Черные розы для снайпера - Нина Васина

Мужчины издали общий вздох облегчения, двое братков не сговариваясь достали бутылку водки, выгребли из буфета чашки и стопочки. Худой церэушник, не мигая, уставился на Полину. Ева в полном недоумении следила за разливанием водки по чашкам, двое из ФСБ хлопали друг друга ладонями по ладоням. Старик безучастно смотрел в окно.

– Не иначе как тебя притащили сюда силой, чтобы сообщить о повышении, – процедила Полина сквозь зубы, наклонившись к Еве. – Довольна?

– Не иначе как тебя притащили сюда силой, чтобы понизить в звании. Ты кто по рангу? – Ева говорила громко, она расслабилась и думала, что это за дублирующие устройства, которые стали раскрывать зеркало?

– Пацаны, выпьем за Россию! – предложил вдруг один браток.

– Я ничего не понимаю, – Ева смотрела на сосредоточенные щекастые лица, припорошенные трехдневной щетиной, – а что тут делают эти?

– Мы пьем. И ты выпей. Выпей за Россию.

Толстяк раскладывал на столе удостоверения. Свое, напарника, Евы. Постучав пальцем, дождался, когда старик медленно достал из кармана зеленую книжечку, братки хлопнули по столу одинаковыми корочками, церэушник развернул портмоне с документами и кредитными карточками, подумал и достал из кармана пластиковый квадрат с фотографией и надписями, не снимая прищепку, положил карточку к портмоне. Мужчины смотрели на Полину. Полина, сдерживая улыбку, подняла брови и удивленно огляделась. Тогда церэушник поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию, и достал еще одну пластиковую карточку, но без прищепки.

Ева подвинула к себе эту карточку. На маленькой фотографии Полина была в пятнистом берете, под упрямо вздернутым подбородком воротничок военной формы был туго застегнут.

– Я сержант военно-воздушных сил США.

– Ты что, воевала?

– Полтора года по найму.

Ева встала, резко отодвинув стул, и подгребла к себе интересующие ее документы. Зеленая книжечка старика была удостоверением Почетного гражданина мира. Братки были из команды по общественным связям Управления делами президента, ее коллеги работали в разведуправлении Федеральной службы. Полина осмотрела документы после Евы, задержавшись дольше всего с зеленой книжечкой старика.

– Ну, теперь, когда мы все познакомились поближе, пора перейти к делу. – Фамилия толстяка была запоминающаяся, Кнур, он собрал документы и раздал их по очереди владельцам. – Начнем, пожалуй, с Полины Сергеевны. Выписан ордер на ваш арест. Официально вы имеете двойное гражданство, но коллега, курирующий ваше задание, согласен на задержание нашими службами.

– Первый раз вижу этого коллегу, – заявила Полина. – Если он считает операцию проваленной, то должен назвать код, который в таких случаях используется. Будет лучше, если вы перестанете анализировать и угрожать, а перейдете к делу. Либо вы меня арестовываете, либо мой так называемый коллега говорит код и я действую согласно инструкции, либо вы объясняете, зачем я вам нужна.

– Вы правы. – Кнур спокойно достал из папки фотографии и протянул их женщинам.

Ева удивленно уставилась в одутловатое лицо с усами и большим носом. Полина глянула мельком и кивнула:

– Фархад, лидер партии угнетенных курдов. Катастрофически организованный народ эти курды.

– Вы информированы, это хорошо, – кивнул Кнур. – Ева Николаевна хочет послушать подробную биографию лидера?

– Я хотела бы знать, что вам всем надо.

– Хорошо, начнем с конца. Фархад прячется в России, а недавно пошел слушок, что он собирается просить политического убежища. Для России это катастрофа, особенно во время югославской войны. Потому что, если его пригреть и защитить как борца за свободу угнетенных курдов, отношения с Турцией будут разорваны и прощай выход в Средиземное море. А если его арестовать и сдать туркам, не будет спасения от курдов, начнется террор. Самое интересное в этом деле, что и Америка, и большинство других стран очень невнятно отзываются о перспективе задержания Фархада, то есть делать это не хочет никто. А уже вроде как пора. Выход один. Решено провести эту операцию совместными силами нашей службы безопасности и разведуправления США. Вы двое его находите и вывозите из России. Вот список стран, в которых его задержание не причинит особого вреда в силу крайней неразвитости международных отношений в этих странах. Выбирайте любую. Вам будет оказано всяческое содействие в технике и средствах передвижения, вы располагаете практически неограниченным кредитом, но хочу заметить, что оплата лично мною шести важнейших осведомителей ничего не дала: его местонахождение неизвестно. Для вас, Ева Николаевна, это просто очередное задание с большой перспективой в продвижении по службе. Для вас, Полина Сергеевна, это возможность избежать ареста, при условии, что по завершении операции вы покинете нашу страну. Вопросы есть?

– Мне непонятен подбор собравшихся здесь мужчин, – сказала Ева.

– Без комментариев. Эти люди просто должны услышать от вас ответ. Это все, что им надо. В зависимости от ответа вы будете доставлены с соответствующими предосторожностями либо в то место, которое назовете, либо в пункт задержания.

– За что меня могут задержать? – удивилась Ева.

– Есть соображения по поводу происшествия в метро четыре дня назад, по поводу укрывательства женщины, подозреваемой в убийстве, да мало ли, Ева Николаевна, вам ли не знать специфику нашего дела!

– Мы должны работать вместе? – поинтересовалась Полина, осматривая Еву пристально, словно прикидывая, чем ее может привлечь такая перспектива.

– На ваше усмотрение.

– Тогда еще одно. Этого человека нужно вывезти отсюда живым?

– Тоже на ваше усмотрение. Если вам придется его ликвидировать, желаю успеха, но труп все равно должны обнаружить только здесь, – Кнур постучал пальцем по списку стран.

– Он говорит по-русски?

– Есть полная разработка по его анкете?

– Когда его последний раз видели?

– Курды имеют свою радиостанцию и телецентр, где это?

Мужчины встали сразу все, они уходили друг за другом не прощаясь, только старик задержался и еще раз внимательно осмотрел женщин. Кнур, улыбаясь, дождался, когда в комнате останутся трое – он и женщины, сел, расставив полные ноги, и оттянул галстук от шеи.

– Вот вам все, что у нас есть. Все документы по этой совместной операции. Выносить нельзя. Два часа хватит?

Женщины посмотрели на тонкую папку.

– Почему они ушли? – Полина махнула рукой на дверь.

– Они поняли, что вы согласны. А подробности им не нужны.

– Сколько у нас времени? – Ева бегло просматривала бумаги.

– Ровно столько, сколько потребуется Фархаду, чтобы решиться и доехать к МИДу. Ни минутой больше. У меня была такая перспектива: закрыть постами подъезд и сидеть ждать его. Хотите, можем сидеть вместе. День, неделю, год? У меня есть кассета, можно подробно ознакомиться с особенностями национальной взаимопомощи курдов.

– Не надо, – махнула рукой Полина. – Я знаю, что они запросто наденут пояс со взрывчаткой даже на ребенка.

– Вы работаете вместе? – поинтересовался Кнур.

– Это наше дело, – перебила собравшуюся говорить Еву Полина.

– Ну что ж, тогда будем прощаться. Ева Николаевна, вы получите подробные инструкции, где и как брать информацию и деньги, если позвоните в свой отдел. А это, если я правильно понимаю, необходимый вам код. – Полине протянули маленький кусочек картона. – Да, большая просьба. Я знаю, что вы не любите оставлять свидетелей.

– Хотите предложить на этот раз поступиться принципами? – Узкие глаза Полины глянули насмешливо.

– Нет. Хотел попросить на этот раз не оставлять их ни в коем случае, если будете делать свой стандартный вариант.

Кнур вышел в коридор, захватив со спинки стула пиджак, женщины посмотрели в окно, потом удивленно уставились друг на друга и бросились в дверь.

Со двора медленно выезжали: неповоротливый «Урал», вырезая тяжелыми шинами полоски в траве, он был плотно укомплектован бригадой спецназовцев с оружием, два знакомых джипа, новенький «Москвич», удивительно грязная белая «Волга», а те машины, которые успели уйти перед «Уралом», мелькнули в редкой поросли кустов у дороги. Пока Ева ошарашенно оглядывалась, Полина пробежалась за дом и увидела, что Кнур закрывает ворота пустого гаража, ему помогала Далила.

– Эй, – она развела руками. – А на чем вы нас доставите в любое указанное место?

– Сам без колес остался, – улыбнулся Кнур, – пойду на электричку. Это по дороге вниз, потом направо. Сорок минут. Мне полезно.

– Вы что, не оставили ни одной тачки? – не поверила Ева. – Мы где вообще?

– Ну понимаешь, я бы тебе «Ниву» белую оставил, или твой «москвичок», к примеру, но такая незадача – сломались! Всегда так бывает, как очень надо, так никак! А вообще это и к лучшему. Народ сегодня был разномастный. Но есть одна вещь, которая их объединяет, – он доверительно поманил женщин пальцем, – ездят только на колесах. В метро не были минимум год. Один на прошлой неделе случайно попал, так карточку не понял, пять штук по десять поездок пробил, пока его дежурная за руку не провела. А электричку воспринимают как анахронизм времен гражданской войны. Спрашивали меня, неужели там действительно играют на гармошках, поют песни и просят милостыню? Если кому и захочется посмотреть на вас еще раз, то будут ждать на шоссе. Так что пока. Да! Документы оставьте на столе, дом закройте, ключ бросьте в горшок на крыльце.