На кончиках твоих пальцев (СИ) - Туманова Лиза

– А если, я не хочу с ним мириться? – упрямо твердила я, наверняка зная исход разговора.

– Неужели так сильно обидел? Негодник! Зина, прошу от себя, не руби сгоряча, не сжигай мосты… Глупо ломать то, что предназначено для соединения. Я тебе как отец говорю, что ни одна другая девушка не смогла бы повлиять на сына, кроме тебя… любит он, сильно. Поверь старику.

Он лукаво улыбнулся и сжал мое плечо. Никто из нас не сомневался, в том, кто окажется победителем в этой игре. Вопрос только, что делать, если ты одновременно являешься и проигравшим и трофеем, а на деле, вообще не хочешь играть ни по чьим правилам?

– Хорошо, – вздохнула я и устало потерла переносицу, – Я приду. Но только не думайте, что это ради него, нет. Я просто помогу вам… сблизиться. Это важно, я понимаю. Но я хочу, чтобы вы тоже мне кое-что пообещали, – осмелела я и встретила задумчивый взгляд бизнесмена: вряд ли он ожидал такой реакции, но, несомненно, был заинтригован.

– Я слушаю?

– Хочу, чтобы вы больше не использовали меня как средство, пешку или или нечто иное в собственных целях. И чтобы вы не пытались помирить меня с сыном, если поймете, что у нас на самом деле ничего не получиться. Вы знаете, что вам невозможно отказать.

Он улыбнулся, а у меня ёкнуло сердце – печальная умудренная улыбка была полна понимания и благодарности, но была до ужаса театральной. Почему-то мне думалось, что ответ Бориса Демидова не играет ровным счетом никакой роли. Чтобы ему не потребовалось от меня в будущем, он это возьмет, а если понадобиться и сломает меня, но добьется своего.

– Конечно, Зина, – кивнул он, – С нетерпением буду ждать нашей встречи. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен! Может быть, тебя подвести?

Я отказалась, и, попрощавшись, выскользнула из машины, которая тут же уехала, оставив после себя разбереженную душу, которую, казалось, нельзя было затронуть еще больше.

Но кто-то, вероятно, всё-таки решил смилостивиться надо мной и послать маленький глоток воздуха, потому что внезапно за моей спиной раздался громкий девичий голос, а потом меня накрыло разноцветной массой, которая оказалась уже знакомой мне младшей сестрой Северского.

Когда я вошел в квартиру Ромашко, он что-то внимательно разглядывал на экране своего ноутбука, сидя за барной стойкой, которая разделяла кухню и комнату небольшой студии. Королев развалился на диване, и, задрав ноги на спинку, подкидывал над головой плюшевое сердце.

– Север, друг, – не отрывая взгляда от экрана и поднося ко рту чашку, вместо приветствия бросил Ромашко, – Давай исключим этого парня из нашей тусовки, – он отсалютировал Королеву, который в ответ запустил в того игрушкой. Паша отвернулся и посмотрел на меня выразительным взглядом, – Ну или хотя бы сдадим его на милость дяденькам в синих халатах, чтобы мозги вправили. Я готов доплатить за бонус-терапию, если они смогут помочь. Я тут почитал, что женатые мужчины проводят с друзьями времени ноль процентов. Даже если округлить, все равно выходит ноль. Говоря по-русски, полная задница! Вакансия открыта.

– Вакансия? – с интересом заглянул я к нему в экран. Непонятные строчки переписок с кем-то, – Что за криминал?

– А, это… с ребятами общаюсь. Но, не уходим от темы, – гневно тыкнул он в Королева, – Вакансия на замену этого идиота, – он многозначительно постучал себя по голове, – Север, вразуми юродивого!

– Катись, Ромашко! – прозвучало беззлобное с дивана, а Ромашко подскочил к нему, прихватив по пути красное сердце, и принялся его им долбить. Я занял освободившееся место и терпеливо взирал на разыгрывающееся шоу, попутно попивая кофе из чашки Паши.

– В чем дело?

Ромашко, который театрально душил в этот момент Диму, мило улыбнулся.

– Наш друг придумал подарок на день рождения своей девушки.

– Это хорошо? – поднял бровь я.

– Да! – прозвучало приглушенное из-под подушки.

– Нет! – парировал Паша, – Сначала расскажи ему, а потом посмотрим, как ты будешь спасать свою жизнь.

– Катись нафиг! – свалил Королев Пашу с дивана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Куда? – проворчал тот и поднялся, кривляя лицо, – Это ж моя хата. Северский, – пришел он и привалился к моему плечу, – Он нас покидает. Мир пухом, земля прахом…

– Чего?

– Этот придурок собрался жениться, – тыкнул в него Паша и ушел в продолжительный фейспалм.

Я удивленно понял брови и глянул на Королева, который лишь пожал плечами.

– Поздравляю, – отсалютировал я ему чашкой кофе.

– Спасибо, – счастливо помахал он сердечком.

– Лол, – грустно вздохнул Ромашко, – Я тут единственный адекватный человек на квадратный километр. Что за времена, что за нравы? Кстати, Северский, я тут кое-что нарыл, – он похлопал по ноутбуку, – Как оказалось, этот фрик Владленский вообще не при чем в деле с Дюпоном. Так… мимопроходил, случайный знакомый. Зато рядом с ним есть одна занимательная персона. Актер, работает у него в театре, в возрасте, разведен, детей нет, в целом нормальный мужик, но…

– Но?

– Угадай, за кем он там приглядывает?

– За Зиной?

– Тьфу на вас! – вздохнул Ромашко и с кислой физиономий отвернулся, чтобы налить себе еще одну чашку кофе, – Друзья канули в бабью пустошь! Нахрен ему сдалась….

– Паш!

– За тобой, мой еще один неадекватный друг! А теперь угадай, кто его послал?

Я уставился на Пашу, сразу уловив суть.

Я не был глупцом, чтобы полагать, что отец забыл про меня, или перестал интересоваться моей жизнью. И точно знал, что он только и ждет моей промашки, чтобы прибежать и поднять меня на ноги, заодно надев мне на шею золотой поводок.

Только вот взволновало меня не это. Если шпион отца работал в театре по соседству с клубом Барина, значит, он был знаком с Зиной. Если он был знаком с Зиной и следил за мной, то он наверняка уже кое-что знал и о наших отношениях. Вопрос только в том, насколько хорошо он понял мои намерения. Если да, то всё складывалось очень паршиво.

– Кто это?

– Щас скину, – Ромашко прильнул к ноутбуку, – Север, думаешь…

– Да, – перебил я, – Мне нужно идти. Если узнаешь еще что-то, кидай сразу на почту. Привет от Мармеладовой, – бросил я на выходе, попутно набирая номер Шелест.

– Зина? Я задержусь, потому что… Где, прости? Но как…?

Я удивленно слушал сбивчивые объяснения Шелест по поводу того, как она оказалась в гостях у моей мамы и сестры, пока в трубке не раздался шум, а следом за ним радостный вопль:

– Марааатик! – кричала Софа, – Мы тебя ждем! Вали давай быстрее!

– Эй, мелочь, что ты творишь?

– Зануда! Мы с Зиной тебя ждем! Быстрее! – и отключилась, как всегда оставляя за собой последнее слово.

Дома было шумно. Где-то в глубине одной из комнат громко орала тяжелая музыка. Я пошел на звук, попутно заглядывая на кухню, чтобы поздороваться с мамой, которая подняла глаза к потолку, как бы говоря, как ее бесит одна неадекватная персона. В комнате Софы как всегда творился беспорядок. Половина вещей была свалена на спинке стула, половина кучей лежала на кровати. На столе стояло как минимум пять грязных чашек. Большой плакат с неизвестной мне группой металлистов покрывал практически всю стену с хвалеными новыми обоями.

И все-таки единственным, что привлекало взгляд при входе в эту обитель хаоса, была Шелест, которая как инородное тело стояла посреди хлама и громкой музыки и не знала, куда себя деть, в то время как Софа скакала вокруг нее, точно сайгак, демонстрируя знаменательные, по ее мнению, вещи из своей жизни.

– А это ваще крутяк, зацени стайл, – крутила она перед ней какую-то ужасную фигурку, то и дело норовя заехать в глаз, – А вот, вот, это мне папа привез из командировки! Таких ваще ни у кого нет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я выключил музыку, и на меня наконец-то обратили внимание. Софа тут же повисла на мне, а Шелест виновато потупилась, видимо, смущенная тем, что без моего ведома оказалась в этой квартире.

Как же, а то я не знал, кто был тому виной.

– Браатик! – визжала от восторга Софа, отчаянно пытаясь превратиться в мартышку и облюбовать меня, точно банановое дерево, – Говорят, я выросла и стала намного выше! Ты больше не должен звать меня мелкой!