Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион - Данил Корецкий

Леший сбавил скорость. Он волновался, черт побери. С каждой минутой волновался все больше и больше, будто на свидание с любимой спешил.

Просто не умещалось в голове: Амир здесь, в Москве. Стоило подумать об этом, нога сама давила на газ. Это не Гунюшки никакие уже, федералы, «духи», блокпосты и тому подобное. Это его Москва, его Сивцев Вражек, его дом.

И Амир — здесь!.. Враг у ворот… Нет, уже прошел в ворота! Амир, сволочь!

Он узнал его, когда лежал в районной больнице под Ставрополем, залечивал ногу и ждал из штаба части подтверждения на документы, — где-то недели через две после ямы. Тогда ему попала в руки газета со снимком, подписанным «Второй вице-премьер Чеченской республики А.Т. Коптоев инспектирует восстановление промышленных объектов в Шатойском районе». Широкоплечий бородатый мужчина в явно непривычном для него цивильном костюме стоял в окружении молодых и не очень людей — журналистов, по всей видимости, — и показывал рукой в сторону полуразрушенной бетонной коробки на горизонте. Леший не спутал бы его ни с кем, как если бы Амир был здесь в том же черном комбезе с боевым ножом в одной руке и чьей-нибудь истекающей кровью головой в другой… Не сказать, чтобы после увиденного мир для Лешего перевернулся жопой кверху или что-то в этом роде. Все-таки он год провоевал на этой войне, всякое повидал. Хотя такого еще не видел, вот честно. Значит, с утра этот подонок инспектирует объекты, на чистом русском языке общается с журналистами и позирует репортерам, а потом едет домой, обедает, переодевается и отправляется на свою базу, где гортанно отдает команды, режет и убивает уже перед другой камерой…

Леший тряхнул головой.

Амир в Москве! Как будто сигнал тревоги включился…

В парадном было темно — лампочка перегорела. Он достал ключи и стал попадать в замочную скважину, в то же время вспоминая, когда последний раз пользовался своим тайным ходом в квартиру, через подвал… Сзади послышались легкие шаги.

— Кто здесь? — спросил он.

Кто-то тихо выдохнул в темноте.

— Я, вроде… Пуля…

— Что ты здесь делаешь?

Леший посветил себе зажигалкой, вставил ключ в замок, открыл, толкнул дверь и включил свет в коридоре.

— Проходи.

Жмурясь от света, Пуля вошла в квартиру и сразу направилась в кухню. Зашумела вода, звякнула кружка.

— Так что ты здесь делаешь? — повторил Леший.

— Жду, — сказала она, появляясь перед ним. — Я с мамой поссорилась.

— А я тут при чем?

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Может, пригласите войти и все такое?

— Ты уже вошла.

Леший запер дверь, скинул ботинки, пошел в свою комнату.

— Откуда ты знаешь мой адрес? — крикнул он оттуда.

— Вы же мне сами свою визитку дали.

— Там только телефон.

— А я по операторской базе вычислила. Как этот, Ресничка. Кстати, он больше не приходил и не звонил…

— И не придет. У него плечо сломано, зубы выбиты, да и вообще, лет пять ему еще посидеть в тюрьме придется.

— Ой, правда? Значит, он меня не тронет?

— Не тронет.

Леший достал из-под кровати картонный ящик, где хранил кое-что из снаряжения, поискал. Потом полез в письменный стол, там было большое отделение для всякой всячины. Пошел в гостиную, обшарил там все. Постоял, огляделся, подумал. Наверное, в кладовой.

— Спасибо вам большое…

Пуля успела разуться и снять куртку, даже тапочки его старые, льняные, где-то отыскала. Она стояла посреди коридора в ковбойской позе, заложив большие пальцы за пояс джинсов, смотрела на него исподлобья, пыталась собрать губы в серьезную, даже немножко сердитую гримасу, но — улыбалась, улыбалась, как майская роза. Леший посмотрел на ее прическу и подумал, что перед тем, как поссориться со своей мамой (или вовремя ссоры?), она зачем-то тщательно вымыла голову и даже слегка подкрутила волосы.

— Кофе варить умеешь? — спросил он, проходя мимо нее в кладовую.

— А что тут уметь?

— Тогда свари.

— На меня тоже?

— А что такое? — спросил Леший из кладовки. — Мама не разрешает?

— Это вредно для сна. И для кожи тоже, так она говорит.

— Ты спать сюда приехала, что ли?

Он нашел его в коробке для обуви, на полке. Старый «счастливый» налобник. Фирменная вещь, «Мегалайт». Там лишь треснул немного отражатель, и батарейки, конечно, давно закончились. С этим налобником он отрыл подвал с иконами на Варварке, с ним же он выбрался из крупной передряги осенью 2002-го, когда едва не сгинул на четвертом горизонте. «Уровне, а не горизонте», — поправил себя Леший. Сегодня он должен взять его с собой. На счастье. На удачу…

— Это прямой вопрос, да? — сказала Пуля с какой-то преувеличенной серьезностью. — И требует прямого ответа?

— Какой вопрос? — не понял Леший.

Она покраснела.

— Ну. Насчет спать…

— Я тебя просил кофе сварить, — сказал он. — Ты сварила?

— Нет, — тихо сказала она.

Он посмотрел на часы, сунул налобник в сумку, туда же — три комплекта батареек. И стал обуваться.

— Нет так нет, — сказал он. — Некогда нам с тобой кофе распивать. Деньги на такси есть?

Она медленно выдохнула через сжатые зубы. Потом кивнула, сбросила с ног его старые льняные тапки и стала одеваться.

Пыльченко примчался в десять минут четвертого. Все остальные успели натянуть спецкостюмы, проверить комплектность снаряжения, проверить связь, проверить приборы и оружие, проверить Заржецкого — не уснул ли он за это время у себя в диспетчерской, воспользовавшись специальной противоаллергенной подушечкой. А потом проверить все это еще по одному разу.

— Давай, Палец, шевелись, — сказал Рудин, вспотевший и красный. Он поправил подсумок с глубиномером, что-то еще пробормотал под нос и отправился в лифтовую.

Все были вспотевшие и красные, даже Палец, который на самом деле очень торопился, натягивая и шнуруя высокие «говнодавы».

— Так что там за ЧП у нас такое? — спросил он. — Это ведь не обычное дежурство, как я понял?

Он посмотрел на «Кедры»[39] в руках коллег и кобуру с «АПС»,[40] висевшую на поясе у Лешего.

— Ищем людей, — сказал Леший. — Группа. Несанкционированное проникновение, участки с первого по шестой. Не трать время на разговоры, Пыльченко.

Он нарочно не спускал глаз с Пальца, мысленно подгоняя его, пока тот не закончил одеваться.

— Готов? На выход.

В гараже, окутанный сизым выхлопом, нетерпеливо фырчал «уазик», где сидели остальные бойцы группы «Тоннель». Едва Леший, заходивший последним, захлопнул за собой дверь, машина взвизгнула покрышками и рванула по пандусу к выезду, где уже откатывались в сторону автоматические ворота. За воротами была темнота.

Глава 11

Личная жизнь майора Евсеева

Человек рождается, живет и умирает — именно в такой последовательности. День начинается с рассвета, заканчивается закатом. Год в древнем Риме и на Руси начинался весной, заканчивался зимой. Многое в мире и в календаре устроено так, что начинается хорошо, а заканчивается хуже некуда. А вот неделя, обычная рабочая неделя, почему-то наоборот — начинается с хмурого смертного понедельника и заканчивается воскресеньем, которое, как известно, «эй-эй-эй, лучший из дней». Почему так? Никто не знает. И плевать. Никто ведь не против такого расклада — особенно, если сейчас вечер пятницы, все выходные впереди.

Впрочем… Евсеев посмотрел на часы на приборной панели: без четверти два. Уже не вечер. И уже не пятницы. Да и выходными в полном смысле это назвать нельзя — завтра с утра совещание по результатам поисковой операции «Бруно-Амир». Пока что результатов нет, и к завтрашнему утру они вряд ли появятся. Но поиски надо продолжать, угроза может оказаться нешуточной. Вон как Синцов взорвался, хотя он очень сдержанный парень. А на этого Амира прямо стойку сделал…

Юрий Петрович глянул в боковое стекло. «Волга» только что проехала «Пятерочку» и строящийся бизнес-центр, повернула на его улицу, весь первый ряд которой заставлен припаркованными на ночь машинами.

— Все, Степан, — сказал он водителю, — тормози. Во двор заезжать не надо, не развернешься потом.

— А чего не надо, товарищ майор? — буркнул тот. — Проблема, тоже мне. Я во дворец Амина на бэтээре и заезжал и выезжал. И даже посуду не побил. Правда, ее раньше побили, гранатами…

Евсеев добродушно усмехнулся.

— Хватит заливать! Кто туда заезжал, тех все знают!

Степан если и обиделся, то вида не подал, довез до самого подъезда.

Евсеев поблагодарил и вышел, а водитель тут же закурил и включил на полную катушку любимое «Радио Шансон» (ни первого, ни второго товарищ майор терпеть не мог), затем лихо, с реактивным гулом, сдал задним ходом через весь узкий извилистый проезд, умудрившись не задеть ни одной машины. Развернулся, мигнул шефу фарами и умчался.