Ангел с железными крыльями - Виктор Тюрин

Правитель громадной империи выглядел почти так же, как на портретах и фотографиях, за исключением выражения усталости и хмурого взгляда, которых не было на страницах газет. Борода, усы, полковничий мундир. И, что меня несколько удивило, тлевшая между пальцев папироса.

– Здравия желаю, ваше императорское величество! Богуславский Сергей Александрович! Поручик артиллерии в отставке! – при этом я встал по стойке смирно, несмотря на гражданскую одежду.

– Здравствуйте, поручик. Да не тянитесь вы так. Не надо. Подойдите ближе. Так что вас привело ко мне?

– Видения, если можно так выразиться, ваше императорское величество.

После моих слов по лицу императора расплылась гримаска раздражения. Его можно было понять. Царю меньше всего сейчас был нужен новый ясновидец.

– Они не всегда четки и понятны, но часть из них вполне ясно показывают на некоторые события, которые имеют место быть в будущем. То, что смог увидеть и понять, я изложил на бумаге. Могу я вам ее передать?

– Давайте.

Император затушил папиросу в пепельнице, затем взял и развернул бумагу. Пробежал глазами по строчкам наполовину заполненного листка один раз, второй и только потом посмотрел на меня. В его глазах не было ни страха, ни озабоченности, а вместо них читалось нечто вроде неприязни, словно они напомнили ему о том, что государь так упорно хотел забыть. Зная о завете императора Павла I, который оставил письмо своим потомкам с пометой: «Вскрыть Потомку нашему в столетний день моей кончины», я догадывался о возможной ее причине. Мне было известно, что Николай II вместе с императрицей Александрой Федоровной прочли это послание 12 марта 1901 года. О чем оно извещало – осталось неведомым, но вернулась императорская чета к придворным сильно взволнованная. Александра – бледна, Николай, напротив, красен, как вареный рак. Ни слова не говоря, монархи прошли мимо притихших придворных и удалились к себе, а вечером гатчинский истопник по секрету рассказал, что государь сжег в камине какие-то старинные бумаги. Достоверно узнать, что написал в послании к потомку Павел, пересказывая пророчества, которые поведал ему опальный монах Авель, сейчас уже невозможно. Но несколько намеков на его содержание оставило свой след в истории. Вот что записал в мемуарах приближенный ко двору литератор С.А. Нилус: «6 января 1903 года у Зимнего дворца при салюте из орудий от Петропавловской крепости одно из орудий оказалось заряженным картечью, и часть ее ударила по беседке, где находилось духовенство и сам государь. Спокойствие, с которым государь отнесся к происшествию, было до того поразительно, что обратило на себя внимание окружавшей его свиты. Он, как говорится, и бровью не повел, а в ответ на осторожные вопросы ответил весьма странными словами: «До восемнадцатого года я ничего не боюсь».

– Вы все это видели в своих снах?

– Да, ваше императорское величество.

– Часть того, о чем вы пишите, описано довольно расплывчато, но при этом упомянуты некоторые детали. Не кажется ли вам это странным?

– Это объясняется тем, ваше императорское величество, что мои видения иной раз повторяются, принося с собой дополнительные подробности. Где мне знакомы люди, которых я вижу, то тогда нетрудно представить цельную картинку, а вот в тех случаях, когда они не известны, то, естественно, смысл предсказания остается для меня темным. В таком случае могу только сказать, что кто-то убил кого-то. И все.

– Хм. У вас, когда эти… видения… проявились?

– Около двух месяцев тому назад, когда лежал в госпитале с простреленной грудью.

– Вы же только что сказали, что в отставке. Тогда где вы могли получить ранение?

– На германском фронте, недалеко от белорусского городка Сморгонь. Ходил в тыл к немцу и по возвращении получил пулю.

– А почему поручик-артиллерист ходит в тыл германцам?

Пока я рассказывал ему историю своей сестры, Николай II смотрел на меня, изучая, потом сказал:

– Судя по вашему рассказу, мне видится, что вы храбрый и уверенный в себе человек. Пусть даже это так, но почему я должен доверять вашим словам? Вы можете сознательно искажать истину! Как в пользу себе, так по наущению моих врагов!

– Прекрасно понимаю, что доверие нужно заслужить, ваше императорское величество, поэтому не все написал. Вы уж извините меня за эту хитрость. Другими словами, я предлагаю вам способ проверить меня.

Император достал новую папиросу. Не спеша прикурил, потом выпустил изо рта струю дыма и только после этого сказал:

– Слушаю вас.

– Я знаю, когда и где произойдет большое сражение, которое унесет очень много человеческих жизней с обеих сторон. Свыше полумиллиона.

– Где и когда оно произойдет?

– Оно напрямую не касается русских войск, поэтому знание о нем ничего не даст нашему главному штабу, зато благодаря этой информации вы сможете проверить меня на ложь.

– Если я правильно вас понимаю, то вы хотите сообщить об этой битве сейчас, чтобы спустя какое-то время можно было бы удостовериться в истинности ваших слов?

– Не совсем так, ваше императорское величество. При вас я запишу все на бумаге, запечатаю в конверт и отдам вам. Записи будут храниться у вас до назначенного времени.

– Почему это не сделать прямо сейчас?

– Мне хотелось бы, чтобы такой же конверт получил германский император.

Государь окинул меня испытующим взглядом.

– Не понимаю вас, поручик.

– Все очень просто, ваше императорское величество. Чтобы не сбылись плохие пророчества, о которых вы только что прочитали, нужно исключить Россию из этой затяжной и кровопролитной войны.

– Как вы это себе представляете?!

– Думаю, что если ваше императорское величество найдет общий язык с германским императором, то сообща это можно сделать.

– Царь-император, – неожиданно заговорил молчавший все это время Распутин, – прислушайся к его словам.

Император бросил на него недовольный взгляд, ясно говоривший: не лезь не в свое дело, потом снова повернулся ко мне.

– Почему вы решили, что окончание войны может изменить ваши предвидения? Может, мне с семьей просто надо будет уехать на некоторое время?

– Нет. В моих предсказаниях все взаимосвязано между собой. А главное, ваше императорское величество, еще задолго до кровавой развязки вы просто уже не сможете повлиять на ожидающий вас конец.

Мои слова явно не пришлись по душе государю Российской империи. Ему очень хотелось как-то меня задеть, и поэтому он задал мне неожиданный, но вполне предугадываемый вопрос:

– А как насчет вашей судьбы?

– Ничего не знаю, ваше императорское величество. Боюсь, что никогда так и не узнаю.

Император сердито ткнул папиросой в пепельницу. Он был раздражен.

– Григорий, ты знаешь, что написано на этом листке? – вдруг неожиданно спросил он Распутина, ткнув пальцем в лежащий перед ним лист бумаги.

– Нет, царь-император, зато знаю, что беда большая грядет на Россию-матушку. А с германцем замириться надо, не он наш главный враг!

– А кто наш главный враг?

– Не мне судить, убогому, но ведь все в России есть: и умные головы, и богатство, но почему-то мы все больше нищетой прирастаем.

– Опять ты о своем, Григорий, – император поморщился, потом повернул голову ко мне. – Пока я вам ничего не скажу, поручик. Теперь скажите мне: кто еще, кроме Распутина и меня, знает о ваших… пророчествах?

– Никто, ваше императорское величество.

– Пусть будет так и впредь. Идите.

Так буднично закончилась моя первая встреча с Николаем II. Честно говоря, я ожидал более острой реакции на мои предсказания, в особенности на строчки, касающиеся расстрела царской семьи в 1918 году. Я даже вспомнил и написал, что с ними будет расстрелян личный врач Е. С. Боткин, вместе с их прислугой. Мне казалось, что будут вопросы, потребуются уточнения и детали, но ничего этого не было. Почему?

Мне недолго пришлось думать над этими вопросами, потому что спустя сутки за мной приехали два человека в штатском, имевшие при этом военную выправку. На этот раз меня провели не парадным входом, а какими-то закоулками и темными коридорами. Император, как и прошлый раз, сидел за столом в кабинете с папиросой в руке, почти на том же месте стоял Распутин, но теперь в кабинете самодержца присутствовал третий человек. Его жена. Лица у всех троих были уставшие, осунувшиеся.

Уже позже мне стало известно, что у царевича в эту ночь был очередной приступ болезни, но, не зная этого, я сразу задался вопросом, касающимся лично меня: «Что было сделано неправильно?» Впрочем времени на анализ супруга императора мне не оставила, накинувшись на меня сразу:

– Кто вы такой?! Вы нам враг?! Если так, то скажите нам это прямо и открыто, в лицо!

– Наоборот, ваше императорское величество. Я только хотел предостеречь…

– Ваши предсказания пронизаны злобой и жестокостью! – не дала она мне договорить. – Почему я должна вам верить?!