Лик Победы - Вера Камша

– Как Валтазар стал призраком? – Графиню Рокслей распирало от любопытства, которое она и не пыталась скрывать. Дженнифер Рокслей для придворной дамы вообще была излишне откровенна. И излишне симпатична.

– Терпение, дочь моя. Если мне не изменяет память, в 215 году Круга Молний в столицу тогда еще Талигойи прибыл некий барон из Бергмарк, известный как своей доблестью и силой, так и вспыльчивым нравом. Бергер был богат, знаменит и счастлив в браке. Единственное, что его огорчало, это отсутствие потомства.

Среди эсператистов бытует суеверие, что бесплодие можно излечить, жертвуя ордену Домашнего Очага. Барон так и сделал. Вклад, внесенный им, был весьма значителен. Кроме денег, воска и полотна, он принес в дар ордену четыре огромные вазы из позолоченной бронзы, украшенные фигурками святых. Это была варварская роскошь, но Валтазару вазы так понравились, что он не оставил их в храме, а унес в свои покои.

Прошел год, все еще бездетный барон вернулся в столицу, зашел в храм и не нашел своих даров. О том, что было дальше, можно лишь догадываться. Видимо, у Валтазара были недоброжелатели, и кто-то из них намекнул бергеру, что его вкладом завладел настоятель.

Разгневанный барон потребовал ответа, Валтазар притворился, что ничего не знает. Бергер не поверил, ворвался в спальню лжеца, увидел там свои вазы и одной из них убил похитителя на месте. Убийцу отпустили, так как обокравший Орден оказывался вне закона, к тому же барон внес в храм новый вклад, а эсператистские еретики считают, что прощение грехов можно купить.

Убитого без почестей похоронили на Нохском кладбище, но корысть Валтазара пережила его тело. В первое же новолуние призрак настоятеля явился в храм, куда вернули краденые вазы. С тех пор и повелось. Каждую ночь Валтазар появляется возле них и пытается унести, не понимая, что он – дух бестелесный. Сначала его пытались изгонять, потом отступились.

– А что случилось с бароном? – полюбопытствовала девица Манрик.

– Барон вернулся домой. Вскоре у них родилась двойня, и с тех пор в этом семействе время от времени рождаются близнецы. Как видите, дети мои, ничего страшного и таинственного в истории Валтазара нет и быть не может. Когда свет олларианства разогнал сумерки эсператизма, Франциск Великий повелел не трогать злополучные сосуды, дабы призрак Валтазара стал вечным напоминанием о корысти и лживости эсператистов, – олларианец поджал губы, пряча неуместную ухмылку. Знал ли он, что ее величество в глубине души оставалась эсператисткой, или нет?

Дамы и девицы растерянно молчали, клирик благословил притихший птичник и ушел, подметая древние плиты черным одеянием. Громко и неожиданно зазвонил колокол, из-за каплицы вышел кот, глянул на примолкших людей и удалился, с крыши бывшего храма взметнулась стайка воробьев, и Луизе внезапно захотелось убраться подальше от этих залитых солнцем стен.

– Те, кто переживет эту зиму, будут жить долго, – не к месту пробормотала графиня Рокслей.

Ей никто не ответил.

Королева появилась, когда молчание стало невыносимым. Катарина Ариго была бледна, глаза ее покраснели, она медленно прошла мимо баронессы Заль и герцогини Колиньяр, остановилась, подняла лицо к небу.

– Как тепло, – сообщила она прерывающимся голоском.

– О да, ваше величество, – подтвердила Урсула Колиньяр.

Катарина дернулась, словно в нее всадили иголку. И зачем старалась? На площадке у каплицы не было ни одного мужчины.

– Герцогиня… Прикажите собрать… мои четки… Я… Мы их разорвали.

Выходит, мы рыдали на самом деле? Рыдали и рвали четки? Может, и головкой об пол побились, хотя нет, не похоже, прическа волосок к волоску. А глазки можно и лучком натереть…

– Госпожа Арамона.

– Да, ваше величество.

– Я обопрусь о вашу руку.

Неужто из всех придворных дам она одна похожа на кавалера? Ну нет, это не у нее усы растут, а у старухи Стамм.

– Я счастлива служить вашему величеству.

Не служить и не величеству, но об этом знать не обязательно.

– Мы немного погуляем по Нохе.

– Сегодня прекрасный день, ваше величество…

– Луиза… Я ведь могу называть вас Луиза?

А вот это уже интересно. Уж не собралась ли Катарина Ариго вытрясти из новоявленной придворной дамы душу? Не выйдет, душа Луизы Арамоны отдана давным-давно и навсегда.

– Как угодно вашему величеству…

– Не говорите со мной так… Я так устала от этикета, от того, что остаюсь одна лишь в храме.

Устала? Попробуй спать одна, может, полегчает…

Луиза вздохнула, как могла сочувственно.

– Как тихо, – прошептала Катари.

Еще бы в монастыре не было тихо!

– О да…

– Я боюсь Ноху… Сколько здесь пролито крови… Она впитывается в здешние камни, а они требуют еще и еще. Мои братья… Когда я вижу Селину, я все время думаю об Иораме. Он мечтал встретить такую девушку – нежную, застенчивую, далекую от дворцовой грязи… Они могли бы быть счастливы.

– Брат вашего величества мог жениться лишь на знатной даме.

– Ах, оставьте, – пискнула Катарина. – Иорам был младшим в семье, он мог позволить себе полюбить, хватит и того, что… Но он мертв. Проклятый обычай! Почему мужчинам так нравится убивать друг друга?! Жизнь – это чудо, но они этого не понимают… Мы, женщины, дарим жизнь, и мы знаем ей цену.

Да, женщины знают цену жизни, это Катарина верно сказала, только она все равно врет. Змеюка не может обойти вниманием дуэнью Айрис Окделл, живущую в доме Рокэ Алвы, вот и лезет в душу. Какой матери не лестно слушать, что ее дочь могла войти в королевскую семью, но Иорам мертв и уже ни на ком не женится. И хорошо. Чем меньше Ариго, тем лучше.

– Как вы правы, – шмыгнула носом Луиза и, пересилив себя, добавила: – Я недавно потеряла маленькую дочь…

– Сколько ей было? – быстро спросила Катари.

Пусть думает, что она расчувствовалась, разоткровенничалась, что ее можно брать голыми руками. Луиза еще раз шмыгнула носом и постаралась представить Циллу. Это сработало, на глаза навернулись настоящие слезы.

Пальчики королевы сжались на руке Луизы.

– У каждого из нас своя беда. Ваша девочка, мои братья… Они сейчас в Рассвете.

– Ваше величество так добры.

– Я желаю Селине выйти замуж по любви, только по любви… И уехать отсюда! – выкрикнула Катарина. – К морю, в горы, в лес, в пустыню… Куда угодно, но вон из этого города!

– Селина не захочет оставлять, – Луиза запнулась, словно натолкнувшись на невидимый забор, а потом прошипела: – …вас.

– И я не хочу с ней расставаться, – заверила королева, – с ней, с вами, Луиза. Сначала я была рада видеть рядом сестру Ричарда Окделла, но Айрис… Айрис такая странная, ее трудно любить.