Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны - Унгвари Кристиан

Утром 12 февраля вокруг Буды опустился густой туман. Некоторые группы численностью до 2–3 тысяч солдат и гражданских лиц воспользовались этим, чтобы пробиться в направлении высот Шваб-Хедь, Ремете-Хедь и Хармашхатар-Хедь. Таким образом из города удалось вырваться примерно 16 тысячам человек (по советским источникам, свыше 12 тыс. — Ред.).

ПУТЬ ЧЕРЕЗ ЧЕРТОВУ АРКУ

По плану прорыва, утвержденному немецким и венгерским командованием, штабы немецкого и венгерского корпусов в сопровождении оберфюрера СС Дёрнера с его ударной группой из пятисот человек, а также зенитчики, летчики планеров и некоторые другие подразделения должны были выйти из окружения под землей через трубу (канализационную. — Ред.), которая проходила от так называемой Чертовой Арки до Дуная (пройдя ее против течения нечистот. — Ред.). Путь начинался неподалеку от так называемого «большого замкового туннеля» (под Замковой горой), примерно в 2 км от советских позиций. А наружу они должны были выбраться уже в 2 км за линией советской обороны.

Командующий венгерскими войсками не был проинформирован о плане вплоть до 15.00. На суде после войны он заявил:

«11 февраля мне стало известно, что в городе закончились все запасы продовольствия, в связи с чем я принял решение обсудить положение с Пфеффером-Вильденбрухом. Наши адъютанты договорились о встрече, и около 15.00 я позвонил ему. Не успел я начать разговор, как он заявил, что хотел бы переговорить со мной и передать мне два приказа. В приказах говорилось, что в 19.00 вечера того же дня гарнизону предстоит идти на прорыв. Я ответил, что нахожу странным, что он не обсудил все это со мной заранее, а потом спросил, как он пришел к такому решению. Он ответил, что венгерские дивизии подчиняются немецким дивизиям, в которые уже переданы соответствующие приказы. Более того, накануне вечером он обсуждал эту тему с командирами дивизий, и, поскольку в городе не осталось продовольствия, он не видит другого выхода. Я снова вставил свое замечание о том, что, уж если он не посчитал нужным обсудить положение со мной, я мог бы по крайней мере ожидать, что меня заранее обо всем этом поставят в известность, а теперь у меня остается всего три часа на подготовку в своем штабе. И теперь я не уверен, что приказ вовремя дойдет до всех частей и подразделений».

Начальник оперативного отдела штаба венгерского I армейского корпуса капитан Ференц Ковач вспоминал, как Хинди после этого «собрал у меня в кабинете всех офицеров штаба и… объявил, что не станет никого принуждать участвовать в прорыве. Он сообщил, что мы должны выступить в 23.00. Сам он намерен идти с немцами, и, если ни у кого нет возражений или комментариев, он возьмет с собой свою супругу. (Комментариев не было)».

Генерал-лейтенант Билльнитцер тоже должен был уходить из города тем же маршрутом, в то время как его солдатам пришлось бы прокладывать себе путь на поверхности через площадь Селля Кальмана. Но, получив соответствующие указания от генерала Хинди, Билльнитцер решил все-таки идти со своими людьми.

Йожеф Паулич, кандидат в офицеры, служивший в штабе венгерского I армейского корпуса, вспоминал о тех оптимистичных настроениях, которые царили накануне начала прорыва:

«Все были уверены, что на выходе из канализационного коллектора у военной академии командование корпуса, офицеров венгерского и немецкого штабов и их подчиненных прикроют специальные боевые группы, которые помогут нам продолжить спасительный путь из крепости, которая к настоящему моменту осталась беззащитной. Если нам повезет, то все героические защитники Замка в Буде, независимо от звания, получат следующий чин и награду. Каждому предоставят по три недели отпуска где-нибудь на морском побережье в Германии».

Несмотря на то что даже теперь многие упрямо не желали смотреть фактам в глаза, генерал Хинди заранее предвидел исход предприятия, из-за чего он выглядел как человек, впавший в летаргический сон. Как вспоминал один из офицеров штаба корпуса Карой Борбаш:

«В последний раз я видел его перед самым началом прорыва, в 19.45. В это время уже вовсю шел сбор штурмовых групп. Взобравшиеся на броневик салашисты, завернутые в красные одеяла, выглядели забавно. Хинди молча наблюдал за ними. Я спросил у него, считает ли он это правильным. Но, вместо ответа, он просто попрощался с каждым».

Немецкое и венгерское командование отправились из штаба около 23.00. Незадолго до них в подземный ход были отправлены несколько групп эсэсовцев Дёрнера. Ковач дает точное описание тех событий:

«Командование венгерского корпуса двигалось непосредственно за Пфеффером-Вильденбрухом и его людьми. Продвигавшиеся впереди солдаты штурмовых групп несли с собой гранатометы, минометы, пулеметы и другое тяжелое вооружение».

Один из солдат вспоминал:

«Я получил две копченые отбивные, 2 кг сахара, две буханки хлеба, немного риса, колбасу салями, маргарин и флягу с коньяком. Но из всего этого богатства, к сожалению, я смог захватить с собой лишь небольшую часть, так как мне пришлось нести и многое другое, в том числе боеприпасы…

Вход в коллектор сточных вод находился в 200–300 м от выхода из замкового туннеля, в доме номер 97 по бульвару Кристины. Этот небольшой отрезок мы пробежали под огнем минометов и артиллерии, при свете сигнальных ракет… Наконец мы пробрались в подвал дома, из которого достигли трубы, которая проходила на глубине нескольких метров под землей. Ширина входа была приблизительно 1 м. Сама же труба являла собой округлый туннель размерами 3 на 3 м. На дне была вырыта канава шириной примерно 40 см… К счастью, мы захватили с собой несколько свечей, которые смогли хоть как-то осветить эту тьму, иначе нам пришлось бы продвигаться в том подземном мире в полном мраке. Я думаю, что мы продвигались вперед еще медленней, чем это делают альпинисты… Иногда мы проходили мимо лестниц, ведущих наверх. Выходы были закрыты чугунными крышками. Сквозь них можно было расслышать грохот разыгравшихся наверху отчаянных боев».

Еще несколько групп вошли в туннель без всякого разрешения. Один из сотрудников военно-медицинской службы штаба корпуса Вернер Хюбнер вспоминает о том хаосе, который царил после того, как оба штаба вышли в путь:

«В большом туннеле люди начали понимать, что попали в ловушку. Пьяный врач принял на себя командование и решил отделиться от всех и с несколькими солдатами самостоятельно двигаться по туннелю, который, как говорили, должен был привести от Дуная до Будакеси. С дикими криками они отправились на поиски подземного хода. Больше я никогда не видел этих людей».

После того как в подземный ход спустилось так много людей, уровень вод (нечистот. — Ред.) там существенно вырос, и двигаться вперед становилось все труднее. Один из немцев — очевидцев тех событий вспоминает:

«Для многих переносимые ими вещи стали слишком тяжелыми. Вскоре направо и налево полетели выбрасываемые ранцы и мешки».

Его венгерский коллега писал:

«Каждый нес на себе массу необходимых вещей: оружие, шлемы, фляги, ручные гранаты и гранатометы. Это сильно замедляло движение. Наряду со всеми с нами шла женщина. Не знаю, как она там оказалась, но, скорее всего, она принадлежала к так называемому высшему обществу. Ей было около 40 лет, полная, белокурая, в кожаном пальто и шелковых чулках, в светлых туфлях на высоких каблуках, с дамской сумочкой, которую она крепко прижимала к себе».

Многие вышли из туннеля, отказавшись от мысли преодолеть весь путь до конца. Начальник штаба IX горнострелкового корпуса СС подполковник Усдау Линденау выбрался на поверхность неподалеку от проспекта Олас, где вскоре был ранен и попал в плен. Ответственный за журнал боевых действий обер-лейтенант Вольфганг Бецлер последовал его примеру и дошел до улицы Лабанц. Там он спрятал дневник в одном из подвалов, прежде чем сдаться в плен.

Некоторые из немецких солдат попытались продолжить путь по боковому ответвлению от основного хода, которое начиналось под улицей Хювёшвёльди и вело в Будакеси. Этот путь избрал и сам Пфеффер-Вильденбрух. Возможно, он пошел на это, убедившись, что солдаты Дёрнера не могут пробиться к выходу у военной академии. Ференц Ковач так описывал те события:

«Русские нанесли контрудар с использованием артиллерии и минометов. Постепенно группу Дёрнера оттесняли обратно в Чертову Арку… Огонь артиллерии и минометов становился все более плотным. Разрывы снарядов были отчетливо слышны нам даже под землей. Тогда Пфеффер-Вильденбрух подал команду: «Всем офицерам СС идти к головной группе, к обергруппенфюреру! Немедленно выполнять! Передать по цепочке!» И офицеры СС всех званий сразу же рванулись вперед, к Пфефферу-Вильденбруху».