Меч ангелов (ЛП) - Яцек Пекара

Я с облегчением дышал свежим воздухом, ибо подозревал, что, во-первых, Вольфи относился к мытью так же, как и мой друг Курнос, а во-вторых, он явно не был мастером в искусстве кулинарии, и то, что готовилось в его котелке, должно быть, умерло давным-давно.

Разговор с Ламидабом не дал много нового, но я знал одно: наутро я тщательно проверю детей. Если уж знающие их с малых лет местные крестьяне твердили, что они как-то изменились, то ваш покорный слуга хотел узнать причину этих изменений. А кроме того, мне было весьма интересно, каким образом перстенёк маленькой Маргариты оказался в яме, в которой были спрятаны останки четырёх человек.

Однако пока я решил просто посидеть некоторое время у реки. Ночь была тёплая, ярко светила полная луна, и мне ещё не хотелось спать. Тем более что с определённым опасением я ожидал широкую гамму запахов, которая атакует мои ноздри, как только я войду в хибару, где спали Курнос и близнецы.

Господь наградил меня чувствительным слухом, и я услышал за спиной шаги, несмотря на то, что приближающийся явно старался ступать тихо. Я немного выждал и вскочил. Обернулся уже с мечом в руке. И в ярком свете луны, в нескольких шагах перед собой, увидел Иоганна, который замер с поднятой ногой.

– Ты что это людей по ночам пугаешь, бродяга? – спросил я, убирая меч в ножны.

Он всё это время стоял неподвижно, в этом неестественном и неудобном положении. Смотрел на меня злым, враждебным взглядом. Бдительно. Как волк, которого застали подкрадывающимся к жертве. Ха, – мысленно я почти засмеялся, – я, инквизитор Мордимер Маддердин, должен был стать жертвой малолетнего мальчика? Ну, честно говоря, я слышал и не такое, а всадить человеку нож в спину может и ребёнок.

И тогда до моих ушей донёсся лёгонький всплеск. Это могла быть рыба, играющая в толще воды, или лягушка, охотящаяся за мухой. Всё, что угодно. Но когда я плавно повернулся (так, чтобы не потерять из виду Иоганна), то обнаружил, что не было ни рыбы, ни лягушки. На воде стояла одетая в белое платье босая Маргарита, её светлые волосы блестели в лунном свете. Я остановил взгляд на её ногах. Потому что девочка стояла не в реке, а на реке. Я отчётливо видел детские пальцы, опирающиеся на поверхность воды.

Так же, как Иоганн, она замерла в полушаге и смотрела на меня из-под завесы спутанных волос.

– Ну, детишки, – сказал я, вынимая меч.

И тогда Иоганн и Маргарита бросились на меня. Так быстро, словно были сотканы из лунного света. Я махнул мечом, но он лишь со свистом рассёк воздух. Они ударили меня с двух сторон. Со всей силой скорости и веса детских тел. Я пошатнулся, поскользнулся на болотистом берегу и с плеском упал в воду. Быстро вскочил, но лишь для того, чтобы увидеть, как брат и сестра начали срастаться в одно существо. Они стояли рядом, в нескольких шагах от меня, плечом к плечу. Их окружал мерцающий серебряный блеск. Тела дрожали в ней, размывались, поглощались друг другом. Немного спустя я увидел какую-то странную тварь, с четырьмя ногами и двумя парами рук, у которой была половина лица Иоганна и половина лица Маргариты.

Наверное, мне стоило сразу подбежать к этому странному существу и проверить степень устойчивости детских тел к стали меча. Но вместо этого я ошеломлённо наблюдал до тех пор, пока превращение не завершилось. Впереди меня стояло нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. У него был белый, раздутый и набухший, живот, почти человеческая голова с огромными челюстями и оскаленными зубами. Короткие толстые руки оканчивались серыми когтями.

Только теперь я двинулся с поднятым мечом, но тогда тварь посмотрела на меня. В её глазах плавал светящийся трупный блеск. Было в этом взгляде что-то настолько нечеловеческое и настолько страшное, что я сбился с шага, а мой удар оказался слишком медленным и неточным. Монстр ловко увернулся с линии удара и полоснул меня когтями по плечу. Меч выпал из моей ладони, а рука повисла плетью. Я почувствовал обжигающую боль, расходящуюся вдоль всей руки. Я смог, однако, откатиться от следующего удара. А потом...ну...Потом не помню уже ничего.

Когда я открыл глаза, то увидел, что надо мной наклоняется девушка, а скорее, молодая женщина. У неё были пышные, связанные в толстый узел, тёмные волосы и красивые, блестящие глаза. Её лицо было почти белым, как лицо алебастровой скульптуры, и только еле заметная синяя пульсирующая жилка на скуле указывала, что она женщина из плоти и крови. Она улыбнулась.

– С возвращением с того света, – сказала она.

Это был голос, вызывающий доверие, глубокий и тёплый. Я верил, что именно такой голос все хотели бы услышать, лёжа больными в кровати. А я именно так и лежал, хотя слово „кровать” было не лучшим определением для меховой шубы, брошенной в углу небольшой хижины. Мрак рассеивала только масляная лампа, стоящая рядом с постелью.