Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков

пленников нашли способ связаться с армянами страны. Через них Жослен смог передать послание своим армянским подданным Эдессы, прося их прийти и доставить его. Однако с тех пор, как он стал графом Эдессы, лорд Куртенэ знал, как присоединиться к армянской стихии. Пятьдесят из этих храбрых людей, людей сердца и хитрости, разработали неслыханный план, чтобы спасти его.

Они замаскировались, некоторые как нищие, другие как монахи, с оружием, спрятанным под штанами, и отправились в Курдистан. В Харпуте турецкие власти, приняв их за армянских подданных эмира, впустили их без подозрений. Оказавшись на площади, они с потрясающим хладнокровием разыграли согласованный сценарий. Вступив в схватку со своими собратьями-армянами, они ночью прокрались в тюрьму, перебили турецких часовых, достигли башни, где были заключены Балдуин II и Жослен, и освободили их. В то же время армянское население Харпута, взявшись за оружие, избавилось от турецкого гарнизона и заняло цитадель.

По неожиданной удаче царь Иерусалима, еще вчера плененный в цитадели Харпут, теперь стал хозяином этой крепости, столицы своего врага. Оставалось оставаться там или выбраться из него, все было одинаково сложно, потому что турки, оправившись от своего удивления, плотно заблокировали это место, и они оказались на узле армянского Тавра и диких гор Курдистана – за Дьярбекиром, у подножия затерянной долины Мурад-су.

Было решено, что Балдуин II останется с армянами в крепости, а Жослен попытается на свой страх и риск искать помощи в Сирии. Одиссея Жослен де Куртенэ де Харпут в Сирии составляет одну из самых удивительных страниц этой истории. Он вышел ночью только с тремя товарищами, тремя армянами, которые хорошо знали страну, им посчастливилось пересечь турецкие лагеря, не будучи пойманными, отправил одного из армян обратно в Харпут, чтобы сообщить Балдуину, что он в состоянии пересечь опасную зону и вместе с двумя другими при свете луны пройти ущелья Мезре.

Все трое взяли с собой только две маленькие бутылочки вина и немного вяленого мяса. Скрываясь днем в лесах и пещерах, двигаясь ночью, они отправились к Евфрату. Там, конечно, не было лодок, и Жослен не умел плавать. Он наполнил воздухом свои две бутылки, привязал их к поясу и, подталкиваемые двумя своими армянами, отличными пловцами, они достигли Западного берега, но он был измучен, умирал от усталости и голода, его ноги кровоточили.

Он рухнул у подножия орехового дерева, спрятавшись за кусты, и заснул. Он посоветовал одному из своих товарищей отправиться на поиски хлеба в это время. Он встретил именно крестьянина, такого же армянина, как он сам, которого привел к Жослену с инжиром и виноградом. Но крестьянин узнал графа и бросился к его ногам, назвав его по имени. Жослен умолял его помочь ему достичь города Турбесселя, пообещав ему величайшие награды.

Фуше де Шартр передал нам живописный диалог: «Скажите мне, что является вашей собственностью, чтобы я мог ее приумножить?»

«Я не прошу вас ни о чем, чтобы спастись, – ответил крестьянин, потому что давно, я помню, вы давали мне милостыню. Я верну вам вашу доброту. Но, если вы хотите знать, у меня есть жена, господин, малыш, осел и два быка, а также свинья. С моей семьей и моими животными я отвезу вас туда, куда вы хотите. Но я зарежу свинину и приготовлю для вас».

«Будь осторожен, чтобы не убить свою свинью, брат, ты привлечешь внимание соседей. Но пойдем побыстрее!» Немедленно небольшой отряд отправился в путь, граф садится на осла и несет на руках кричащего и вырывающегося младенца.

Живописная процессия наконец прибыла в город Турбессель. Жослен был спасен. Он нашел там, проливая слезы радости, свою жену, которая считала его мертвым, и своих рыцарей и смог вознаградить хорошего армянского крестьянина, своего проводника.

Но сейчас не время для эмоций. Он тотчас двинулся в Антиохию, а оттуда в Иерусалим. Поднявшись на Голгофу и предложив во исполнение обета фрагмент цепей своей тюрьмы в Харпуте, он объединил рыцари Иерусалима, Триполи и Антиохии, а во главе их – Истинный Крест на своей стороне, они снова отправились форсированными маршами на Харпут.

Но в Турбесселе он узнал, что его усилия тщетны: турки захватили территорию. Вот что случилось. Узнав о положении в Харпутe и о том, что франкские вожди, еще вчера его пленники, командуют в его собственном замке, в его семейной резиденции, Балак чуть не задохнулся от ярости. «Путешествуя со скоростью орла», он отплыл из Алеппо в Курдистан.

Прибыв к Харпуту, он предложил Балдуину II беспрепятственно вернуться в Сирию в обмен на немедленную сдачу крепости.

Балдуин, не решившись поверить в слово турок и надеясь, что Жослен вовремя спасет его, отказался. Но крепость была построена на меловой, особенно мягкой скале, где минеры Балака выкопали такую глубину, что одна из башен обрушилась. У Балдуина не было другого выхода, кроме как сдаться (16 сентября 1123 г.).

Турецкий лидер сохранил ему жизнь, а также его племяннику Галерану дю Пюизе, но приказал сбросить всех остальных заключенных с крепостных валов. С несчастных армян, присоединившихся к франкскому отряду, содрали кожу заживо или, привязав кольями, они стали мишенью для солдат. Мало того что франки не позволили себе потерпеть поражение от нового пленения своего короля, но именно во время этого пленения они совершили завоевание огромной важности – захват Тира. В мае 1123 года мощная венецианская эскадра во главе с дожем Доменико Мишелем прибыла в воды Леванта: триста кораблей, пятнадцать тысяч экипажей, красивейшая армада великой итальянской республики, уже давно вышла в море.

Однако в то же время египетский флот стоял на якоре у Аскалона. Услышав это, дож разделил свои корабли на две эскадры. Первый и самый важный, которым он командовал, спустился вдоль побережья к Яффе, сначала довольно медленно и избегая поднятия тревоги.

Второй, всего восемнадцать кораблей, вышел в открытое море и оттуда устремился к Аскалону, представляя собой простой конвой паломников, стремящихся сойти на берег. Восемнадцать кораблей прибыли к Аскалону в конце ночи. С рассветом египетские адмиралы, увидев этот псевдоконвой, отправились в открытое море, готовые захватить его. Продолжая свой маневр, восемнадцать кораблей делают вид, что боятся битвы, отступают, не убегая, и забавляют врага достаточно долго, чтобы позволить дожу, который вместе с огромным флотом, теперь спешащим на веслах и парусах, вступить в бой. Египетские адмиралы, окруженные тогда двумя венецианскими эскадрами, были вынуждены согласиться на неравный бой и потеряли почти все свои корабли (30 мая 1123 г.). Уничтожение египетского флота обеспечило венецианцам полный контроль над морем. Франки воспользовались этим, чтобы вместе с дожем