Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

Одновременно революционно-демократические круги постигло сильное разочарование и в другом: 1863 год не принес общего крестьянского восстания в России; крестьянское движение шло на убыль и в 1864 г. резко сократилось, дойдя до небывало низкого за много уже лет уровня.

Разгром польского восстания, несбывшиеся надежды на крестьянское восстание в России, резкое поправение общественного мнения господствующих классов – все это чрезвычайно неблагоприятно отразилось на «Земле и воле». Ее деятельность свелась постепенно на нет. Примерно к концу 1863 – началу 1864 г. «Земля и воля» фактически прекратила свое существование[625].

1863 год завершает период революционного подъема. Этот революционный подъем, достигнув высшей точки в 1861 г., характеризовался многочисленными крестьянскими волнениями, широким студенческим движением, дворянской оппозицией, деятельностью первых революционных групп, усиленным распространением нелегальной литературы («Колокол», прокламации), пропагандой «Современника», «Русского слова» и одно время, казалось, серьезно угрожал подорвать устои монархии Романовых. Революционный натиск демократических элементов страны в начале 60-х годов не дал им победы.

Крестьянские волнения не могли в то время подняться до уровня сознательного массового политического движения. Либеральные элементы дворянского и буржуазного общества быстро пошли вправо, поддерживая фактически правительство в его борьбе против угрозы революции. Революционные организации были еще слабы и не имели необходимой опоры в народе. Пролетариата, который мог бы возглавить борьбу против царизма и придать ей победоносную силу, на политической арене еще не было. Все это и послужило причиной того, что «волна общественного возбуждения и революционного натиска»[626] была отбита самодержавием.

Однако, несмотря на то, что первый демократический подъем в России не привел к победе, историческое значение его велико. Именно в условиях революционной ситуации и в значительной мере на почве ее начало осуществляться то превращение феодальной монархии в буржуазную монархию, каким в действительности были крестьянская реформа и следовавшие за нею земская, судебная и другие реформы, подготовка которых началась как раз в период подъема революционного движения.

Революционная ситуация дала России поучительные уроки классовой борьбы. Крестьянство своей борьбой за землю, за подлинную волю объективно поставило вопрос о демократических путях развития страны.

Борьба крестьянских масс во многом содействовала ускорению общественной дифференциации. В годы революционной ситуации происходит кристаллизация главных общественно-политических течений, уясняются взаимоотношения общественных сил.

П.Л. Лавров, свидетель и участник событий, позднее, в 1875 г., справедливо отмечал в своей статье о Герцене, что «в 50-х годах и в начале 60-х, параллельно с крахом николаевщины и с карикатурными реформами первых времен александровщины», имел место «ожесточенный разрыв со старым… с постановкой практических вопросов все более резкой, с озлоблением партий, которые уже не могли ни уважать, ни выносить друг друга»[627].

Огромное значение имела твердая размежовка между демократическим и либеральным лагерями, важнейшие моменты которой падают на годы революционной ситуации (окончательный откол либералов от «Современника», полный разрыв Герцена с либералами – Кавелиным и др.).

Пусть демократическая тенденция, «опирающаяся на сознательность и самодеятельность не помещичьих, не чиновничьих и не буржуазных кругов, была, – как указывает В.И. Ленин, – крайне слаба в 1861-м году»[628]. Все же именно «представители сознательно враждебной либерализму демократической тенденции в реформе 1861-го года, казавшиеся тогда… беспочвенными одиночками, оказались на деле неизмеримо более „почвенными“, чем либеральные реформисты, – с дальнейшим развитием общественных противоречий в России». «История, – писал В.И. Ленин, – навсегда сохранит память о первых, как о передовых людях эпохи, – о вторых, как о людях половинчатых, бесхарактерных, бессильных перед силами старого и отжившего»[629].

Обстановка революционной ситуации дала возможность демократическому разночинству, выражавшему крестьянские интересы, проявить себя в революционных делах.

Ко времени революционной ситуации относятся первые серьезные попытки нелегального организационного строительства («Земля и воля», послужившая во многом примером для последующих революционных начинаний), а также зарождение и заметное развитие подпольной революционной печати в России. На это же время приходятся первые значительные студенческие волнения, послужившие началом студенческого демократического движения, как известно, игравшего крупную роль в дальнейшем ходе революционного движения в России.

Революционная ситуация дала толчок к более ясной и отчетливой постановке и формулировке целей борьбы демократического лагеря. «Утренняя заря наша», как писал во второй половине 60-х годов Герцен, «высказывала наши стремления и, если не нашла путей, то указала цель и поставила вехи»[630]. Герцен как бы подводит итог всему периоду 1856 – 1862 гг.

Нельзя забывать и того, что период революционного подъема сыграл громадную роль не только в чисто политической сфере жизни русского народа, но и во всей культурной жизни России. Источники огромного подъема культурного творчества в 60-х годах, да и позже коренятся в большой мере в политическом общественном подъеме, пережитом Россией на рубеже 50-х и 60-х годов.

5. Усиление реакции.

Д.И. Писарев и «Русское слово».

Ишутинцы, дело Каракозова

Руководители демократического общественного мнения после 1862 – 1863 гг. ясно видели упадок освободительного движения, но не складывали рук. Они верили в новый подъем революционной борьбы и работали для его ускорения.

Реакцию тяжело переживал Герцен. Перед ним возникал вопрос, стоит ли продолжать начатое дело. «…Середь мрачной ночи… середь общего оподленья… при виде целого общества, лобызающего руки палачам» – не «приостановиться [ли] и переждать пароксизм безумной реакции?» Но Герцен не прекратил тогда своего дела; он верил в неизбежность возрождения, он считал, что «наше общее дело продолжается под землей, продолжается в воздухе, продолжается середь оргии крови и раболепия…»[631]

В самой России реакция встречала смелый и систематический отпор со стороны легальной демократической журналистики. В России нельзя было высказаться так открыто, как в зарубежной печати, и приходилось прибегать к иносказательной, эзоповской речи; но и здесь умели заклеймить врагов и подать надежду друзьям, вдохновить их к новой борьбе.

«Кислое время, кислая жизнь», – писал Салтыков-Щедрин в 1863 г. в «Современнике». «…Спрашиваешь себя: да куда же она девалась, эта жизнь? Остановилась она или просачивается где-нибудь». Нет, «жизнь не останавливается и не иссякает», – таков был ответ великого сатирика-демократа. Оптимизм его поддерживался верой в народ, в