История византийских войн - Джон Хэлдон

В 572 г. Юстин отказался выплатить субсидии, гарантирующие мир с Персией. Война началась с незначительных, но успешных ромейских набегов на Арзанен, на что Сасанидская империя ответила мощным вторжением в Сирию, стоившем ромеям огромных жертв, а потеря Дары в 574 г. стала для них настоящим стратегическим бедствием. Трудности, вызванные аварскими набегами на Дунае, и тяжелая болезнь императора сковывали руки ромеям и способствовали затишью на месопотамском фронте в 576–578 гг.

В Армении византийские армии действовали более успешно. Военачальник Юстиниан около города Мелитена в 576 г. разбил самого Царя царей и захватил огромную добычу. Однако разногласия и интриги в штабе ромеев позволили Хусру организовать карательную экспедицию непосредственно против Мелитена. Несчастный город был взят штурмом и разграблен. После этого царь обрушился на главные силы ромеев, но был снова жестоко разбит. В 577 г. персы смогли взять реванш, нанеся внезапным ударом поражение ромейской армии в Армении. В следующем году византийцы под командованием Маврикия (впоследствии императора) смогли добиться некоторого равновесия. Смерть Хусру в 579 г. и вступление на престол его сына Гормизда подразумевали отклонение любого предложения мира. Война продолжалась. В 581 г. ромеи добились блестящей победы в битве при Константине в Осроне. Характер военных действий не изменился и впоследствии: ромейские победы чередовались с персидскими контратаками, успеху которых способствовала несогласованность в действиях византийских генералов и упадок дисциплины в их войсках. Описания сражений нам известны только от Феофилакта Симокатты, писавшего в начале царствования Ираклия (610–641), но они типичны для хода военных действий между персидскими и ромейскими армиями на восточном фронте.

СРАЖЕНИЕ ПРИ СОЛАХОНЕ В 586 Г

Весной 586 г. ромейский командующий Филиппик, пользуясь стратегически выгодной ситуацией, отклонил персидские предложения о мирных переговорах. Продвинувшись на юг от Амиды до Тель-Беша (Бибаса) на берегу реки Зерган (Арзамон), он переправился на восточный берег, прошел еще приблизительно 15 км и разбил лагерь в нагорье Тур Абдин, прикрыв свой левый фланг горой Изалой. Единственная дорога на запад к реке была перерезана.

Ближайшим источником воды в этой местности являлась река Бурон, на ней стояла крепость Дара, от которой персы отрывались в случае своего наступления. Если в этой ситуации им не удавалось прорваться к реке Арзамон, разбив ромеев, положение их оказывалось стратегически проиграно. Правильно оценивая обстановку, Филиппик со дня на день ждал атаки (см. карту 5).

Персидский командующий Кардариган («Черный Сокол») так полагался на свое численное превосходство, что нагрузил верблюдов наряду с бурдюками с водой огромным количеством колодок для пленных! Персы надвигались со стороны Дары, но из показаний языков, взятых арабскими союзниками ромеев, Филиппик был отлично информирован о силах и передвижениях неприятеля. Свой лагерь ромеи разбили в среду. В субботу, подозревая, что персы не изменят своей традиции нападать в воскресные и праздничные дни, Филиппик усилил караулы и приказал повысить бдительность. Разведка доложила, что атаку врага нужно ждать с рассветом. Хотя состав армий точно не установлен, можно предположить, что обе почти целиком состояли из конницы. Ромеи и союзные арабские отряды под командованием собственных вождей были вооружены копьями и луками. Персы имели сходное вооружение. Обе стороны располагали отрядами латников.

Филиппик расположил свои войска на склоне холма в равнине Солахон, и неприятелю, чтобы сблизиться, нужно было преодолеть подъем. Левый фланг ромеев надежно защищала крутая гора. Войска, как обычно, разделили на три части. Левым крылом командовал Элифреда, комендант гарнизона Эмесы, вместе с гунном Апсиком, начальником конных лучников. Центр был поручен Ираклию (позднее экзарху Карфагена и отцу императора Ираклия), на правом фланге встал Виталий. Сам Филиппик сначала расположился в центре, но был убежден своим штабом переместиться в тыл, во главе маленького резерва. С господствующей возвышенности он мог наблюдать за ходом боя.

В аналогичном порядке построились персы. Центр взял на себя Кардариган, поручив левый фланг своему племяннику Афраатесу, а правый — Мебоду. Приблизившись к ромейским позициям, персы ненадолго остановились, только чтобы отделить обоз и построиться в боевой порядок. Потом они яростно бросились вперед, стреляя прямо с седла. Византийцы ответили лавиной стрел, а когда неприятель приблизился, бросились в контратаку. На правом фланге Виталий так умело ввел в бой свою тяжелую конницу, что сумел врубиться в персидскую линию, прорвать ее и частично рассеять, частично отбросить влево, позади войск персидского центра. Тут внимание ромеев привлек беззащитный обоз, и большинство солдат бросилось грабить, не обращая никакого внимания на приказы командиров. Если бы персидский командующий сумел использовать эту ситуацию, чаша весов, возможно, качнулась бы в другую сторону. Но Филиппик сразу увидел, в чем дело, и, передав свой шлем одному из офицеров личного конвоя, приказал вернуть солдат в строй любой ценой. Уловка удалась. Распознав шлем командующего, воины снова сплотились для боя.

В центре тем временем Кардариган успел перегруппировать свои части, и под массированным напором ромейская линия начала отступать. В критическую минуту боя Филиппик приказал воинам в центре спешиться и, создав стену из щитов и ощетинившись копьями, остановить вражескую конницу в пешем строю. Что случилось непосредственно за этим, остается неясным, но кажется, что приказ стрелять в персидских лошадей вызвал поворот в ходе сражения. Положение в центре стабилизировалось, а на левом фланге Элифред успешно отразил натиск и перешел в контрнаступление. Противостоящие ему части смешались и бросились назад. Началось беспорядочное бегство. Конница ромейского левого крыла преследовала неприятеля до самой Дары, добрых двенадцать миль. Разбитые на обоих флангах персы дрогнули, и тут вернувшиеся под знамена ромейские всадники правого крыла начали заезжать им в тыл. С этого момента большая часть персидской армии думала только о том, как унести ноги. Лишь один отряд во главе с Кардариганом оседлал крутой горный отрог и, несмотря на полное окружение и отсутствие воды, оказал такое отчаянное сопротивление, что ромеи в конце концов оставили его в покое.

Полное истребление персидской армии явилось результатом не только поражения и преследования ромеями. Перед началом битвы Кардариган приказал уничтожить все запасы воды, чтобы заставить своих солдат яростнее рваться к Арзамону. Феофилакт сообщает об огромном количестве умерших от жажды или от судорог в животе и желудочной инфекции, появившейся оттого, что солдаты жадно припадали к каждой луже. На отряд Кардаригана махнули рукой после трех или четырех дней боев, так как ромеи не знали о присутствии там командующего, но больше тысячи воинов, согласно Феофилакту, были убиты или пойманы при попытке спастись. Сам Кардариган должен благодарить судьбу, что не разделил их участь.

Сражение, вероятно, продолжалось немногим более получаса и наглядно проиллюстрировало превосходство военной организации над многочисленностью неприятеля. Оно также послужило примером мобильного ведения войны конницей, характерным для большей части кампаний на восточном фронте в VI в., и стимулом формирования новых кавалерийских частей в византийской армии этого периода.

ИСЛАМСКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ

Поражение на реке Ярмук в 636 г. положило конец серьезному сопротивлению византийцев в Сирии, длившемуся два предыдущих года. Арабское проникновение в Сирию началось в конце 633 — начале 634 г. В феврале и июле 634 г. имперские силы сражались и были побеждены мусульманами в Палестине — в районе Газы, и в Айнадаине, на севере.

В конце лета 635 г. пал Скифополис (Пелла), а потом пришла очередь Дамаска и Эмесы. Византийская оборона во всем регионе была разорвана в клочья. Из последних сил император Ираклий двинул в поход объединенные войска полевых армий Востока и Армении под командованием своего брата Феодора и армянского военачальника Вахана, приказав им организовать контрнаступление. Перед лицом этих сил арабы эвакуировали Дамаск и Эмесу и отошли к югу. Продвинувшись вслед за ними через долину Бекаа, имперские силы расположились около города Кисвы, вынуждая арабов отойти к Дере, где они заняли сильную оборонительную позицию, простирающуюся до Дайар Аюба. Несколько месяцев прошло в маневрировании и мелких стычках с переменным успехом. Стратегия византийского командования, заключавшаяся в затягивании военных действий в надежде, что в войске арабов возникнет недовольство, или вспыхнут болезни, или сами кочевники уйдут искать добычи в другом месте, — обернулась бумерангом. Для начала местные гражданские власти очень неохотно сотрудничали в поставках съестных припасов, а потом дело дошло до открытых столкновений между имперскими отрядами и местными жителями. Особенно острая ситуация сложилась вокруг Дамаска. Дальше — больше: возникли серьезные разногласия между командующими. Источники сообщают, что армянского военачальника Вахана его солдаты провозгласили императором. Вероятно, это позднейший домысел историков с целью оправдать случившееся несчастье, действительной причиной которого было отсутствие единоначалия, падение воинской дисциплины, плохая организация взаимодействия и связи и ряд тактических ошибок византийских полководцев. Противостояние продолжалось несколько недель и завершилось генеральным сражением в середине августа. После трех дней маневрирования и локальных схваток на фронте от селения Джабия до долины реки Ярмук арабская конница, под прикрытием песчаной бури, прорвала центр византийских войск и охватила их с флангов. 20 августа все было кончено. Лучшие войска империи искали спасения в бегстве. Большинство погибло в ходе преследования, не сумев далеко уйти по пересеченной местности. Те, кто остались на позициях, легли на месте все до одного. Это был подлинный триумф мусульманской армии, покончившей с имперскими полевыми войсками на всем театре военных действий. Дамаск тут же был взят обратно, и император, получив известия о разгроме, приказал эвакуировать все провинции, подвергшиеся нападению. Оставшимся войскам было приказано сосредоточиться на обороне и избегать открытого сражения. Эхо этой битвы как громом поразило весь ромейский мир. Пятьдесят лет спустя палестинский монах Анастасий Синая написал, что это сражение предопределило арабское завоевание Сирии и Палестины, после которого любая попытка вернуть их под власть империи была обречена.