Человек, из Подольска! - Георгий Витальевич Панкратов

Но есть одна вещь, против которой я выступаю резко и последовательно – это идея признать однополые браки и называть союз двух людей одного пола «семьей». У слов брак и особенно семья есть вполне конкретные, веками сложившиеся определения, менять которые нет совершенно никакой необходимости. Мужчина и женщина вовсе не обязаны иметь детей, семья чайлдфри – это такая же полноценная семья, как и другие, но семья – это союз, в котором появление детей (не от суррогатных матерей, явления, которое я считаю отвратительным и позорным для человечества) гипотетически возможно.

Я не предлагаю считать геев «неполноценной семьей». Я убежден, что нельзя считать их семьей в принципе. Многие пишут, и весьма аргументированно, что из-за отсутствия штампа в паспорте (получить который невозможно) геи лишаются разных прав, таких как посещение в больнице и ряда других. Вообще, мне сложно избавиться от убежденности, что и лесбиянки, и, в особенности, геи больше ориентированы на секс, а не на любовь. Тем не менее, если такая потребность есть – необходимо снять ограничения и дать гей-парам те права, отсутствие которых мешает им полноценно жить. Но при этом не называя их союз семьей. Пусть будет найдено другое, адекватное определение однополых союзов, и пусть оно используется с теми же правами, но «под другой вывеской». Я против того, чтобы уравнивать семьи и однополые сожительства. Не потому, что одно лучше, другое хуже, одно ниже, другое выше, а потому что это просто разные явления. И потому что – повторюсь, это важно! – у слова семья есть конкретное определение, под которое однополые союзы не подпадают.

И что еще мне кажется важным. Почему у нас не приживается повестка любви к геям, толерантности и т.п. Потому что толерантность – это в принципе вопрос достатка, вопрос благополучия. Чем более твердо человек стоит на ногах, чем больше может позволить себе, чем больше он видит перед собой возможностей и чем ярче реализует себя, тем он толерантнее. Когда у человека на повестке дня выживание, его интересуют вопросы социальной справедливости, и фразы «равные возможности», «равные права» имеют для него совсем другое значение. Он пытается найти выход из бедности, а ему говорят: люби геев, поддерживай однополые браки. Чудовищное непонимание повестки, игнорирование социальных проблем и признание толерантности приоритетным вопросом общества приводит к тому, что «просвещение» (как это видится прогрессивной прослойке общества) воспринимается его адресатом как насилие, и воспринимается вполне справедливо. А ведь прогрессивная прослойка вроде бы как против насилия?

Притом в самом прогрессивном обществе нет никакой толерантности к людям обслуживающих профессий, людям с низким заработком или испытывающим материальные трудности, людям, исповедующим иные, отличные от «прогрессивных», ценности.

Не заставляйте парня с окраин любить геев. Сделайте так, чтоб у него была нормальная зарплата, чтобы он мог лечить зубы, чтобы его семья не голодала (я уже молчу о том, чтобы у него появилось отдельное жилье, признание недостижимости которого давно стало нормой). Чтобы не было так унизительно и страшно проживать свои жизни. Это и станет лучшей пропагандой толерантности, лучшим просвещением.

Вот, например, в известной передаче «Редакция» дают слово финскому спикеру (на правах, разумеется, фрика), который говорит, что принцип базового дохода должен быть причислен к правам человека. Однако сегодня, говоря о правах человека, подразумевают только цвет кожи, сексуальную ориентацию и гендерную идентичность [Последняя, кстати, почему-то до сих пор позволяет считать себя только человеком. А если, например, я считаю себя богом? Или котом? Или табуреткой? Кто будет защищать мои права – ведь в паспортах и социальных сетях до сих пор нет такого выбора?]

Да и кроме бедности, множество проблем современной действительности так и не решены. Это сфера благотворительности, полностью ушедшая из области внимания государства – когда больным людям помогают «всем миром» (размещая фото и истории на сайте: кому вы хотите помочь больше, кто больше достоин жизни?) или по прихоти богатых (а современные богатые – это в основном айтишники или моргенштерны, у которых такой прихоти в принципе не возникнет). Это войны, в которых прогрессивная общественность всегда принимает одну сторону и полностью игнорирует несчастья, страдания и смерти другой. Это отношение к животным наконец – у нас по-прежнему бытует убежденность, высказанная не столь давно депутатом Милоновым: «Животные не имеют души». Отсюда и приюты, в которых их убивают вместо содержания, и замурованные подвалы, и усыпления без повода, и охота, и банальные издевательства.

Право на жизнь всего живого на Земле. Право человека чувствовать и называть себя человеком, быть защищенным и чувствовать себя в безопасности, а не посвятить всю жизнь вопросу, где взять деньги на еду и коммуналку. Помощь, внимание. Вот что нужно решить в мире. И уже потом приниматься за толерантность. Мое мнение таково.

Не дать человеку упасть. О помощи как факторе государственной политики

Из свежих новостей: Путин заявил, что государство должно оказывать поддержку бездомным. По словам президента РФ, если человек оказался на улице без средств существования, жилья, медицинской помощи – это особый случай, требующий внимания со стороны властей.

Я очень рад подобным новостям. Впервые на таком высоком уровне подняли тему больницы для бездомных, а также теплых мест в городах, где они смогут пережить зимние холода. В современном общественном сознании проблемы бездомных словно бы не существует, все они автоматически равны алкашам, единственно возможная социально одобряемая реакция на бездомного: руки-ноги есть – значит, можешь заработать (на квартиру, ага), опустился на дно – значит слабый и заслужил; если бы не пил – то и жил бы по-человечески. В ранние постсоветские годы отношение было другим: бездомных жалели, старались им помогать, потому что всем (большинству) было плохо.

Со временем стало понятно, что никого, кроме волонтеров, проблема бездомных не интересуют: да и то, что в силах добровольцев? Адаптировать, поднять со дна, вытащить, что называется, за волосы – это вряд ли. Волонтеры сами люди небогатые. Единственное, что в их силах – скромно накормить бездомных, не позволить им умереть с голоду. Но уже в двухтысячных появились правые движения, которые нападали на бездомных и волонтеров в точках кормления, избивали всех, уничтожали скромные средства помощи. Если человек бездомный, значит, он отброс общества, его нужно уничтожить, убить – вот чем они руководствуются. Правое движение привносило в мир свои бесчеловечные ценности, которые, казалось бы, у нас не приживутся. Но нет, прижились. Сегодня большинству хорошо, а жизненный комфорт агитирует за правые идеи похлеще любых агиток.

Я считал и считаю, что волонтеры и их старания – никак не достижения