Артур - Стивен Рэй Лоухед

— объяснил Эктор. — Думаю, вернулся в Каер Мелин, но точно не знаю. Не захотел говорить, куда едет. Я предложил послать с ним воинов, но он отказался.

Артур удивился, но Мирддин — сам себе хозяин и никому не дает отчета о своих планах. Одно можно было сказать наверняка: планы эти самого таинственного и неожиданного свойства.

— Жаль, — не без огорчения промолвил Артур. — Хотелось бы, чтобы он вместе с нами отпраздновал победу.

Он думал, что это все, но Пеллеас рассудил иначе.

— Господин Артур, я должен за ним ехать.

— Для чего?

— Ему может понадобиться моя помощь.

Пеллеас больше ничего не стал объяснять, но я вспомнил странное поведение Мирддина при дворе короля Лота и тоже ощутил смутную тревогу.

— Конечно, — медленно сказал Артур, не сводя с Пеллеаса пристального взгляда, — если ты считаешь, что так нужно.

Обычно уступчивый Пеллеас говорил твердо.

— Да, я так считаю, господин мой.

— Тогда езжай, и да будет с тобой Господь, — отвечал Артур. — Только возьми с собой шестерых воинов. В холмах все еще скрываются враги. А лучше, возьми корабль, так быстрее.

Все семеро отправились в путь, как только удалось сыскать им свежих коней и погрузить провизию на корабль. Я проводил их, жалея воинов, которые не смогут разделить с нами заслуженное торжество. Впрочем, Артур проследил, чтобы все шесть спутников Пеллеаса получили свою долю военной добычи — кинжалы и золотые браслеты, так что они не очень и горевали.

Пир продолжался три дня, и Рис, бард Артура, пел героическую песнь о недавнем сражении. Я-то считаю, что ему больше пристал охотничий рог, в который он так славно трубил в бою, но должен признать — петь он тоже стал много лучше. Более того, я заметил, что его пение уже не режет мне слух. По крайней мере, я могу слушать его и не морщиться.

Да, но он — не Мирддин Эмрис.

Другие короли тоже привезли своих арфистов, и уж хвалы своим подвигам мы наслушались. Добрый Эктор не поскупился: темное пиво и золотистая медовая брага текли рекой. Полагаю, мы выпили весь его зимний запас. Однако и повод был достойный.

Я не меньше других люблю пировать, но через три дня мне прискучило празднество. Сам понимаю, как это странно, но я вновь и вновь отправлялся смотреть на корабли. Некоторые покачивались на якорях, другие были вытащены на берег для починки.

Под вечер четвертого дня меня вновь потянуло на верфь. Чистое, без единого облачка, небо отливало бронзой, с моря летел свежий ветер, выдувая из волос и одежды дым палат. Тишину нарушали лишь крики чаек, промышлявших рыбу на мелководье.

Артур нашел меня на пустой палубе ладьи, засевшей килем в прибрежной глине.

— Привет тебе, Бедивер! — воскликнул он, направляясь ко мне по чавкающей грязи. — Что ты тут делаешь, брат?

— Думаю, каково орудовать мечом и копьем на качающейся палубе, — сказал я, протягивая руку и помогая ему взобраться на борт. — И еще думаю, что мы приноровимся.

— Не хуже, чем с седла, — заметил он и вдруг рассмеялся. — Помнишь, как нехорошо мы подшутили над Куномором?

Я помнил. Мы, тогда еще совсем мелюзга, только начинали учиться приемам боя вместе со старшими мальчишками. Среди них был невыносимый хвастун тринадцати весен от роду — Куномор ап Кинир, сын одного из регедских вождей. Месяц мы смотрели, как этот осел задирает нос, а потом немного поколдовали с его оружием и подпругами, так что у всех его копий отлетели наконечники, а седло съехало набок, когда он мчался по кругу во весь опор. Смеху было! Он до конца лета не смел поднять глаза.

— Бедняга Куномор, — заметил я. Слова Артура вызвали в памяти образ красного от стыда и натуги юнца. — Боюсь, мы на кораблях будем выглядеть такими же болванами, как он на съезжающем седле!

— Хуже! — рассмеялся Артур.

Как приятно было снова видеть его веселым! Мирддин не ошибся в своем предсказании: Артур, похоже, впрямь стал самим собой. Удивительная серьезность осталась, но ушла вглубь. Думаю, он выстраивал себя заново, и святое видение Летнего Царства стало его прочным основанием.

Словно подтверждая мои наблюдения, он продолжил:

— Но мы выдюжим, Бедивер. Должны. Иначе Британия погибнет, и с ней — многое другое.

— Не сомневаюсь в этом, Медведь. — Я перевел взгляд с Артура на колеблемый валами простор Муир Гидан. Море под темнеющим небом было мирным и добрым.

— Скоро домой, — произнес Артур, вместе со мной обращая взор к горизонту. — После Лугназада.

До названного дня оставалось не так много времени.

— Вот как? Я думал, ты будешь восстанавливать верфи.

— Эктор справится без меня. Лот обещал остаться и проследить за постройкой первых судов. Я нужен в другом месте. До зимы необходимо собрать подать и объездить коней.

— Подать! — Я совсем про нее забыл. — Лучше сражаться с пиктами, чем собирать подать!

— Одно без другого не получится, — заметил Артур.

— Так ты не веришь, что мир с Бальдульфом надолго?

Предводитель медленно покачал головой.

— Нет, Бальдульф себя еще покажет. Что до скоттов и пиктов — когда они держали данное слово?

— Можно было перебить их всех — и дело с концом.

— Пришли бы другие. А эти, быть может, что-нибудь поняли. И потом, если сражаться снова, так уж с известным врагом. Впрочем, не горюй, Бедивер, на этот год с боями покончено.

— Ты уверен?

— Да. — Он ухмыльнулся и хлопнул меня по спине. — А мы завоевали славу и честь — не говоря уж о горе золота. Есть чему порадоваться.

Через несколько дней после осеннего праздника Лугназад мы с утренним отливом отплыли в Каер Мелин. Артур велел каждому из своих военачальников взять по три-четыре корабля, чтобы постеленно свыкаться с морским искусством. Святые угодники, эти корабли непослушнее китов! Все равно что вести дружину верхом на боровах!

Артур хотел показать, что берега Британии вновь под охраной, поэтому мы плыли не спеша, заходили во все порты и пользовались любым случаем покрасоваться. Нам и впрямь удалось немного освоиться с корабельным управлением и собрать подать с прибрежных королевств, так что время было потрачено не зря.

Тем не менее в Абертаффе я был рад сойти с морского чудища на твердую землю. Мы свели на берег лошадей и