Меч Шаннары - Терри Брукс

Алланон собрал своих спутников в тесный кружок.

— Много веков назад, еще до Первой Битвы Народов, загадочные жрецы, о которых теперь ничего не известно, служили темным богам смерти. В этих пещерах они хоронили монархов всех Четырех Земель, вместе с их семьями, слугами, ценностями, утварью и оружием. Только жрецам дозволялось видеть захоронения мертвых правителей. Из всех остальных, зашедших сюда, никто не вышел назад, так говорит легенда: только мертвые могут спокойно бродить по этим пещерам. Со временем мрачный культ исчез, но зло, поселившееся в Чертоге Королей, обитает здесь и теперь, слепо служа жрецам, чьи кости уже много веков как вернулись обратно в землю. Немногие прошли…

Он замолчал, заметив в глазах своих слушателей невысказанный вопрос.

— Я был в Чертоге Королей и вышел оттуда. В наш век — я один. И теперь — вы. Я — друид, последний на этой земле. Как Брона, как потом Бреман, я изучал колдовское искусство. Я — чародей. Конечно, я еще не достиг мощи Властелина Тьмы, но провести вас через эти пещеры на ту сторону Зубов Дракона я могу.

— А дальше? — Тихий вопрос Балинора долетел из тумана.

— Узкая тропка по скалам — люди ее называют Драконий Гребень — выведет нас из горной страны. А дальше до Паранора — рукой подать.

Нависла неловкая долгая тишина. Алланон знал, о чем думают его спутники, однако продолжил как ни в чем не бывало:

— Там в пещере — тоннели и залы. Настоящий лабиринт для того, кто не знает пути. Некоторые — опасны, некоторые — нет. Очень скоро мы выйдем к тоннелю Сфинксов. Это каменные статуи, огромные, как стражи у входа. Стоит лишь посмотреть им в глаза, как обратишься в камень. Поэтому вам придется завязать глаза, и вдобавок вы свяжетесь веревкой друг с другом. Все свои мысли вы должны сосредоточить на мне, иначе воля сфинксов, их мысленный приказ заставит вас сорвать повязку и взглянуть им в глаза.

Все с сомнением переглянулись. Это было слишком странно, чтобы поверить в то, что такое вообще возможно.

— После тоннеля Сфинксов будет несколько безобидных переходов до самого Коридора Ветров. Это — широкий тоннель, где обитают невидимые создания. Их называют баньши по имени легендарных астральных духов. Это не более чем голоса, но голоса эти сводят смертных с ума. Вы заткнете уши, но самое главное — снова сосредоточитесь на мне. Мое сознание укроет ваше, и вы не почувствуете силу этих чарующих голосов. Вам надо расслабиться: не сопротивляйтесь моей мысли. Вы все поняли?

Его спутники едва заметно кивнули.

— Сразу за Коридором Ветров — склеп королей. Только одно может нам там помешать…

Алланон замолчал, бросив тревожный взгляд на вход в пещеру. Казалось, он все же собирался закончить свою мысль, но вместо этого просто показал на темный вход. Его товарищи смущенно остановились между каменными гигантами. Сероватый туман полз по стенам утеса, черный провал пещеры казался зияющей пастью громадного зверя, терпеливо поджидающего свою жертву. Алланон достал из-под плаща широкие ленты плотной материи и молча раздал своим спутникам. Потом они привязали себя друг к другу длинной прочной веревкой. Дарин встал впереди, Балинор, как всегда, позади всех. Путешественники крепко завязали глаза и взялись за руки. Через мгновение они робко переступили порог Чертога Королей.

В пещере их охватила глубокая, спокойная тишина, резко подчеркнутая внезапным исчезновением ветра и слабым эхом шагов, разносившимся вдоль каменных стен. Пол тоннеля был удивительно ровный и гладкий. Холод, веками селившийся в древних камнях, заключил в свои объятия незваных гостей. Они не разговаривали, пытаясь полностью расслабиться, как велел Алланон. В окружающей его тьме Шиа чувствовал, как рука Флика судорожно сжимает его ладонь. Они стали гораздо ближе теперь — все, что они пережили вместе, связало их крепче, чем узы родства. Шиа знал, что бы еще ни случилось, они никогда не утратят эту прочнейшую связь. А Менион! Сколько он сделал для них! Шиа думал о принце Лии и вдруг понял, что улыбается. Горец так изменился за последние несколько дней, стал почти совсем другим человеком. Нет, в целом Менион, известный авантюрист и задира, остался прежним, но в нем появилось и что-то новое, хотя Шиа никак не мог определить для себя что именно. Было ясно только одно: все они — Флик, и Менион, и он сам — как-то неуловимо изменились. Долинцу было любопытно, заметил ли Алланон эти перемены. И особенно в нем, Шиа. Ведь маг всегда относился к нему как к большому ребенку…

Они неуверенно приостановились, в окружающем безмолвии настойчивый шепот Алланона прозвучал в сознании каждого: «Я еще раз предупреждаю, сосредоточьтесь на мне, думайте лишь обо мне». Потом они снова пошли вперед. Шаги гулким эхом отдавались в пещере. Почти тут же путники почувствовали незримое присутствие чего-то огромного, тихого, терпеливо ждущего впереди. Время шло, отряд углубился уже далеко в пещеру. По обеим сторонам возвышались сумрачные фигуры — статуи, высеченные из камня, с человеческими лицами, но телами зверей, настороженно вжавшимися в пьедесталы. Сфинксы. Путешественники, конечно, не видели их, но чувствовали их притягательный взгляд. Видение упорно ищущих глаз вспыхнуло в сознании путников, оттесняя бледнеющий образ друида. Какое-то напряжение мешало им сосредоточиться. Настойчивая воля каменных чудищ врывалась в сознание, вплеталась в смущенные мысли смертных, убеждала сорвать повязки и открыто встретить их безжизненный взгляд. Каждый из семерых уже из последних сил боролся с неодолимым желанием вырваться из спасительной темноты и взглянуть на чарующие создания, молчаливо наблюдающие за ними.

Казалось, вкрадчивый шепот сфинксов вот-вот сметет их слабеющую решимость и сотрет отступающий образ друида, но пронзительная, острая, как отточенный нож, мысль Алланона вонзилась в сознание идущих. «Думайте лишь обо мне». Путешественники бессознательно повиновались, освободившись от наваждения: во что бы то ни стало увидеть завораживающие каменные глаза. Они выиграли эту битву. Покрывшись испариной, они шли сквозь нагромождение невидимых изваяний. Тяжелое дыхание хрипом отдавалось в мертвенной тишине. Путешественники крепко держались за руки. Повелительный образ Алланона, казалось, заполнил собою все. Никто не разжал рук. Никто не дрогнул. Сам друид твердым шагом шел вперед, не отрывая взгляда от пола пещеры, его неукротимая воля боролась с настойчивой силой каменных чудищ, не давая ей поглотить сознание его спутников. И вот наконец лица каменных созданий стали бледнеть и отступать. Смертные остались одни в темноте и тишине.