Развлекающие толпу - Розмари Роджерс

Две недели в Лос-Анджелесе, а потом еще одна в Малибу – в коттедже, предоставленном им другом Гарриса, Анна половину дня проводила в солярии с видом на океан. Благодаря этому ее обычно бледная кожа приобрела золотисто-коричневый оттенок. Там не было ни навязчивых репортеров, ни светских приемов, и это явилось приятным разнообразием. У нее было достаточно времени, чтобы изучить объемистый сценарий, который дал ей Гаррис.

– Это только предварительный набросок. Боюсь, нам придется очень много вырезать, если мы хотим уложиться в три часа. Но ты, по крайней мере, будешь иметь представление о том, как именно мы собираемся переделать книгу для экранизации. И если некоторые сцены покажутся тебе слишком… рискованными, что ли, то имей в виду, что мы будем снимать две версии. Одну – для Европы и одну – для Штатов, где она, вероятно, получит категорию «R».

Интересно, почему Гаррису понадобилось снимать свой фильм именно здесь? Его объяснение было вполне логичным: он стремился к реализму. События последних наиболее захватывающих глав «Жажды славы» происходят в испано-мексиканской Калифорнии. Старый форт Монтерей, легендарное ранчо, раскинувшееся на сотни акров вдоль побережья. А Гаррис добивался достоверности любыми средствами. По крайней мере, именно так он заявил на пресс-конференции, которую созвал перед отъездом из Лондона.

«Я не собираюсь создавать вторые «Унесенные ветром». «Жажда славы» станет новой вехой в развитии кинематографа. Это будет исключительно современная картина, несмотря на ее историческое содержание. И я собираюсь добиться полного реализма, не считаясь ни с какими затратами. Мы также будем строго придерживаться сюжета, – Гаррис улыбнулся. – Это я обещал миссис Сэвидж, когда покупал у нее роман. Читатели не будут разочарованы, когда увидят картину!»

Были еще какие-то вопросы и ответы. Джонни Бардини возражал против того, что большая часть съемок будет недоступна для посторонних, даже для журналистов.

«Может быть, это из-за слишком откровенных постельных сцен? В романе их слишком много. Вы собираетесь все перенести в фильм, господин Фелпс?»

«Потерпите немного, и вы все сами увидите», – вежливо парировал Гаррис.

Честно говоря, тогда Анна наблюдала за всем происходящим как бы со стороны. Казалось, ей удалось спрятаться в раковине, но раковина эта была очень хрупкой и могла разбиться в любую минуту. Слишком сильно ощущалось присутствие Уэбба, который сидел в другом конце комнаты, развалясь на стуле и вытянув перед собой длинные ноги. Но, несмотря на его видимую беспечность, Анна физически ощущала исходящую от него ярость. По какой-то неведомой причине он был зол на нее!

Правда, вскоре Джонни Бардини помог ей найти разгадку. Он хитро спросил:

«Большой роман между вами и Карнаганом – что это? Искреннее увлечение и разочарование или очередной рекламный трюк?»

Анна смолчала – лишь резко повернулась и пошла прочь. Вслед ей раздался издевательский смех Бардини: «У меня есть свои способы, чтобы выяснить это, мисс Мэллори!»

Что ж, черт с ним! Пусть преследует ее сколько угодно, вместе со своими телеобъективами. Интересно, надолго ли его хватит?

Гаррис, как всегда, успокаивал ее:

«Не волнуйся, Анна. Никто из посторонних точно не знает, где именно будет сниматься фильм, – он улыбнулся. – Я пустил слух, что это будет где-то в Мексике… а может быть, в Неваде – там много пустынь».

«Да прекрати ты, наконец! – думала Анна. – Сколько можно возвращаться к одному и тому же!»

Гаррис был занят всю последнюю неделю, и она оказалась полностью предоставлена самой себе. Ей даже понравилось это полное одиночество – только солнце и слабый шум океана далеко внизу, на безопасном расстоянии. Она загорала, отдыхала и старалась не заглядывать вперед. Разве недостаточно того, что последние месяцы в Англии, такие неприятные, остались позади, что ее никто не мучает и не преследует, что за ней не следят? Пусть Гаррис беспокоится обо всем – у него к этому несомненная склонность. С ним было так удобно, просто и безопасно.

Анна перевернулась на живот, и теперь солнце ласково лизало спину и плечи. Страницы книги расплывались перед глазами, и она закрыла их. Только что она прочитала любовную сцену, которую им с Уэббом предстоит играть. Нежную, необузданную, откровенную. Черт бы побрал и его, и все эти проклятые воспоминания! Она должна помнить о том, что это всего лишь сценарий, всего лишь игра, притворство. Чем-чем, а этим Уэбб владел в совершенстве. Ну ничего, она ему докажет, что ей это тоже вполне подвластно.

Но тогда почему сейчас, лежа на ласковом солнце, она все равно не могла избавиться от воспоминаний? Она чувствовала на себе его руки, его губы. Видела перед собой глаза цвета темного золота. Ее тело ощущало жесткость темных волос, а уши слышали хрипловатый шепот: «Энни… Господи, Энни, как же ты красива!»

Он лгал ей. Так почему же до сих пор так трудно в это поверить? Ведь даже в Лондоне была Виолетта – новая победа, новое «увлечение». А сколько было после Виолетты?

«По крайней мере, хоть в этом он последователен: ни одна его связь не продолжается долго». Подумав об этом, Анна вдруг поняла, что уже давно лежит с закрытыми глазами, забыв о сценарии. Голос Гарриса вернул ее к действительности.

– Дорогая, надеюсь, ты не заснула? С твоей кожей не следует слишком много времени проводить на солнце. Глядя на тебя, такую беззащитную, трудно бороться с искушением…

Господи, ну почему при этих словах она тут же инстинктивно схватила полотенце и обернулась им? Гаррис понимающе рассмеялся.

– А ты все так же целомудренна, как семнадцатилетняя девушка. Не обращай внимания, я просто пошутил. У меня хорошие новости для тебя. Наконец-то все готово к съемкам, и мы выезжаем завтра.

Хорошо, они выезжают, но куда? Гаррис ничего не хотел ей говорить. Лишь намекал на то, что это – часть «сюрприза». И, как послушный ребенок, она не задавала лишних вопросов.

На следующий вечер они вылетели из Лос-Анджелесского аэропорта на частном самолете Гарриса. Кроме них двоих на борту был лишь бесстрастный стюард, который молча подавал напитки и закуски, в то время как Гаррис без умолку говорил, не давая Анне возможности задать вопрос о том, куда же они все-таки направляются. Гаррис был так мил. Ну почему она не разглядела этого с самого начала? Почему вместо этого ей захотелось вкусить запретный плод? Уэбб… как же это было глупо… какое ребячество с ее стороны. Уэбб стал лишь частью жизненного опыта, который был ей так необходим. При следующей встрече она сможет доказать и себе, и ему, что их связь ничего не значила. Да, они пару раз переспали. Ну и что? «Спасибо, Уэбб, дорогой, что наконец обучил меня искусству игры».