Алый Крик - Себастьян де Кастелл

– Наш лягушачий лорд в самом деле сказал П-Пресветлой Барсучихе: «П-почему бы вам не выйти за меня замуж как можно скорее, мадам? П-примите во внимание, что богиня старых ботинок очень ко мне расположена».

Парень широко развёл руки, словно его проповедь приближалась к кульминации и он готовился сообщить важное божественное откровение.

– Тогда П-Пресветлая Барсучиха вытащила свою любимую трубку и зажгла её п-пером навозного жука. И…

Наконец он, казалось, заметил меня. Обернувшись, молодой человек улыбнулся. Из потрескавшейся нижней губы начала сочиться кровь.

– О, слава Великому Кроакусу! Храбрая героиня наконец-то п-пришла меня спасти!

Он прикрыл рот тыльной стороной ладони и подмигнул ближайшим членам своей умершей паствы.

– На самом деле не совсем так. Я собираюсь подарить этой глупой тёлочке Алый Поцелуй – так же, как наша Единственная Истинная Богиня подарила его мне. Только никому не говорите. Вот будет сюрприз, когда я поглощу её душу!

Парень кинул на меня испуганный взгляд, испугавшись, что я заметила внезапное отсутствие заикания.

– В смысле: когда я п-поглощу её душу.

Я молча наблюдала, как он кривляется у алтаря, ухмыляясь и подмигивая.

Странница заразила этих людей, оставив послание для Рози – сообщив, что становится всё более искусной в исправлении Алых Виршей.

Рози, в свою очередь, убила четырнадцать человек. Убила быстро и решительно, прежде чем они успели заразить её. Она оставила мне только этого одного – как напоминание, что есть лишь один вид милосердия, которое мы могли предоставить жертвам Алого Крика.

Через секунду молодой человек в поношенной шерстяной одежде начнёт декламировать стихи, оставленные ему Странницей, и мне придётся его убить. Я не могу сохранить ему жизнь. Рано или поздно кто-нибудь придёт сюда в поисках духовного утешения, а вместо этого найдёт безумца, готового заразить его.

Всё это вызывало вопрос: если Странница исправила недостаток стихов, из-за которого предыдущие жертвы откусывали себе языки, зачем ей теперь нужен Бинто?

Ответ пришёл почти сразу же – воспоминание из детства, которое наполнило сердце яростью и залило горло желчью. Джен-теп не такие, как мы.

Некогда я была пленницей лорд-мага джен-теп. В те моменты, когда он не вплавлял металлические чернила в мою шею, маг разглагольствовал о том, сколь сложны заклинания, которые он на мне запечатлевает.

– Посвящённый тратит тысячи часов на изучение эзотерической геометрии, – сообщил старый Метастис. – Интенсивность нашего обучения такова, что когда посвящённый наконец зажигает свои татуировки и становится настоящим магом джен-теп, сам его разум видоизменяется. Внешне мы, возможно, выглядим так же, как ты, маленький медек, но если говорить вот об этом… – Он постучал себя пальцем по виску. – Если говорить об этом, мы с тем же успехом можем быть совершенно разными видами.

В своей ненависти к джен-теп я всегда воспринимала их высокомерное ханжество исключительно как самообман. Но что, если они действительно отличались от всех нас? Даже я, обучаясь семи талантам, понимала, что мой разум радикально меняется… Возможно, Странница не могла преодолеть ментальные барьеры, воздвигнутые магами. И для дальнейшего совершенствования Алых Виршей ей требовался Бинто.

Эта мысль заставила меня ещё сильнее возненавидеть джен-теп.

Если Пенте не удастся заразить их напрямую, она обрушит Алый Крик на всех прочих жителей континента. Джен-теп не изолированы и не самодостаточны. Они покупают сельскохозяйственную продукцию, полезные ископаемые, инструменты. В крайнем случае Пента Корвус просто уморит их голодом.

«Я ведь даже не настоящий аргоси, – беспомощно подумала я. – Как мне остановить всё это безумие?»

– Ты собираешься меня спасать? – спросил молодой человек в притворной тревоге.

Я стала искать камень – достаточно большой, чтобы сделать всё как можно быстрее и безболезненнее. Вдруг я увидела свою чёрную кожаную сумку-тубус, прислонённую к одной из каменных скамеек. Полагаю, это тоже было послание от Рози.

– У тебя есть семья? – спросила я.

Парень словно бы смутился.

– Мать или отец? – настаивала я.

Он по-прежнему не мог ответить.

Хотя казалось, что внутри него ещё жив разум, на самом деле это была иллюзия. Алый Крик лишил парня рассудка. Кем бы ни был этот человек, кем бы ни надеялся стать, он уже исчез, превратившись в набор бессмысленных идей, не принадлежащих ему.

– Когда всё закончится, я попытаюсь вернуться, если буду жива, – сказала я, вытерла слёзы рукавом и потянулась за тубусом. – Я попробую выяснить, кем ты был. Поищу тех, кто тебя знал.

– Ты ведь похоронишь меня? – спросил он. – Когда я тебя заражу, мы должны будем выйти наружу и зарыться в песок по шею, чтобы разделить Алый Поцелуй со всеми, кто пройдёт мимо.

Молодой человек снова растерянно огляделся вокруг.

– Хотя это будет трудная работа. Я надеялся, что кто-нибудь из прихожан нам поможет, но они просто сидят как ни в чём не бывало.

– Я похороню тебя, – пообещала я, – но не здесь. Где-нибудь в красивом месте с синими цветами и зелёными растениями вокруг.

Он ничего не ответил. Мои слова были пустым звуком для безумца с Алым Криком в голове. Однако я, видимо, подала ему какой-то сигнал, потому что парень начал произносить Алые Вирши. Стихи звучали так возвышенно, плавно и мелодично, словно он действительно стал проповедником.

Прежде чем эти слова успели разорвать мой разум на части, я вынула из тубуса шпагу и сделала то, что следовало.

Именно за этим Рози и оставила мне оружие. Это не было жестокостью. Скорее, необходимостью – на случай, если она провалит миссию и выполнять её придётся мне.

Рози вынуждала меня сделать первый шаг на пути энрахо.

Глава 39

Дисгармония

На седьмую ночь я достала из рюкзака маленькую деревянную коробочку с кистями и красками и чистую карточку из плотной бумаги, какие носят при себе все аргоси. Когда ночной холод пустыни опустился мне на плечи, я села под звёздами, скрестив ноги, и раскрасила первую карту новой колоды.

Аргоси славятся своими карточными колодами. Самые распространённые из них – конкордансы. Они изображают разные народы этого континента, и для каждого есть своя масть.

Также существуют дискордансы. На них аргоси во время своих странствий рисует фигуры и события, которые могут изменить ход истории.

Колода тейзана состоит из карт, иллюстрирующих четыре Пути и семь талантов. Вдобавок картинки изображают множество других вещей, обозначающих ложные пути, где можно заблудиться. Есть карты, называемые «гамбитами» – они показывают, как избежать опасностей вроде заклятий джен-теп или нападений солдат и убийц.

Моей любимой колодой были печально известные «любовные письма» Дюррала – острые как бритва стальные карты. Я украла бо́льшую их часть, сбегая из дома, который Дюррал и Энна пытались сделать моим.

Это была подлинная вещь аргоси – оружие, полезное только для того, кто постоянно играет в карты. Они напоминали мне о Дюррале.

Была, однако, колода, которая мне не нравилась. Никому из аргоси не нравилась, по правде сказать. Когда я впервые увидела, как Энна, отправляясь на задание, перебирает набор карт, раскрашенных в чёрно-красной гамме, я