Смерть пэра - Найо Марш

— Да, — сказал Фокс, поудобнее устроившись и отыскав нужную страничку. — Да. Баскетт. Так вот, мистер Аллейн. К сожалению, я мало что смог выудить из этого типа, кроме того, что нам и так уже известно. Он помог его покойной светлости надеть пальто, а потом пошел обратно в гостиную для слуг. Он положительно утверждает, что не встретил по дороге мисс Диндилдон. Говорит, что и вовсе ее не видел. Но если ее рассказ — правда, если она видела Баскетта и его светлость из коридора и брала свои вещи из гостиной слуг, тогда они хоть где-нибудь да обязаны были столкнуться. И, знаете, сэр, этот дворецкий кажется мне честным малым.

— А она, в свою очередь, не производит на меня впечатление честной пожилой девушки. Что верно, Фокс, то верно. Но не по этой птичке плачет наша клетка.

— И все-таки мне кажется, что она что-то скрывает, и, похоже, я докопался, что именно.

— Вот это да! Для этого мы вас и держим, лис вы наш!

— Вот оно как? — сказал Фокс, и его рот медленно расплылся в улыбке. — Ну вот, мистер Аллейн, я подумал, что я закончу в их квартире все дела и дам им возможность сделать уборку. Вы мне посоветовали осмотреть прихожую. Вы сами помните, она была в страшном беспорядке. Молодые люди, что показывали шараду, не очень-то за собой прибрали, разве что пошвыряли все как попало в шкафы. Так вот, шкаф был открыт. И на полу, наполовину выпав из шкафа, лежал один из таких прозрачных дождевиков, какие носят женщины. Внутри шкафа и на плаще я нашел пару отпечатков ног. Женские туфли с так называемыми кубинскими каблуками. Знаете, такие скошенные внутрь. Один из каблуков прорвал пластик, а другой оставил глубокую вмятину. Очень славные отпечатки: поверхность плаща хорошо вдавливается и сохраняет отпечатки. Так вот, сэр, на ком из дам были такие туфли?

— Например, на Диндилдон, — ответил Аллейн. — А как насчет горничной в квартире?

— Нет. Я проверил Кору. Она носит только шпильки. Я забрал плащ с собой, мистер Аллейн, и, с вашего разрешения, попробую взять мисс Диндилдон в оборот вместе с ее туфлями.

— Лучше попросите мистера Генри или мисс Грей утащить для вас туфли Диндилдон. Они будут в восторге от предложения пошпионить за слугами.

— По-вашему, на них можно положиться?

— На нее — да. Но мое предложение только в шутку, Братец Лис. Как по-вашему, что такое скрывала Диндилдон?

— Я как раз собирался спросить ваше мнение на этот счет.

— Ну вот еще, старый лис! Пронюхали про что-то и скрываете? Что ж, Фокс, шкаф стоит между прихожей и гостиной. Может ли быть, что дама в шкафу подслушивала разговор в гостиной?

— Когда?

— Единственное возможное время — вчерашний вечер.

— Что и было на самом деле, — торжествуя, ответил Фокс. — Баскетт говорит, что шкаф был в ослепительном порядке, пока молодежь не затеяла шараду. Нам повезло, что в шкафу не делали уборку. Баскетт собирался там прибрать как раз тогда, когда обнаружили его покойную светлость, а потом наши ребята велели ему оставить все как есть. Значит, она подслушивала разговор между братьями. Я разговорил старую Нянюшку. Она не скажет ничего против семьи, сэр, но у нее зуб на мисс Диндилдон. Вы же знаете, сэр, какими бывают эти бабушки. Миссис Бернаби все время вроде как намекала, что мисс Диндилдон очень любопытна, любит, дескать, совать нос не в свои дела. Что она живет душа в душу с ее светлостью и они вместе строили козни против его светлости. Мне кажется, что в свое время мисс Д. и миссис Б. поругались и миссис Бернаби этого не забыла. По-моему, они закадычные враги, если вы меня понимаете, сэр.

— Очень даже. Это не слишком-то надежные показания.

— Правильно, но и в них что-то может быть, сэр. Она слова доброго про мисс Диндилдон не сказала, но к этому не придерешься и зацепиться не за что. Одно время мисс Диндилдон ужасно вольничала со слугами-мужчинами, в особенности с Хихиксом, по словам миссис Б.

— Господи помилуй!

— Ну да. А еще было время, когда мисс Диндилдон разносила сплетни про мисс Фрид, как ее называет миссис Бернаби.

— Какие сплетни?

— Ну, насчет того, что для молодой леди неприлично быть на сцене. Ничего определенного. Нянюшка все говорила «эти двое».

— Это про кого?

— Я и спросил ее, но она просто хохотнула и сказала: «Ничего такого, но они жили душа в душу против его покойной светлости, и в этом куда больше, чем на первый взгляд кажется». Мне показалось, что она про Диндилдон и ее светлость. А потом она добавила, что ее светлость угодила бы кое во что, кабы не мисс Диндилдон. Черт ее знает, — продолжал Фокс, — на что она все время намекала, но я все записал, так что сами можете посмотреть, сэр. От начала до конца одни домыслы и сплетни, по-моему, но все указывает на то, что мисс Диндилдон — та еще пролаза. И, принимая во внимание отпечатки в шкафу, если это ее следы, я бы сказал, что она шпионила для кого-то. Не будем называть имен, как говорит миссис Б.

— С другой стороны, — проговорил Аллейн, — она могла подслушивать просто из любви к искусству, как ваша приятельница Кора.

— Правильно. Знаете, сэр, я вот иногда думаю: а что сказали бы люди, если бы услышали хоть раз, что про них говорят их слуги?

— Мне кажется, Миноги смеялись бы до колик, — усмехнулся Аллейн. — Помню, как-то после обеда, в те дни, когда мой братец Джордж и я были самодовольными юнцами, мы взяли пару шезлонгов и книги и устроились под окном гостиной для слуг. Окно было открыто, и мы услышали серию весьма талантливых имитаций нас самих и наших родителей. Особенно талантливым оказался мальчишка, который чистил ботинки. Джордж в те времена переживал весьма сомнительный роман, о котором даже я ничего не знал. Но мальчишка-чистильщик знал все в малейших подробностях! — Аллейн от души рассмеялся, что с ним бывало редко. — Для нас это было чертовски полезно, — добавил он.

— Как по-вашему, сэр, они говорят правду? Если эта старая Нянюшка говорит, что мисс Д. и этот шофер Хихикс крутят амуры, или что мисс Д. спелась со своей хозяйкой против лорда Вутервуда, или что мисс Д. имеет здоровенный зуб на Миногов... Это вранье или правда, сэр?

— Если Нянюшка на ножах с мисс Д., — отозвался Аллейн, — шансы пятьдесят на пятьдесят. Я бы сказал, что нянюшка Бернаби немножко мегера. Она неразумно ревнива и обидчива, но она очень верный домашний дракон всей семьи. Готов поспорить, что вы не вытянули из нее ничего против семьи.

— Господи, конечно нет. Для нее они — ангелочки.

— Я все думаю: стоит ли еще раз поговорить с Хихиксом? Если он воздыхатель Диндилдон, — просто жуть берет при одной мысли! — он может подать нам эту фигуру совсем в ином свете. Мы с ним увидимся, Фокс. Позвоните на Браммелл-стрит и попросите его прийти сюда. И вот что я вам скажу, Братец Лис, — мрачно добавил Аллейн, — похоже, нам предстоит посетить еще и Кент. Это одна из тех поездок, которые так очаровательны в детективных романах, но так невыносимо и чудовищно скучны в жизни. Вы читаете детективы, Братец Лис?

— Нет, — ответил Фокс. Потом, пытаясь смягчить резкую категоричность ответа, он счел нужным разъяснить свой взгляд на литературу и добавил: — Не то чтобы я не пытался, сэр. Я знаю, что люди в основном представляют себе нашу работу по этим книжкам, вот я и подумал, что стоит взять почитать. Не сказать, что они не интересные. На каждой странице случается что-то, что совершенно сбивает с толку: только что подозрение падало на одного—и тут же на другого. Только вся настоящая работа делается как бы между делом. В одном из двух романов, которые я читал, следователи оставили дело в покое еще на три убийства, а при четвертом следователь затаился и подслушивал, как убийца рассказывает жертве, каким образом он совершил предыдущие три убийства. И полицейские вошли, едва преступник приготовился убить и четвертого. Мы-то в отделе так не работаем. Начальство на ковер вызвало бы. Не скажу, что не остроумно придумано, но уж слишком много наврано.

— Да, немного есть.

— Правда в том, — сказал серьезно Фокс, — что дела об убийствах совсем не такие, как люди их себе представляют. Ну, сколько было у нас таких дел, чтобы сразу куча подозреваемых, причем у каждого и мотив, и возможность убийства?

— Немного, слава богу, но вот ведь случилось такое...

— Ну да... Но не все мотивы одинаково веские. Обычно очень легко найти самый серьезный мотив.

— Да.

— Вот именно. Главным образом, подозреваемый один, а наша проблема в том, чтобы доказать, что это именно он виновен.

— А как насчет нашего теперешнего дела?

— Ну что ж, сэр. Я скажу так: мотивов тут два. Во-первых, деньги. В этом случае либо кто-то из семьи, либо кто-то из слуг и есть наш человек. Во-вторых, шизофреническая ненависть. В таком случае нам надо расставлять сети на ее светлость. Это лежит на поверхности, не считая того, что мы обнаружили, когда стали копаться. Ну, может, откроется и еще что-то, но я очень удивлюсь, если это не впишется в первую или вторую схему. Вы не знаете, он в завещании отписал что-нибудь слугам?