Королевская кровь-12. Часть 1 - Ирина Владимировна Котова

И Ренх-сат усмехнулся. Он ценил дерзость перед лицом смерти.

Один разделся — доспех и меч полетел на землю, другой оделся. Круг вокруг них становился все шире.

— Я, тиодхар Ренх-сат, — проорал генерал на местном, — клянусь, что если проиграю, принесу колдуну Дар-мон-ширу клятву вассала и уведу свои войска с этой земли в свой мир. — И он повторил то же самое на лорташском.

— Я, герцог Лукас Дармоншир, — так же громко крикнул колдун, — клянусь, что если проиграю, принесу вассальную клятву Ренх-сату и назову его своим королем. И пусть никто не помешает нам!

Они закружили вокруг друг друга. Колдун неожиданно ударил первым — и генерал, отвечая и попав сразу в корпус, испытал давно не ощущаемое вдохновение боя — такое удовольствие он получал, когда они потешно дрались давным-давно в родной твердыне мальчишками с братом, когда его обучали бою с ножом, когда он победил в стрельбе из лука…

Колдун оказался гибким и ловким, и достаточно безумным, чтобы атаковать постоянно, прощупывая возможности противника, но задевать ему удавалось пока только по касательной — однако Ренх-сат понимал, что он на удивление силен. Сам генерал бил меньше, но наверняка, подныривая под слишком смелые атаки противника, впечатывая кулаки в корпус, в плечо, слушая, как судорожно выдыхает колдун. Да и сам Ренх-сат несколько раз не сдержал болезненное рычание, пропустив удар под ребра. По голове попасть не выходило — колдун закрывался на диво умело, словно в кулачных драках участвовал всю свою жизнь.

Вокруг них волнами замирала площадь. Ренх-сат, наконец, долбанул ментальным ударом, одновременно впечатывая кулак в нос колдуну — тот должен бы был упасть, но лишь пошатнулся, закрываясь от добивания… заорали вокруг норы, и тут же, перекрикивая их, зашумели дармонширцы… колдун как-то хитро извернулся, оказавшись за спиной генерала — Ренх-сат, мгновенно развернувшись, увидел, как тот мотает головой, приходя в себя. По лицу его лилась кровь, под глазами набрякали синяки. Он зашипел, обнажая зубы то ли в улыбке, то ли в оскале, и Ренх-сат тоже оскалился в ответ.

Вокруг орали, кричали, подбадривали, а дальше, за кругом, все так же бились, так же убивали между тушами инсектоидов — и двое противников снова закружили по кругу. Бросок, удар, еще удар!.. разошлись, сошлись, — противник так и не пробил Ренх-сата сколь-нибудь опасно, но не выдыхался, двигался то вправо, то влево. Генерал, выбрав момент, снова ударил ментально, а следом в висок колдуна полетел его кулак.

Но в этот раз противник не дрогнул.

Он даже не уклонился — а когда Ренх-сат уже ощутил, как ломается височная кость колдуна, тот с нечеловеческой ловкостью отклонился назад и мощным ударом в подбородок справа свалил Ренх-сата на землю.

Удар был такой силы, что у тиодхара на несколько мгновений остановилось дыхание. В глазах расплывалось, рот заполнился кровью. Он еще пытался встать, еще не понимал, что проиграл — но тело его не слушалось, а он упорно поднимался… встал на четвереньки, и его вырвало. Он упал рядом, закрыл глаза под вой и шум толпы. Голова раскалывалась. Открыл. С трудом сфокусировал взгляд на вставшем над ним колдуном.

Тот вытирал рукой от локтя кровь, которая все лилась и лилась, но добивать не пытался — хотя сам Ренх-сат бы добил. Несмотря на клятвы.

— Ты силен не как человек, — бросил Ренх-сат, силясь поднять голову.

— Да и ты бил не только кулаками, — ответил колдун, и Ренх-сат мотнул головой, закашлялся.

— Ты знал, что победишь.

— Откуда же мне знать, на что способен ты? — усмехнулся противник.

— Тогда ты глупее охонга, раз согласился, — бросил тиодхар и сплюнул кровь.

Колдун склонился к нему — с набрякшими синяками под глазами, опухшим, изуродованным лицом.

— Но я победил. А теперь прикажи своим людям прекратить сопротивление. Прикажи невидши остановиться.

Ренх-сат повернулся набок, глядя на толпу людей — которые смотрели на него с ожиданием, с ненавистью, со страхом и надеждой, и это движение чуть не заставило его потерять сознание. Что теперь с ним сделают боги? Вряд ли это будет больнее позорного окончания похода, который мог закончиться его славой.

— Или твое слово ничего не значит? — поторопил колдун. — Тогда и я забуду о том, что обещал отпустить тебя с твоими людьми в ваш мир.

— А ты бы, — прошептал Ренх-сат, — исполнил бы свое?

Дармоншир присел рядом с ним. И, ничуть не смушаясь, поднял его так, чтобы генерал мог сесть.

— На самом деле все дело в формулировках, — тихо сказал он что-то непонятное, и генерал качнул головой. — В том, как сложить слова, — пояснил он, криво усмехаясь. — Я рисковал только собой. Речи про моих людей не было. И они не дали бы тебе уйти со мной. Я был бы твоим вассалом только до тех пор, пока ты жив.

— И ты ждешь от меня исполнения клятвы? — бросил Ренх-сат.

— Конечно, — приглушенно сказал колдун и поймал его взгляд, и Ренх-сата словно током прошибло. — А теперь. Говори. Говори, что обещал.

Тиодхар не хотел говорить, но рот его открылся сам.

— Я, Ренх-сат, — громко проговорили его губы, — признаю, что ты победил меня. Признаю себя твоим вассалом. И приказываю своим войскам бросить оружие и уйти обратно на Лортах!

Колдун отшатнулся от него с кривой улыбкой. Ему сунули в руки полотенце, он приложил к носу. Потрогал его, явно что-то колдуя, потому что кровь останавливалась на глазах. Огляделся. Огляделся и Ренх-сат, рискуя свалиться набок. Люди в кругу услышали его. Кто-то уже бросил оружие, но большинство стояли, словно замороженные, словно не верили в то, что все закончилось так. А за кругом продолжалась битва.

— Я думаю, лучше сделать так, — в круг вошла коротко стриженная женщина в плотном и тонком темном доспехе, защищавшем все ее тело от шеи до кончиков пальцев. Она мимоходом коснулась виска Ренх-сата, снимая муть, а затем махнула рукой. — Теперь тебя услышит весь город. Повторяй.

И он повторил.

Ему связали руки спереди, ноги, но не били и не издевались — оставили сидеть на мостовой под охраной. Группы норов сгоняли к домам, приказывали сдавать оружие. Невидши просто разрубали на части.

На площади загорались большие костры, звуки перестрелок становились реже и отдаленнее. Кто-то еще огрызался, не желая принять проигрыш,