Дороги и сны - Оксана Панкеева

— Да Коста не просто дурак, а еще и неудачник. Ни хрена они там не нашли. А толстый торговец действительно человек дела. Сказал «достану» — достал. Только, к сожалению, в обоих смыслах.

— О, не обращайте внимания, его чириканье совершенно безобидно. А касательно мистралийцев… результат, конечно, более чем огорчителен, но личной вины да Косты в том нет. Я сразу предполагал, что камень стащил кто-то из живых наемников, а на покойника просто свалили все, что могли. Сами подумайте, сколь шустр был покойный Хосе Игнасио: и привязывал он, и отвязывал он, и нарушить приказ — его идея, и камень он прикарманил, и, готов спорить, еще добрая часть трофеев исчезла бесследно стараниями все того же бедняги. Проверить, конечно, следовало, но раз камень в пещере все же не нашли, надо трясти выживших. Кто-то из них нагло врет.

— Потрясем, — пообещал Харган. В кои-то веки — простая и понятная задача…

— Что там еще нашли интересного? — продолжал расспрашивать любопытный Шеллар.

— Да ничего. Тряпье всякое, кости обглоданные…

— Их хотя бы похоронили по-человечески?

Харгану показалось, что голос советника как-то странно дрогнул. Да и сам он отчего-то заинтересовался верхним углом шкафа и уставился на этот шкаф с таким пристальным интересом, словно заметил там призрака.

— Откуда мне знать? Я такой ерундой не интересовался. Тебе-то что?

Шеллар пожал плечами и коротко пояснил:

— Ольга.

Ну надо же! Этот непробиваемый зануда, оказывается, и впрямь был неравнодушен к своей фаворитке, или кто она там ему была! Видать, не без причин Алиса была так уверена, что Шеллар эту девицу трахает, и напрасно он на пару с Генри так убежденно сей факт отрицал! Если ему даже судьба ее косточек небезразлична… Вот хитрая задница, а как доходит дело до Юй — так сразу «я женат»! Лицемер несчастный!

Харгана вдруг охватило азартное хулиганское желание хоть разок, хоть немного поиздеваться над этим пройдохой, раз уж он дал такой шанс (а то ведь обычно не дает).

— Слушай, Шеллар, — старательно скрывая накатившее веселье, спросил он, — а вот если бы она осталась жива? Ну то есть если бы ее не съели тролли и Астуриас привез бы ее вместе со всеми. Мне на съедение. Что бы ты сделал, а? Выпросил бы себе косточки и трогательно оплакал? Или наконец перестал талдычить, что ты женат?

Советник медленно повернул голову и воззрился на шефа с вежливым, но прохладным недоумением:

— Простите, господин наместник, вы хотите сказать, что в ваш рацион действительно входит человечина, вопреки вашим же прежним заявлениям?

— Не притворяйся, будто тебя вдруг покинуло чувство юмора! — раздраженно рыкнул Харган. Вот в этом весь советник — сначала дать повод над собой посмеяться, а потом испортить все веселье какой-нибудь неожиданной фразочкой, словно намекая, что каков бы ни был повод, а смеяться над собой он не позволит.

— Дело не в наличии или отсутствии у меня чувства юмора, а в том, что я не нахожу предложенную вами тему подходящей для шуток. Я действительно был очень привязан к этой девушке, и меня глубоко опечалила ее трагическая кончина. Если вам так интересно, то в упомянутой ситуации я не стал бы дожидаться стадии оплакивания косточек, а сразу обратился бы к вам с просьбой не убивать Ольгу, а подарить мне. Насколько мне известно, никакого значения для дела она не имела, и ваша неприязнь к ней носила исключительно личный характер. И коль уж вам так приспичило копаться в моей личной жизни, могу даже поведать маленькую государственную тайну — не для разглашения, разумеется. Три претендента на отцовство Ольгиного ребенка представляли… скажем так, не полный список. Был и четвертый.

С каждой фразой в голосе советника все явственней прорезывался тот самый неприятный холодок, которого Харган в последнее время откровенно опасался, поэтому наместник поспешил загладить неудачную шутку:

— А почему ты сразу не сказал?

Не самый умный вопрос, но по крайней мере это удалось произнести серьезно, без намека на насмешку.

— А зачем? Ольга умерла, вопрос отцовства утратил актуальность, а мои личные переживания — не предмет для обсуждения на работе, к тому же в такое тяжелое для ордена время.

Он опять отвернулся и, добыв из кармана трубку, принялся неторопливо ее набивать. Если что-то и потеплело в его отношении к собеседнику, то самую малость. Харган чувствовал, что розыгрыш получается совсем не смешным, и, если его продолжить еще хоть на пару-тройку реплик, вернуться назад будет сложно.

— Шеллар, — велел он, — сядь.

— Благодарю, господин наместник, я и так сегодня весь день просидел за столом. Если я вам сейчас не нужен, я бы, пожалуй, прогулялся пешком до дому. Мне как раз сегодня порекомендовали ходить пешком, чтобы разрабатывать ногу…

— Сядь, говорю! Мне надо тебе кое-что сказать.

— Как вам будет угодно.

Харган полюбовался на геометрическую поэму «Шеллар садится в кресло» и, наслаждаясь производимым эффектом, торжественно произнес:

— Ольга твоя жива. Сегодня утром я изловил эту шуструю девицу в лавке артефактов, и сейчас она сидит под охраной в бывшей комнате Камиллы.

Шеллар не рухнул со стула, не задохнулся дымом и вообще, похоже, не особенно удивился. Только пристально взглянул Харгану в глаза и уточнил:

— Надеюсь, это не шутка?

— Это чистая правда! — рассмеялся наместник и, довольный донельзя, откинулся на спинку кресла. — Ну что ж, давай проси!

Ему действительно было любопытно, как будет происходить «прошение», но Шеллар остался Шелларом. Он чопорно выпрямился, вынул изо рта трубку и торжественно-официальным тоном произнес:

— Прошу.

— Что-то неубедительно ты просишь…

Советник холодно сверкнул белесыми глазами и вежливо поинтересовался:

— Как бы вы хотели, чтобы я вас просил? С поклоном? На коленях? Умоляюще сложив руки? Потребны ли при этом горестные рыдания с подвываниями, обнимание коленей, цитирование трагических баллад и глав из священных книг? Желательно ли целование рук, крыльев, сапог и пола в районе оных?

— Кхм… — Харган чуть не проклял тот миг, когда ему пришло в голову подшутить над этим ходячим парадоксом, а советник столь же невозмутимо продолжал:

— Уточните репертуар, и я вам все исполню в лучшем виде. Разве что с рыданиями могут быть проблемы — к сожалению, мои актерские способности оставляют желать лучшего, о темпераменте я уж не говорю… Но я постараюсь.

— Шеллар, по-моему, ты издеваешься…

Советник расслабленно откинулся назад, вновь стиснул зубами трубку и задрал голову к потолку, что-то там пристально рассматривая.