Трон сломленных богов - Эмбер Николь

Тогда я это увидела: замки из слоновой кости в далеких мирах, облака, танцующие между высокими шпилями. Я видела птиц, купавшихся в лучах солнечного света. Имоджин подошла к нему в платье, усыпанном бриллиантами и расшитом золотыми нитями. Остальные стояли, склонив головы, в своих лучших одеждах. Я видела короны на их головах. Я видела все, что он мог иметь. В мирах настанет порядок, без хаоса, смерти и боли, потому что меня не будет. Я уничтожу Кадена, и в его жизни больше не будет тьмы.

Он заслужил это потому, что был хорошим, добрым и благородным. Я знала, что не могу поступить с ним так же эгоистично, как с Габби. Я сдерживала ее, не позволяя ей жить той жизнью, которой она хотела, той жизнью, которой она заслуживала, пока не стало слишком поздно. И эта душераздирающая истина громко и отчетливо прозвучала в моей душе. Я поняла это в ту же секунду, как она умерла, и меня поглотила месть.

Нам с Самкиэлем не суждено быть вместе.

То немногое и недолгое, что нас связывало, было нереальным. Самкиэль заслуживал гораздо лучшего, чем я. Я не могла лишить его предназначенной ему жизни. Проклятие – вот чем я была для Габби. И я не поступлю так же с ним.

Боль в моем и без того разбитом сердце притупилась, и я с облегчением вздохнула, осознав, что я больше ничего не чувствую. Последний гвоздь в гробу моего сердца. Ледяная волна нахлынула на меня, словно одеяло, укрепив мою решимость.

Каден положил обсидиановую плиту обратно в карман.

– Возможно, ты не нужна им, зато нужна мне, – прошептал он, подходя ближе. Его высокая фигура беззастенчиво вторглась в мое пространство. – Всегда.

Я провела рукой по щеке, злясь на себя за то, что плачу перед ним, и за то, что все еще способна плакать.

– И это твой гениальный план? Показать мне его бывшую, чтобы я к тебе вернулась?

– Не бывшую, а нынешнюю.

– Ты жалок.

Я развернулась и направилась к выходу.

– Ты знаешь, что есть способ вернуть твою сестру? – крикнул он мне вслед.

Я остановилась.

– Что?

– Я смогу это сделать, если ты мне поможешь. Помоги мне открыть миры. После смерти Самкиэля каждый мир вернется к своему первоначальному состоянию. Все миры будут открыты, и ты сможешь увидеть ее снова.

Вот оно. Я была недостающим звеном в этой игре. Я была ключом.

Я откинула голову назад и засмеялась.

– Боги, ты такой жалкий манипулятор. Как я не видела этого раньше? Вот в чем дело. Тебе нужна я, не так ли? – Я сделала шаг, потом еще и еще. Улыбнувшись, я обнажила клыки. – Вот почему ты еще не напал. Вот почему ты до сих пор не появился.

– Ты всегда была мне нужна, – сказал Каден. – Я никогда этого не отрицал.

– Каден?

Мой голос был низким и мягким, хотя я с трудом проглотила желчь, подступившую к горлу от его слов. Я остановилась в нескольких шагах от Кадена, едва контролируя Иг’Моррутена, пытающегося вырваться из-под моей кожи и выпотрошить его бестелесный силуэт.

– Да?

Его взгляд упал на мое лицо, на мои губы – словно он и правда поверил, что его слова что-то для меня значат.

Я подняла руку и провела ею по его лицу. Он вздрогнул, как будто почувствовал кончики моих ногтей на своей коже.

– Что в твоем воспаленном мозгу заставляет тебя верить, что я захочу вернуть Габби к такой жизни? Однажды я уже ее обрекла и не буду повторять эту ошибку. Это не любовь, хотя откуда тебе знать, что такое любовь.

Я опустила руку, и Каден выпрямился, словно очнувшись от гипноза.

– Давай проясним одну вещь. Я больше никогда не буду твоей. Ты потерял меня задолго до возвращения Самкиэля. Ты не давал мне с ней видеться, использовал ее, чтобы заставить меня делать то, что ты хочешь, а потом ее отнял. Я сожгу этот мир дотла, а потом убью тебя. Тогда Самкиэль и его невеста смогут построить новое королевство с чистого листа.

Я развернулась на каблуках, и меня окутал черный дым. Приняв облик виверны, я вылетела с завода, оставив за собой лишь облако пыли. Семья. Теперь у Самкиэля была семья, и он должен был ее сохранить. Тяжело взмахнув крыльями, я поднялась в небо, подальше от фабрики, от улицы, от Кадена.

Каден, конечно, был песчаной гадюкой, но на этот раз его укус пронзил меня глубоко и точно.

23. Дианна

Несколько дней спустя

– Самоизоляция вредна для такого сильного и эмоционального существа, как ты.

На краю большой керамической ванны мерцали свечи, вода давно остыла. Сделав еще один глоток вина прямо из бутылки, я почувствовала, как его вкус смешивается с металлическими нотками крови на языке. Я подняла ногу, над пеной показался краешек накрашенных ногтей. Облако пара вокруг меня слегка покачнулось. Я не слышала, как он вошел, – хотя, честно говоря, я вообще никогда не слышала Реджи. Думаю, он даже не ходит.

– Ты будешь сидеть здесь, пока с тебя не слезет кожа? – спросил Реджи.

Я сделала еще один большой глоток и посмотрела на него.

– Думаешь, она и правда слезет, или я и такое могу пережить?

– Прошло несколько дней с тех пор, как ты видела Кадена. Ты регулярно ешь и тренируешься, но не выходишь из дома. Почему?

– У меня болит живот.

Реджи ничего не сказал.

Я махнула рукой:

– Да, даже у созданий тьмы бывает менструация.

– Полагаю, созданием тьмы тебя называл Каден?

Я проигнорировала его и поставила пустую бутылку из-под вина на пол, прежде чем погрузиться под воду. Внешние звуки стали приглушенными, и я не слышала ничего, кроме ровного биения своего сердца. Затем я медленно села, откинув волосы с лица. Повернувшись к Реджи, я посмотрела на него сквозь густые влажные ресницы.

– Разумеется, твой аппетит увеличивается из-за менструации, но вряд ли я – подходящее блюдо.

Медленная улыбка скользнула по моим губам.

– Не волнуйся. Я уже наелась, и, кроме того, я уверена, что на вкус ты напоминаешь космическую пыль.

Я перегнулась через край ванны и схватила третью бутылку вина.

– За последние несколько дней твой характер ухудшился. Может быть, есть другая причина?

– Нет.

– Может, дело в словах разгневанного существа, которое тебя создало?

Бутылка вина застыла у моих губ, и я посмотрела на Реджи.

– Я должна придерживаться своего плана и не отвлекаться на глупости. Каден мне об этом напомнил. Вот и все.

Реджи уставился на меня