Великий посад Москвы. Подлинная история Китай-города - Александр Викторович Можаев

направлении, внутри стены, нарочно утолщенной при перестройке конца XVII в. Также на схеме отмечен фрагмент стены XVII в., вскрытый траншеей восточнее основного раскопа. Справа к ней примыкает «скопление красных изразцов». Если предположить, что стена относилась к этому же дому, а изразцы – остатки комнатной печи, то возможно, что после перестройки и расширения к западу (а может быть, и к северу) дом получил форму «глаголя».

И еще одна интересная деталь, присутствующая на чертеже, но не обозначенная в отчете, – расположенный поперек трассы Никитникова переулка фрагмент «белокаменной и кирпичной стены XVII в.». По всей очевидности, стена могла быть частью постройки по другую сторону переулка, трасса которого позже сместилась к югу. В таком случае рассматриваемые нами палаты должны были выходить на его красную линию. Но они не обозначены в описи 1626 г. среди каменных домов, выходящих на линии улиц, а стало быть, построены позже этой даты. Поскольку авторы отчета не объясняют раннюю, «досмутную» датировку части дома ничем, кроме разницы в строительном материале, мы склонны датировать памятник второй-третьей четвертями и концом XVII столетия.

По мнению авторов отчета, первыми владельцами дома являлись стольники, князья Федор и Иван Борисовичи Татевы. Вероятно, вывод сделан на основе описи 1626 г., которая, на наш взгляд, не указывает, на какой из сторон Никитникова переулка стоял их двор; владельцем рассматриваемого участка мог быть и дьяк Богдан Грязев, известный как служащий тушинского Казацкого приказа 1609 г. В 1640-е рассматриваемая усадьба перешла во владение царевичей Сибирских (дворян, обрусевших потомков хана Кучума) и оставалась за ними в 1-й половине XVIII в.[308]

45. Палаты Никитникова

Старая площадь, 8 / 5

Очевидно, что собственный дом гостя Григория Никитникова, выстроившего у себя на дворе Троицу в Никитниках, один из лучших храмов своего времени, тоже был непрост. Но, к сожалению, мы располагаем лишь косвенными упоминаниями о нем. Путешествующий архидиакон Павел Алеппский, приезжавший в Москву в середине XVII в. (до 1651 г.), описывает дом Григория Леонтьевича следующим образом: «Мы видели в Москве роскошное жилище этого купца, которое обширнее, чем палаты министров»[309].

Двор Никитниковых располагался к северу и к востоку от церкви, внешними сторонами выходя в Никитников переулок и в проезд у Китайгородской стены. Единственное известное изображение палат присутствует на публикуемом нами плане 1776 г., фиксирующем административный комплекс из трех коллегий в бывших усадьбах Никитникова и Шереметева. Палаты Никитниковых стоят лицом на юг, перпендикулярно проезду. Они угадываются по сводам, показанным в шести комнатах первого этажа, но ранняя основа здания могла быть больше (своды в каких-то из прилегающих комнат к этому моменту могли быть разобраны). Наверняка можно сказать лишь о том, что основной частью палат была анфилада из четырех трехоконных комнат, обращенных на широкий двор у алтарей церкви.

Генеральный план зданий Вотчинной, Мануфактур- и Юстиц-коллегии. 1776 г.

Фрагмент плана 1776 г. с обозначением сводов в части помещений первого этажа.

Слева – палаты Никитникова, справа угадывается сводчатая основа других палат, близких размером и стоящих «спиной» к усадьбе Никитникова. Это двор, имевший деревянную застройку и в 1669 г. принадлежавший М. Плещееву а в 1695 г. – боярину Ф. П. Шереметеву

Еще одно упоминание палат относится к 1657 г. и связано с требованием компенсации за то, что они поставлены Никитниковым «на церковной земле, где живал той церкви поп». Церковь стояла в усадьбе, но при ней имелся собственный двор священника; претензии были предъявлены после смерти Григория Леонтьевича его вдове «Овдотье Борисовой жене Микитниковой»[310]. Вряд ли тяжба могла возникнуть из-за собственного дома строителя храма, возможно, речь идет о появившемся немногим позже одноэтажном корпусе, на плане 1776 г. подписанном как «строение принадлежащее к церкве».

Щенковы указывают[311] на то, что на плане Мейерберга 1660-х гг. севернее церкви изображено необычное трехъярусное башнеобразное сооружение, вероятно, стоящее над воротами к проезду у Китайгородской стены, но непонятно, относится ли оно к двору Никитниковых или к одной из соседних богатых усадеб. Все старые постройки снесены к началу ХХ в. для строительства дома Страхового общества и гостиницы «Боярский двор».

46. Палаты Шорина

Никитников переулок, 10 / 4

Упоминаются в Строельной книге 1657 г. как «каменное строение» на спорной границе двора церкви Климента у Варварских ворот[312]. Вероятно, это не сами палаты, стоявшие ближе к церкви Троицы в Никитниках, а иная усадебная постройка. Но имея в виду богатство купца Василия Григорьевича Шорина, слухи о злоупотреблениях которого стали одной из причин волнений, приведших и к Соляному, и к Медному бунтам, главный дом также должен быть к этому времени каменным и изрядным.

На чертежах начала XIX в. усадебный дом имеет два этажа и размещается поперек двора. Сложность плана выдает раннюю постройку, может быть, со временем расширенную до линии Никитникова переулка. Парадный вход, вероятно, располагался на северной стороне палат, напротив крыльца церкви, а хозяйственный двор и сад занимали склон холма на южной стороне владения.

К югу от Варварки

Этот обширный сектор делился на небольшой комплекс из казенных построек на Москворецкой улице (Мытный двор и Таможня), в основном сохранившуюся линию из палат и храмов на четной стороне Варварки и полностью утраченное Зарядье. Планировка Зарядья начала складываться не позже XIII в., когда вдоль низкой речной поймы прошла дорога, соединявшая Тимофеевские ворота Кремля с расположенной поодаль пристанью (примерно там, где теперь находится причал речных трамвайчиков у Воспитательного дома). В XV в. эта дорога называлась Великой улицей, в XVI в. – проходила сквозь Васильевские ворота Китай-города. В начале XVII в. ворота были «затворены», потом замурованы и забыты, а улица стала называться Зачатским или Мокринским переулком, по именам стоявших здесь храмов Зачатия Анны и Николы Мокрого.

В центральной части Зарядья выделялись несколько богатых старых усадеб, стоявших на удобном рельефе. На прилегающих склонах холма и в низине под стеною размещалось огромное количество мелких дворов, которые стали объединяться и застраиваться каменными домами лишь на рубеже XVII–XVIII вв. Характерно, что два документально известных осадных двора (резервных участка, куда съезжались крестьяне принадлежавших боярам или монастырям владений в случае военной тревоги, а в иное время проживала челядь) располагались в самых неудобных, болотистых местах Зарядья. Патриарший осадный двор, располагавшийся к востоку от Мытного двора, был «поставлен на грязном месте», а осадный двор в юго-восточном углу усадьбы Романовых находился в точке, от которой в XVIII в. начинался подземный дренаж «для отводу сильной воды» к Москве-реке.