Мартин Борман - Джемс Макговерн

В октябре 1965 года Фридман прибыл в Нью-Йорк для того чтобы посетить аукцион, на котором письмо, присланное ему Эйхманом из тюрьмы, было продано за 1000 американских долларов. Фридману было сорок два года. Репортер газеты «Нью-Йорк пост» описал его так: «маленький круглый человек с пальцами-обрубками и внешностью типичного владельца магазина». Он все еще продолжал в одиночку охотиться на нацистов и принципиальной мишенью для него был Мартин Борман.

«За вознаграждение в 50 000 долларов мы можем получить его уже на следующий день, — сказал Фридман журналисту во время интервью. — Мы знаем, что он в Аргентине. Мы точно знаем в каком месте. Проблема в том, что никто не желает схватить его. Дело в том, что он международный преступник, и Германии, Англии или Соединенным Штатам придется выносить ему свой приговор, а после суда над Эйхманом никто не хочет всех этих дрязг, этих сердечных приступов. Однако, что касается меня, я по-прежнему не спускаю с него глаз».

Фридман говорил как частный сыщик от своего имени, а не от имени правительства Израиля. Возможно, он был не прав, утверждая, что Борман в Аргентине. Но, бесспорно, он был прав, говоря, что израильское правительство не предпринимало официальных попыток его разыскать. Бормана уже заочно судили в Нюрнберге как главного военного преступника, «преступления которого не ограничены какой-либо конкретной географической территорией». По этому определению, Борман не был проблемой евреев. Эйхман — другое дело, поэтому израильтяне нашли и судили его.

Советский Союз был одним из четырех членов Международного военного трибунала, который все еще разделял ответственность за поимку Бормана, если тот еще жив. Русские, конечно, не нацеливали свой разведывательный аппарат для проведения данной работы. Обнаружение какого-либо индивидуума было обычной работой для советской разведки. Однако после Нюрнберга русские хранили официальное молчание по поводу дела Бормана. Тем не менее, в 1965 году в Восточном Берлине вышла книга под названием «По следам Мартина Бормана»[14], ее автором был Лев Безыменский, бывший майор советской разведки.

Безыменский посвятил несколько лет беседам с русскими и немецкими офицерами и официальными лицами, которые могли располагать информацией о судьбе Бормана, как говорится, из первых рук. Он также изучил относящиеся к делу архивные документы в Западной и Восточной Германиях и Советском Союзе. В результате этих исследований и бесед Безыменский представил свою версию судьбы Бормана. А поскольку его книга была одобрена советской и восточногерманской цензурой, то вполне можно полагать, что эта версия была официальной.

По мнению советского автора, секретарь фюрера не был убит в Берлине. После побега из города, он как неизвестный гражданин отправился в Волькенштейн в Тироле, где проживала его жена. Где-то в нацистской «альпийской крепости» он забрал спрятанную коробку с золотыми монетами, предназначавшимися для музея фюрера в Линце. Эти монеты были переданы советнику Бормана по экономическим вопросам доктору Гельмуту фон Хуммелю в Берхтесгадене в конце войны и их стоимость составляла около пяти миллионов долларов. Таким образом, располагая финансами, Борман отправился на военно-морскую базу в Киле на северо-западе Германии с целью найти подводную лодку, способную вывезти его из страны.

Однако, так как подводный флот гросс-адмирала Деница был захвачен войсками союзников, Борман спрятался в Шлезвиг-Гольштейне, а затем в соседней Дании, где и пребывал до окончания Нюрнбергского процесса. Затем он обратился за помощью в ODESSA[15], тайную организацию ветеранов СС, занимавшуюся подготовкой путей побега для разыскиваемых нацистских лидеров через Альпы в Италию. Помощь этой организации оказывали итальянские аристократы, кардиналы Римской католической церкви и агенты американской разведки.

С помощью ODESSA, темной августовской ночью 1947 года, Борман оказался в Италии, перейдя границу в местечке Наудерс в долине Инн, где пересекаются границы Австрии, Швецарии и Италии. Его итальянские сторонники предлагали организовать ему защиту Римской католической церкви. Он дал согласие и сначала был помещен в монастырь на озере Гарда, а затем во францисканский монастырь в Генуе.

В конце концов, на виа делла Пасе в Риме секретарь фюрера встретился с епископом Алоисом Худалом, главой Фонда христианского благоденствия, а также наставником старшего сына Бормана Адольфа Мартина, готовившегося принять духовный сан. У него был выбор отправиться в Испанию, где уже находились глава нацистских коммандос Отто Скорцени и Леон Дегрелль, бывший глава бельгийских фашистов, или в Аргентину, как это сделал Эйхман. Аргентина была более удачным выбором.

Но это были лишь «рабочие гипотезы», писал Безыменский, то есть то, что «могло произойти». Советский автор даже и не думал подкрепить эти гипотезы какими-нибудь именами и адресами. Он не желал размышлять «как Шерлок Холмс», просто хотел указать, что следы Мартина Бормана ведут к политической жизни тех западных стран, где для него стало возможным обрести убежище. Был ли жив этот человек или нет, но его дух был жив точно. В частности, это было правдой для Западной Германии, чье послевоенное правительство было забросано обвинениями, связанными с нацизмом. Безыменский, доказывая этот тезис, посвятил этому половину своей книги, носящей подзаголовок «Правда о германском империализме».

Клаус Эйхман был более уверен в том, что Борман находится в Южной Америке, чем бывший майор советской разведки. В январе 1966 года тридцатилетний сын Адольфа Эйхмана написал открытое письмо Борману. Оно было опубликовано в популярном иллюстрированном западно-германском журнале «Квик». Он хотел защитить имя отца. По мнению Клауса, из Адольфа Эйхмана сделали мальчика для битья, отвечающего за преступления, совершенные Борманом.

«Я жду, когда вы сдадитесь, — писал Клаус. — Я жду, когда вы придете за той частью вины, лежащей на вас, и за которую мой отец стоял на вашем месте во время суда в Израиле… Вы все еще живете в своем укромном месте в Южной Америке. Вы приложили руку ко всем докладам о вашей гибели в Берлине в 1945-го…»

Примерно в то же время, когда появилось это письмо, старший брат Клауса Хорст Адольф Эйхман дал показания в Буэнос-Айресе. Хорст Адольф уже рассказывал доктору Фрицу Бауэру в феврале 1961 года о своих частых встречах с Борманом в Южной Америке. Теперь же он сказал, что верит в то, что секретарь фюрера был все-таки убит в Берлине. На просьбу объяснить, в чем причина того, что мнение старшего брата не соответствует его мнению, Клаус ответил журналисту «Квик»: «Когда ты живешь в Южной Америке, где нацисты сохранили свое влияние, то должен принимать во внимание, что эти нацисты набросятся на любого, кто осложняет их жизнь».