Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков

авангардный барон, один из первых франкских князей, достойным быть героем эпоса, стал преемником Жослена II, малодушного наследника, чья слабость омрачила его последние дни. Сын левантийца, новый граф Эдессы, наполовину левантийец, был маленьким, черным, толстым и некрасивым, чувственным и настолько пристрастившимся к похоти, что стал объектом скандала в среде, которая, тем не менее, была нравственной. Он оставил свое пребывание в Эдессе, боевом посту, который был слишком незащищенным для Тюрбесселя, омываемая Евфратом.

Тринадцать лет спустя это систематическое дезертирство приведет к катастрофе. В Антиохии положение было еще серьезнее. Вдовствующая принцесса Аликс, коварная левантийка, жаждущая власти и чести, возобновит свои махинации, чтобы лишить наследство ее маленькую дочь и править самой. Чтобы добыть еду, она ввела в игру двух своих соседей, Жослена II из Эдессы и Понса из Триполи. Бароны Антиохии, чувствуя, что правление этой женщины приведет к разорению княжества, обратились к ее зятю, королю Фульку. Фульк немедленно ушел, но на въезде в графство Триполи Понс преградил ему путь, и это было тем более предосудительным, что Понс женился на Сесиль, сводной сестре короля. Затем король бросился в лодку с одним товарищем и из Бейрута высадился в устье Оронта. Бароны Антиохии поспешили присоединится ему. Во главе их он выступил против Понса, который с армией Триполи пришел, чтобы оспаривать с ним Антиохию. Он встретил графа в Руже, сразился с ним и обратил его в бегство. Фульк вошел в Антиохию, увлекая за собой в плен многочисленных рыцарей из Триполи.

Суровый, но важный урок, чтобы вернуть князей к повиновению. Вскоре Фульк простил Понса и отправил к нему своих рыцарей. В Антиохии он положил конец проискам своей невестки, взял на себя регентство и доверил управление коннетаблю Рено Мазуе. Вскоре после этого граф Понс из Триполи, который так плохо себя вел с королем, смиренно обратился к нему. Его только что разбил турецкий авангард, вторгшийся в его графство, и он обнаружил, что они осаждают его в крепости Монферран или Баарин, в пятидесяти километрах к востоку от Тортоса, посреди алавитской горы. По зову Понса Фульк двинулся в путь. Прибыв к Триполи, он встретил свою сестру, графиню Сесиль, которая умоляла его, плача, «спасти своего господина». На глазах у сестры Фульк, наконец забыв старые оскорбления и к тому же тронутый чувством королевского долга, снова отправился в Монферран и освободил осажденных. Везде королевская власть выполняла свою защитную миссию. Не успел он спасти графство Триполи, как Фульк отправился защищать княжество Антиохию от турок Алеппо. Он победил их в ночном бою возле Киннесрина. Короче говоря, анжуйский монарх имел преимущество над турками во всем, когда он оказался парализованным в результате романтических придворных интриг, интриги Гуго дю Пюизе и королевы Мелиcенды.

Гуго дю Пюизе из семьи, происходящей из региона Орлеан, приходился двоюродным братом Балдуину II, который приветствовал его, когда он был очень молод, и подарил ему графство Яффа. Он изображается нам как один из самых красивых лордов своего времени, «мудрый и разговорчивый, высокий и хорошо сложенный, со светлой кожей, но живым цветом лица, гордый и смелый рыцарь, более вежливый и щедрый, чем кто-либо». Защищенный Балдуином II, который относился к нему как к своему сыну, воспитывался вместе с дочерьми, он был фаворитом двора. Гуго был особенно знаком с принцессой Мелиcендa, которая с тех пор вышла замуж за Фулька. Кузен и друг детства новой королевы, он продолжал общаться с ней довольно свободно. Эта близость возбуждала злых. «Некоторые люди плохо об этом думали», и король Фульк был первым. Фульк, которому было за сорок, только больше ревновал свою молодую жену. В итоге он возненавидел красивого рыцаря, в котором подозревал соперника. Гуго, который это почувствовал, стремился защититься от королевской мести, создав партию среди баронов. Дворянство вскоре было разделено между королем и графом Яффы.

Ненависть назревала с обеих сторон, когда скандал прервал драму. Его покровителем был граф Готье из Кесарии, молодой и блестящий рыцарь, как и Гуго, но отделенный от него семейной обидой. Однажды в самом сердце Иерусалима, на глазах у всех лордов и всех прелатов, Готье (возможно, тайно с согласия короля) обвинил графа Яффского в измене: «Господи, послушайте меня! Я говорю, что присутствующий здесь граф замышляет смерть короля. А если он это отрицает, я бросаю ему вызов в единоборстве». Он держал свое обещание. Гуго принял вызов, и, согласно обычаю, королевский суд вызвал их обоих на суд над оружием. Когда настал день, Гуго ускользнул. Будучи вынужденным дать ложную клятву, чтобы прикрыть честь королевы, боялся ли он божественного наказания? Никто не знал.

Его недостаток, который казался либо актом трусости, либо признанием, не позволил его лучшим друзьям встать на его защиту и позволил королевскому совету объявить его виновным в неисполнении обязательств и, согласно обычаю, виновным в измене.

Узнав о его осуждении, Гуго испугался. В отчаянии, полагая, что все потеряно, он побежал в Аскалон, чтобы поставить себя под защиту египетского гарнизона. На этот раз предательство было действенным; тем более что египетская армия, поддерживаемая графством Яффы, начала совершать опасные вторжения в королевские владения. Но возмущенные жители Яффы открыли свои двери Фульку, и беглец стал только просить у него прощения. Патриарх Иерусалима, превосходный Вильгельм Мессинский, «мудрый и миролюбивый человек», веривший согласно Писанию, что «каждое царство, разделившееся против самого себя, погибнет», – убеждал Фульк. Фактически, благодаря гражданской войне, дамасцы забрали Панеас у франков (15 декабря 1132 г.). Этот жестокий урок ускорил заключение соглашения.

Чтобы дать время утихнуть гневу короля, было решено, что Гуго отправится в изгнание на три года, после чего старые обиды будут забыты. Здесь новый поворот. Гуго дю Пюизе, ожидая отплытия корабля в Италию, вернулся в Иерусалим. Его повторное появление после слухов о его отношениях с королевой, особенно после возмущения его предательством с мусульманами, было, мягко говоря, преждевременным. Фактически однажды вечером, когда он играл в кости на меховом базаре, на него с мечом напал бретонский рыцарь, который бросил его умирать на полу. Это нападение также перевернуло общественные настроения и чуть не вызвало бунт. Толпа встала на сторону галантного рыцаря, воспитанного с юности на сирийской земле, против ревности «иностранного» короля. Отсюда до обвинения Фулька в убийстве его соперника из мести оставался только один шаг. Фульк не имел ничего общего с убийством, бретонский рыцарь действовал по собственной инициативе, грубый мозг, который хотел заставить Гуго искупить свою измену Египту. Но король, чувствуя необходимость реабилитировать себя на месте, созвал суд баронов и приказал им судить