Конец времен. Элиты, контрэлиты и путь политического распада - Петр Валентинович Турчин

за океан, в первую очередь в Австралию и Новую Зеландию, выплачивались субсидии. Эмигрировали, кстати, не только простолюдины. Многие претенденты на элиту, разочарованные скудостью доступных престижных должностей дома, тоже перебирались за границу: одни устраивались в колониальные администрации, другие просто меняли место проживания.

Возможно, для окончательного разрешения кризиса важнее были институциональные реформы того времени. Беспорядки убедили значительную часть английской политической элиты в необходимости проведения некоторых важнейших реформ. В 1832 году избирательное право распространили на мелких землевладельцев и отдельные категории городских жителей. Закон о реформе 1832 года также изменил баланс сил – от землевладельцев (сквайр-иерархия) в пользу восходящей мобильной коммерческой элиты, устранив «гнилые местечки» (малочисленные поселения с богачами-покровителями[74]) и выделив крупные торговые и промышленные города на отдельные избирательные округа. В 1834 году в законы о бедных внесли кое-какие поправки, нацеленные на государственную поддержку неимущих и безработных. Когда стало ясно, что эти новые законы не работают, по стране снова прокатились беспорядки и протесты, завершившиеся принятием Народной хартии. За следующие два десятилетия провели ряд дополнительных реформ. Одной из наиболее важных мер, облегчивших положение нищающих масс, стала отмена хлебных законов, которые вводили заградительные тарифы на импорт зерна (от этого выигрывали крупные землевладельцы, но цены на основные продукты питания на внутренних рынках повышались). Еще нужно принимать во внимание борьбу пролетариата за право состоять в профсоюзах. В совокупности все эти факторы привели к тому, что к 1850 году реальная заработная плата восстановила позиции, утраченные после 1750 года. С 1867 года заработная плата работников показывала беспрецедентный в истории рост и удвоилась за следующие пятьдесят лет.

Политический процесс протекал хаотично. Парламентарии шли на уступки лишь на волне непрерывного общественного протеста, который порой подходил к самой грани народного восстания. На осуществление реформ потребовалось много времени – почти пятьдесят лет. Элита расходилась во мнениях по поводу того, как справляться с этими волнениями. Тем не менее она в целом склонялась к удовлетворению, хотя бы частичному, требований обнищавшего большинства посредством институциональных реформ. Последние подразумевали немалые государственные расходы на поддержку новых программ социального обеспечения. Как выразился один историк, «с 1820-х годов британская элита демонстрировала замечательную способность видоизменять свои институты и выполнить переход от финансово-военного государства к административному, способному откликаться на потребности все более усложнявшегося торгово-промышленного общества».

Россия: период реформ (1855–1881)

Исторические траектории Российской и Британской империй раннего Нового времени имели много сходства. Вплоть до семнадцатого века обе страны оставались фактически малозначительными, периферийными игроками на европейской арене241242. Но в восемнадцатом столетии они сумели создать крупные империи – сухопутную в России и морскую в Великобритании. Совместными усилиями разгромив наполеоновскую Францию, Британская и Российская империи сделались «сверхдержавами» Европы и, по сути, возобладали в мире (ведь китайская империя Цин постепенно слабела по внутренним причинам). В 1833 году Россия считалась наиболее могущественной европейской сухопутной державой и располагала 860-тысячной армией. Однако промышленная революция, набиравшая обороты в Северо-Западной Европе после 1800 года, изменила баланс сил на континенте. Россия отстала в модернизации своей экономики и потому потерпела унизительное поражение от военной коалиции во главе с Великобританией в Крымской войне (1853–1856 гг.). Это поражение спровоцировало революционную ситуацию, в которой империя оказалась в конце 1850-х годов.

Во-первых, Россия одной из последних отменила крепостное право. Как вообще складывался этот заведомо несправедливый общественный порядок? Чтобы ответить на вопрос, придется вернуться к истокам Российской империи. К концу пятнадцатого века Московское государство, его дворяне и крестьяне приняли трехсторонний общественный договор, согласно которому дворянам полагалось служить в армии, а крестьянам – трудиться на прокорм дворян и государства (тогда совсем слабого; дворян вознаграждали за службу землями с прикрепленными к ним крестьянами). У тех дворян, которые не могли или не хотели служить, отбирали и землю, и крестьян. Этот договор позволил Московии, окруженной могучими врагами и пребывавшей во враждебном геополитическом соседстве (врагов не было только на севере), мало-помалу превратиться в могущественную империю. Общественный договор возобновили при Петре Великом (годы правления – 1682–1725), который обязал дворянство служить государству – либо в армии, либо как чиновники. Но от него отказались в результате «дворянской революции» 1762 года, когда император Петр III отменил повинности дворян-землевладельцев. К 1860 году дворянство превратилось в паразитический класс, лишь меньшинство крепостников служило в армии или подавалось в бюрократы. В итоге отмена крепостного права восстановила меру социальной справедливости. Но исправление социальных ошибок не происходит само по себе; потребовалась революционная ситуация, чтобы побудить к необходимым реформам, несмотря на сопротивление знати.

Основными причинами этой социально-политической нестабильности были, как обычно, обнищание масс и перепроизводство элиты 243. В конце кризиса семнадцатого столетия в России, где в 1613 году воцарилась династия Романовых, население составляло менее пяти миллионов человек. Но к 1860 году население страны, если брать только пятьдесят ее европейских провинций, превысило шестьдесят миллионов человек. Хотя Россия неуклонно расширяла в те годы свою территорию, этот массовый прирост населения обернулся недостатком пахотных земель, доступных крестьянам, и это обстоятельство привело к сокращению потребления продуктов питания на душу населения. Явным физическим признаком обнищания масс стало снижение среднего роста рекрутов-крестьян на четыре сантиметра на протяжении восемнадцатого века.

Численность элиты тоже росла до 1860 года, причем даже быстрее, чем численность крестьян. Как следствие, доля дворян в общей численности населения прирастала в течение восемнадцатого и первой половины девятнадцатого столетий. При этом, разумеется, увеличивался и уровень потребления, а потому элите с ее аппетитами требовалось извлекать все больше ресурсов, отнимать их у производительного класса. Поскольку около половины крестьян в России являлись крепостными (остальные считались свободными «государственными крестьянами»), дворяне выжимали из них все соки. Большинство «насосов богатства», которые мы обсуждали до сих пор, приводилось в действие изменением баланса экономической власти между работниками и работодателями, но в крепостнической экономике элита располагала возможностью открыто принуждать к труду для выкачивания богатства.

Ужесточение гнета крепостных в первой половине девятнадцатого века встречало все более упорное сопротивление крестьян. Подавляющее большинство бунтов в деревнях обуславливалось новыми повинностями (увеличение оброка и барщины, лишение земель, суровые наказания). Количество крестьянских восстаний выросло с 10–20 в год в начале 1800-х годов до 162 в 1848 году (на фоне новостей о европейских революциях). Пик крестьянского сопротивления пришелся на 1858 год (423 бунта).

Эта волна беспорядков и общее недовольство населения побудили в конце концов императора Александра II (годы правления 1855–1881) освободить крепостных. Третий отдел Собственной Его Величества канцелярии (политическая полиция) сообщал в 1857 году, что крестьянство находится в «возбужденном состоянии» вследствие слухов о скором освобождении и что возможны массовые волнения. Именно так и произошло в следующем году.

Шок от унизительного