если никто не окажет сопротивления, если не найдется какого-нибудь глупца…

Должно быть, виной всему стал чей-то неверно истолкованный жест, какое-то слишком быстрое движение. Скорее всего зафиксированный краем глаза сигнал, поданный на языке тела и спровоцировавший инстинктивный, а не обдуманный ответ. Вероятнее всего, то, что произошло, случилось абсолютно непреднамеренно, но, так или иначе, а один из солдат Горгаса снял лук и выстрелил в одного из морских разбойников. Шесть человек не станут сражаться с силами вдесятеро большими, даже если все шестеро герои. Если бы стрела пролетела мимо или хотя бы просто скользнула по латам или шлему, все пошло бы по-другому, но этого не произошло. Пират упал на колени, вопя от боли, а его товарищи, вместо того чтобы помочь раненому, набросились на солдат. Все, может быть, еще обошлось бы, если бы они сразу убили всех шестерых, но и тут судьба выбрала худший сценарий. Один из шестерки бросился вдруг бежать к холму по направлению к казарме, где Горгас, дабы сделать свое присутствие в Торнойсе более ощутимым, разместил полроты военных. Прежде чем кто-либо успел что-то предпринять, солдат развил такую скорость, на которую никто не посчитал бы его способным. Настроение пиратов выразилось в том, как они вступили в бой. Без особенного удовольствия, но решительно и даже отчаянно, как люди, у которых легкая работа превращается вдруг в тяжкую повинность. Драться, как бы говорили их лица, что ж, мы не против. Они выставили вперед щиты с видом уставших рабочих, узнавших о том, что придется еще немного задержаться.

Идут сюда, понял Поллас, но что он мог сделать, кроме как убраться прочь и увести в безопасное место семью? И еще Поллас знал, сам не отдавая себя в том отчета, откуда возникло это знание, что он уже опоздал. Ситуация не воспринималась им как реальная. Только что, совсем недавно – за это время не успела бы даже вскипеть вода в чайнике – все было нормально. И вот теперь у него на глазах люди, которых он знал: лавочники, грузчики и портовые бродяги, убегали от надвигающейся стены щитов, спотыкались и падали. Поллас не раз видел нечто подобное во сне, когда какой-то кажущийся смутно знакомым, но остающийся безымянным враг или монстр преследовал его, гнался за ним по улице или искал его в доме. При этом всегда – и в снах, и сейчас – присутствовало странное, не объясняющееся логикой ощущение отстраненности (вообще-то все в порядке, ты просто спишь), чувство, присущее стороннему наблюдателю…

Кто-то тянул его за руку. Поллас оглянулся и увидел жену. Она указывала куда-то одной рукой и что-то выкрикивала. Он уступил, позволил ей увлечь себя, но при этом оглянулся – пираты вооружились скамьей, стоявшей перед «Счастливым Возвращением», и, орудуя ею как тараном, ломали двери склада, где хранился сыр. Они уже ворвались в дом Дола Бавена, потому что сам хозяин, почти голый, выбирался через заднее окно, не посмотрев, что его там ждет. Дол спрыгнул на землю и оказался как раз перед группой пиратов, один из которых ткнул его под ребра алебардой.

– Ну же, идем, – кричала жена с той же примерно интонацией, с которой обычно гнала его домой, когда на столе уже остывал обед, и Поллас находил в этом смысл, но убивали его друзей, и самое меньшее, что он мог – это наблюдать.

– Маваут, вернись!

Это снова кричала жена, кричала вслед дочери, помчавшейся куда подальше от происходящего и, конечно, выбравшей неверное направление.

Белис хотела броситься за ней, но Поллас удержал ее, стиснув запястье. Он видел, как Маваут, путаясь в длинных юбках, скатилась с холма, едва не врезалась в стену щитов, развернулась и помчалась назад.

Они шли сюда, поднимались по склону. Если бы Поллас побежал, то, возможно, еще успел бы убраться с их пути.

– Ладно, иду, – сказал он, и в этот момент в воздухе над ним возникла стрела, повисла, клюнула носом и стала падать на него. Он видел ее совершенно отчетливо, вплоть до цвета оперения, проследил весь ее маршрут до того самого мига, когда она проткнула его и вышла с другой стороны, оставив в теле Полласа шесть дюймов древка и перьев.

Белис завопила, но Поллас почувствовал лишь легкий удар , и больше ничего, кроме, пожалуй, какого-то незнакомого и смутно тревожного ощущения присутствия чего-то постороннего и искусственного в своем теле.

– Ладно, – бросил он жене, – перестань суетиться. Пора действовать обдуманно, пора уводить семью еще выше, к дороге. Пираты действуют предсказуемо, у них есть дела поважнее, чем преследовать отдельных разбегающихся жителей.