Портальеро. Круг второй (СИ) - Артемьев Юрий

И, там, где не был ещё никогда я,

В утреннем небе звездою растаю.

Я улетаю. Я падаю в небо…

Там, где никто, никогда ещё не был…

В мире, откуда никто не вернётся,

Может быть, новое что-то начнётся.

Вечер 20 августа. 1990 год.

СССР. Москва. НИИ им. Склифосовского.

Бродя бестелесной тенью по бесконечным коридорам большого больничного комплекса, я помаленьку изучал все входы и выходы. Узнал, как тут всё работает, а потом уже принял решение. Пора! Хватит. Отдохнул. Пора и честь знать.

Из вещей, приватизированных в комиссионном магазине, я всё-таки остановился на том костюме, что выбрал сам и оплатил его через кассу. Да… Поторопился я швыряться деньгами. Если бы заранее знал, что Дора сдаст нас, как стеклотару…

Наверное, я слишком часто веду себя, как порядочный человек. А времена-то нынче не слишком порядочные настали. Ну… То ли ещё будет. Я-то уж точно знаю об этом. Да ещё и с подробностями.

Но парадокс в том, что я по натуре — человек добрый. И продолжаю неосознанно верить, что люди ко мне будут так же добры, как и я к ним. Но… Да. Главная проблема умных интеллигентных людей в том, что они опрометчиво думают, что все остальные люди тоже думают… А это не всегда так.

Убрав наручники в своё магическое хранилище, я тут же достал их обратно. Проверил. Всё нормально. Работают.

Переоделся в костюм. Обулся. Ну, вот. Как мало нужно человеку для счастья. Оделся — и снова почувствовал себя человеком.

Подошёл к дверям. Прислушался. Обычная больничная тишина. А потом…

А потом я понял, что имея магические возможности, веду себя, как неопытный взломщик. Зачем мне прислушиваться, если я могу сразу выглянуть и посмотреть.

Сев обратно на кровать, я привалился спиной к стене, да и покинул своё тело, полетев на разведку.

Коридор был тих и пуст. Свет был не таким ярким, как это было днём. Похоже, что часть потолочных ламп на ночь выключают. Экономия, мать её… Но мне же лучше.

Сержант, делая вид, что охраняет двери моей палаты, дремал. Убивать этого мента мне совсем не хотелось. Ничего плохого он мне не сделал. А то, что он выполнял приказание своего начальства, так у него служба такая. С начальством я могу и попозже разобраться.

Так-с… И что мне с ним делать? В честном поединке я такого могу и не победить. Значит, придётся играть не по правилам…

Я пролетел по длинному коридору туда-сюда, но никого посторонних не обнаружил. Ну и правильно. Это же не приёмный покой, где круглосуточно полно народу. А тем более здесь в Склифе. Скорая помощь ежедневно и еженощно подвозит ломанных и обожжённых, битых и резаных. Это Москва. Тут народу немерено. Ну а процент идиотов тут только выше, чем в других городах почему-то. А скоро девяностые начнутся. Союз развалится. Начнётся передел собственности. Тогда к резанным ещё прибавятся ещё и стрелянные со взорванными.

Ладно. Главное, что сейчас в коридоре пусто. Никто мне не помешает заняться делом.

Я просканировал сержант и поразился… У него даже оружия с собой не было. Что за фигня? Это что, подстава такая? Может, его тут специально выставили охранять меня и не дали с собой оружия, чтобы я попытался напасть на него? А меня, типа, на живца ловят? Или просто у них запрещено сидеть тут в больнице с оружием? Не понимаю…

Но отступать уже поздно. Я уже решил сегодня совершить побег, чтобы вытащить затем ещё и Машку из заточения.

Но если это засада, то я и сам не сбегу, и подругу не спасу…

А и ладно. Понадеюсь, как всегда, на авось. Авось всё и получится. Раньше-то получалось…

Прибрав дремлющего мента в магическое хранилище, я тут же вернулся в своё тело, и приготовился к следующему этапу. Первым делом я достал наручники и пистолет. Их у меня уже была целая коллекция. Но я решил воспользоваться старым проверенным наганом. Его я, помнится, затрофеил у полицая в лесах под Смоленском. Надёжная машинка. А главное его преимущество, что в случае стрельбы, все гильзы остаются в барабане. С перезарядкой, в случае чего, правда долго придётся повозиться. Но у меня на такой случай есть ещё и другие пистолеты.

Не затягивая время, я вернул сержанта из хранилища. Он ещё не посинел, но уже кашлял и хватался за горло от недостатка воздуха. Приставив ствол револьвера прямо промеж глаз бравому правоохранителю, я спокойным голосом спросил у него:

— Жить хочешь?

Видя замешательство и непонимание в глазах моего охранника, я продолжил:

— Я не хотел бы тебя убивать, но если ты дёрнешься, то поверь мне, рука не дрогнет. Так что, я опять задаю тебе просто, но очень важный вопрос: «Жить хочешь?» Ты кивни, если «Да». А говорить что-то и тем более кричать не надо. Я человек нервный, могу и стрельнуть случайно…

Сержант после секундной задержки, всё-таки кивнул головой.

— Ты будешь вести себя тихо?

Снова кивок в ответ.

— Тогда ложись на пол лицом вниз!

Он послушно выполнил мой приказ. Я не мешкая сковал ему наручниками руки за спиной, а ноги связал простынёй. Сильно не старался. Захочет, освободится. Но не от наручников. Хотя… Наверняка у него где-то в кармане есть и маленький ключик от этих стальных кандалов…

— Ключи от наручников у тебя есть?

— Да. — раздался хрипловатый голос от пола. — На связке с остальными ключами.

— Я заберу его. Не переживай! Тебя скоро освободят.

Отцепив маленький ключик от массивной связки, я вернул остальные ключи в карман милиционера. Сняв наволочку с подушки, я снова обратился к своему пленнику.

— Прости! Я сейчас запихну наволочку тебе вместо кляпа. Потерпи! Так надо. Возможно, у тебя будут неприятности по службе из-за моего побега, но зато останешься в мире живых.

Я тщательно запихал наволочку в рот пленнику.

— Постарайся не шуметь, хотя бы с полчаса. Тогда я смогу обойтись без стрельбы и уйти тихо. Кивни, если понял.

Он так усердно кивнул, что даже ударился об пол своим лбом.

— Эй! Полегче! А то скажут, что я с тобой жестоко обошёлся. И, кстати, я тебе во внутренний карман тут положу кое-что. Может хоть как-то это тебе компенсирует будущие проблемы с начальством.

В кармане милицейского кителя я оставил одну из золотых плюшек, размером с екатерининский пятак. Помнится я от скуки все ювелирные изделия, лишённые драгоценных камней, сминал, превращая вот в такие плюшки. Серьги, колечки и всякие кулоны. Если его обыщут и найдут это, то решат, что я его подкупил. А если не найдут, то он сможет потом продать это, даже по цене золотого лома, получив приличные деньги. Золото, оно и в Африке золото.

Оставив мента валяться на полу, я осторожно вышел из палаты. В коридоре по-прежнему было тихо. Похоже, что моя версия про засаду была безосновательна.

Безопасный маршрут, идя по которому у меня было меньше шансов встретить кого-нибудь, я уже давно изучил, летая тут в виде прозрачного привидения. Но на всякий случай у меня на плечи был накинут белый халат. Мало ли кто на ночь глядя ходит тут по этим коридорам. В палаты я не лезу, иду себе на выход, а значит, так и надо. Люди в такой большой больнице редко проявляют любопытство к мужчинам в костюме. Тем более, если он соблюдает правило «накинутого белого халата».

Оставив халат в приёмном покое, я вышел в прохладу вечернего города и вздохнул полной грудью. Вот он какой вкусный — воздух свободы…

Ночь с 20-го на 21-е августа. 1990 год.

СССР. Москва.

Выйдя в переулок, я двинулся в сторону проспекта Мира. Ближе мне было, конечно же, идти в сторону трёх вокзалов. Но я на всякий случай шёл в сторону противоположную той, что мне была нужна.

На улице было темно и свежо. Я искренне наслаждался вечерней прохладой. Идти было легко и приятно. Мне уже порядком надоело валяться в больничной палате с прикованной наручниками рукой к дужке кровати. Свобода опьяняла.