Сведи меня с ума - Мелани Харлоу

никогда не говорит об этом, но это было большое событие в нашей семье. Это был единственный раз, когда я видела, как мой отец плачет.

У меня образовался комок в горле.

– Он никогда не рассказывал мне об этом. Но я несколько о другом. Большинство парней, которых я знала в своей прошлой жизни, не могли перестать говорить о себе. О своих деньгах. О машинах. О паевых фондах. О связях. И все это чушь. Все это не имеет значения.

– Да, Грифф – наглый ублюдок, но не в этом смысле, – засмеялась Шайенн.

– И у него точно нет никаких паевых фондов.

– Они ему не нужны. Он может предложить гораздо больше.

Я вздохнула.

– Плюс он горячий. Прости, я знаю, что он твой брат, но он действительно, действительно чертовски горяч.

– Фу-у-у-у-у.

– Знаю, знаю. Я избавлю тебя от подробностей. Но у него такое тело, и такие глаза, и такие большие руки, и он такой щедрый. Он точно знает, как…

– Я думала, ты избавишь меня от подробностей, – сказала Шайенн, подняв руку.

Я рассмеялась.

– Прости. Я увлеклась, думая о нем.

– Могу поверить.

Несколько минут мы ели в тишине. Потом она сказала кое-что… что меня удивило.

– У Гриффина действительно большое сердце. Он не показывает его каждому… и Бог свидетель, Грифф может быть упрямым, темпераментным засранцем, но под этой жесткой внешностью… я согласна с тобой. Он из хороших парней. Просто не очень легко подпускает к себе людей.

Шайенн на мгновение задумалась.

– Я не знаю, произошло ли это из-за того, что случилось с Кайлой, или же из-за смерти моего отца, или еще из-за чего, но после всего этого он как бы закрылся.

– Правда?

Она кивнула.

– Я наблюдала, как он становился все более и более замкнутым в последние несколько лет, будто боялся почувствовать что-либо.

Я откусила кусочек бутерброда.

– Но с тобой он определенно другой.

Я сглотнула так быстро, что чуть не подавилась.

– Что?

– С тобой он другой. За последнюю неделю я видела, как он смеялся, больше, чем за весь год. И больше улыбался. И я вижу, как он относится к тебе – все время нависает и защищает. Он ведь пригласил тебя остаться в его квартире? Это безумие!

– Он просто попросил меня остаться еще на несколько дней, – призналась я. – Он сказал, что даже если запчасти для моей машины придут сегодня, как и ожидалось, у него не будет времени работать над ней.

– Видишь? Он никогда бы не сделал этого для кого-то другого. Он бы сделал все, чтобы починить машину и снова иметь свой дом. Ты для него особенная.

Она засмеялась.

– Неудивительно, что моя мама так расстроена твоим отъездом.

– Я не собираюсь уезжать так уж далеко, – сказала я, мое сердце радостно колотилось от всего, что говорила Шайенн. Но было ли это правдой?

Мы заканчивали обед, наблюдая за детьми на игровой площадке, мамами с колясками и лодками, которые входили и выходили из гавани. Несколько человек остановились, чтобы поздороваться с Шайенн и спросить о Дарлин, или чтобы представиться мне и сказать, что они слышали много хорошего о моей выпечке, а несколько детей робко подошли к «мисс Демпси» и сказали, что надеются, что она будет их учительницей в следующем году.

– Это действительно милый городок, – сказала я, засовывая салфетку и обертку от сэндвича в сумку.

Шайенн кивнула.

– Да. В молодости надоедают одни и те же люди, и я определенно не могла дождаться, когда уеду в колледж, буду путешествовать и заводить новых друзей. Я даже не была уверена, что вернусь.

– Правда?

Она покачала головой.

– Но к тому времени, когда я была готова найти работу и выбрать место для жизни, я уже скучала по родному городку. И я не могла представить, что найду где-нибудь еще место, где буду чувствовать себя как дома. Я просто чувствую себя здесь… как в своей шкуре, понимаешь? Здесь спокойно. Дружелюбно. Здесь безопасно.

Я толкнула ее ногой.

– И правоохранительные органы особенно симпатичные.

Шайенн вздохнула.

– Это действительно так.

– Я все еще думаю, что ты должна пригласить его на свидание, – сказала я, когда мы направились обратно по главной улице.

– Ни за что. Я слишком боюсь.

– Даже если это будет просто дружеская встреча? – продолжила я. – Да ладно, вы так давно знаете друг друга. И я уверена, ему иногда бывает одиноко. Не могла бы ты просто пойти поужинать с ним или еще что-нибудь?

– Конечно могу.

– Так спроси его. Держу пари, он согласится.

– Может, и так. Я не боюсь его пригласить.

Я посмотрела на нее.

– Тогда чего же?

– Влюбиться в кого-то, кого я не могу иметь, – начала Шайенн. – В кого-то… того, кто никогда не будет принадлежать мне. Если мы начнем проводить время вместе, даже если просто как друзья, я знаю, что безумно влюблюсь в него в мгновение ока. Я знаю, что уступлю, если он захочет просто секса без всяких условий. Я знаю, что буду рыдать в подушку, как в четырнадцать лет. Помнишь ту сцену в «Бриолине», когда Оливия Ньютон-Джон поет Hopelessly Devoted to You, представляя себе лицо Джона Траволты в этом дурацком пруду?

– Да, – сказала я, стараясь не рассмеяться.

– Ну, такой я была всю среднюю школу. Я не хочу туда возвращаться. – Она покачала головой, когда мы переходили на противоположную сторону улицы. – Плохо, что мне двадцать девять лет, я снова живу с ним по соседству, сплю в своей старой кровати и вижу те же дурацкие сны, что и тогда. Как будто я застряла во временной петле и не могу выбраться.

– Мне жаль.

Я обняла ее за плечи.

– Я не должна была ничего говорить.

– Все в порядке. Я благодарна тебе за поддержку, но должна двигаться дальше. Что толку хотеть того, чего у тебя нет?

Ее вопрос засел у меня