Ковчег огня - Хлоя Пэйлов

Услышав, как конечная цель была названа так откровенно, ясными, четкими, недвусмысленными словами, Кэдмон остро почувствовал, что Макфарлейн, вероятно, просит невозможного. На протяжении почти трех тысяч лет Ковчег считался безвозвратно исчезнувшим. От него осталась одна легенда. Многие пытались его разыскать, но тщетно. Однако ему сейчас требовалось вопреки всему добиться успеха.

В груди у Кэдмона болезненно напряглись мышцы — он испугался, что задача окажется выше его сил.

Понимая, что при одном только намеке на подобные сомнения, не говоря уж о том, чтобы озвучить их вслух, переговоры завершатся ужасным концом, он постарался изобразить уверенность, которой на самом деле не чувствовал:

— Вы даете слово, что, когда я найду Ковчег, вы отпустите Эди Миллер?

— Мое слово нерушимо, — быстро ответил Макфарлейн. — Как только мы закончим разговор, вы выйдете из этой крысиной норы, где остановились, и пройдете три квартала на юг. На углу за телефонной будкой повернете налево. Там, в переулке, вас будут ждать мои люди. И без глупостей. Если что, женщина сразу умрет. И, поверьте, смерть ее будет мучительной.

Выдав инструкции, полковник без лишних церемоний разорвал связь.

Какое-то мгновение Кэдмон машинально смотрел на зажатую в руке телефонную трубку. События разворачивались гораздо стремительнее, чем ему хотелось бы.

Понимая, что нужно поторопиться, он хлопнул ладонью по серебряному колокольчику на столе. Когда появился валлиец, сунул руку в карман и достал бумажник:

— Я уезжаю.

— А где миссис? — подозрительно уставился на него хозяин.

— Она уже уехала.

Полностью заплатив за ночь, Кэдмон вышел на улицу и отправился на юг, как и было указано. Его продвижение замедлял непроницаемый туман, серая пелена, густая, словно овсянка.

Справа осталась пивная, проливающая на тротуар желтый свет. Именно здесь Кэдмон сидел всего какой-нибудь час назад, угрюмо уставившись на полную кружку светлого пива. Понимая, что алкоголь ничем не поможет разрешить неулаженную проблему с Эди, он, в конце концов, без слов вручил кружку местному пьянчужке и выскользнул на улицу.

Если бы он не уступил минутной слабости, возможно, похищение удалось бы предотвратить.

Кэдмон отбросил эту мысль прочь. Изменить прошлое нельзя. Воздействовать можно только на то, что здесь и сейчас.

В густом тумане звуки были настолько приглушенными, что Кэдмон не разобрал, откуда донесся автомобильный клаксон, слева или справа. Обстановка напоминала сцену из добротного фильма ужасов, и у него мелькнула мысль, не имеет ли Макфарлейн возможности чудодейственным образом вызывать плохую погоду? Это напомнило ему, что у него в распоряжении есть только пилка для ногтей, спрятанная под кожаной стелькой правого ботинка.

И снова Кэдмон мысленно прокрутил свой замысел. Прямой выпад в глаз. Глубокий укол в горло. При правильном обращении тонкая полоска стали может превратиться в смертоносное оружие. Ему уже приходилось убивать, и он сможет снова совершить это.

Приблизившись к красной телефонной будке, Кэдмон повернул налево, как и было сказано. Дойдя до переулка, снова повернул налево и в конце пустынного тупика он увидел двоих мужчин, прислонившихся к «Рейндж-Роверу».

Громилы Макфарлейна. Оба очень обаятельные типы.

Хотя прямых свидетельств тому не было, Кэдмон предположил, что Макфарлейн набирал своих наемников в американской армии. Скорее всего, в войсках специального назначения.

— Добрый вечер, джентльмены, — сказал он, поднося руку к воображаемой шляпе.

Верзилы никак не ответили на его приветствие, но один из них оторвался от машины и шагнул вперед. Не дожидаясь просьбы, Кэдмон поднял руки и сплел их на затылке. Верзила равнодушно ощупал его, проверяя все места, где можно было бы спрятать оружие.

Когда обыск закончился, Кэдмон медленно опустил руки.

— Раздевайся!

— Прошу прощения?

— Ты меня слышал — раздевайся! — Подкрепляя свои слова, верзила отвернул полу пиджака, показывая пистолет в кобуре под мышкой.

Кэдмону не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Сняв куртку, он бросил ее на землю. Затем, всем своим видом показывая, что ему нечего прятать, стащил ботинок с правой ноги и умышленно толкнул его в сторону верзил.

Уловка сработала: отданный без боя ботинок удостоился лишь рассеянного взгляда.

Освобождаясь от одежды, Кэдмон мысленно отметил, что густой туман позволяет хоть как-то сохранить приличие.

Полностью раздевшись, он стоял перед верзилами, не в силах вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько беззащитным и, криво усмехнувшись, произнес:

— Знаю. Наверное, мне нужно больше внимания уделять работе над своим телом.

Верзилы ничего не ответили, но тот, что демонстрировал пистолет в кобуре, сунул руку в карман куртки. Достав полоску черной материи, он швырнул ее в обнаженную грудь Кэдмона:

— Завяжи себе глаза!

— Подобные меры кажутся мне драконовскими, вы не находите?

Судя по всему, верзила не разделял его мнение. Ответ последовал быстрый и безжалостный — достав пистолет из кобуры, верзила шагнул вперед и ударил рукояткой Кэдмона в висок.

У того перед глазами сверкнули мириады разноцветных звезд, словно с абстрактного полотна кисти Джексона Поллока.

И тотчас же краски погасли, превратившись в непроницаемый иссиня-черный мрак.

Глава 61

Все еще не приходя до конца в себя, Кэдмон, шатаясь, прошел вперед, прижимая к груди шерстяной свитер и нижнее белье. Словно со стороны он услышал свой голос, рассуждающий о Томасе Элиоте[46] и его «Мельнице на Флоссе» или о какой-то другой подобной ерунде. Попытался сосредоточиться, но не смог справиться с мельтешащими мыслями. Не смог избавиться от звона в ушах.

Проклятие, как же у него болела голова!

— Кэдмон! Как ты?

Он обернулся на голос, все еще не в силах сфокусировать взгляд, и солгал, не уверенный в том, к кому обращается:

— Со мной все в порядке.

Затем он моргнул несколько раз, усилием воли всматриваясь в расплывчатую картинку перед глазами. Изображение постепенно становилось резким. Две параллельные тревожные складки между двумя такими же встревоженными карими глазами. Длинные курчавые волосы. Красная ссадина на бледной щеке.

— Эди… слава богу… с тобой все в порядке?

Кэдмон сразу же сообразил, что задал глупый вопрос. Не вызывало сомнений, что Эди здорово досталось.

— У меня все замечательно, — ответила она, и, услышав автоматически произнесенные слова, Кэдмон понял, что они слеплены из одного теста.

Наконец зрение его прояснилось, и он обвел взглядом то, что, несомненно, было нижним этажом старой водяной мельницы. Добротное сооружение восемнадцатого века: окна, закрытые ставнями, деревянный пол, толстые каменные стены. Это была тюрьма, бежать откуда невозможно, даже если бы ему удалось каким-то образом обезвредить врагов, каковых он насчитал четыре человека. У него мелькнула мысль, кто из них ответственен за синяк у Эди на щеке: все четверо производили впечатление людей, способных ударить беззащитную женщину.

— Кэдмон, что они с тобой сделали? — с тревогой спросила Эди, рванувшись к нему, но ее удержал пожилой мужчина, скованный с ней наручниками.

Словно пребывая в кошмарном сне, когда все вокруг одеты, а ты один голый, Кэдмон запоздало осознал, что, хотя он в брюках и рубашке, свитер, трусы и носки он держит в руках. Слава богу, ширинка была застегнута, но рубашка болталась свободно.

— Я прошел через тщательный личный досмотр. Можно не добавлять, что я остро чувствую совершенное надо мной насилие.

— Надеюсь, мои люди действовали не слишком грубо, — заметил пожилой мужчина. В его улыбке не было веселья. — Я приказал им обращаться с вами полегче.

Рассудив, что этот седовласый мужчина — не кто иной, как Стэнфорд Макфарлейн, Кэдмон натянул на лицо такую же лишенную веселья улыбку.

— Необходимости бить тревогу нет. Ваши ребята просто откупорили бутылку кларета. — Он вытер рукой сочащуюся из ноздри кровь, вооруженные верзилы едва не сломали ему нос. — До свадьбы заживет.

— Как вы догадываетесь, у меня есть несколько вопросов, на которые вы, надеюсь, сможете дать ответ.

— Мм. Кажется, здесь я должен сказать: «Мне нужно посоветоваться с моим адвокатом», — мрачно пошутил Кэдмон.

— Первый и главный вопрос: где Ковчег Завета?

Понимая, что на карту поставлена жизнь Эди, Кэдмон честно признался:

— Понятия не имею. Хотя я убежден в том, что, если мы объединим наши усилия, мы его обязательно найдем.

— То же самое сказал мне тот умник, который работал на меня до вас… как раз перед своей смертью.

Краем глаза Кэдмон увидел, как Эди в ужасе поднесла руку к губам. Сказать по правде, ему и самому стало как-то не по себе при известии о кончине его предшественника.