Адвокат дьявола - Моррис Уэст

– А что произошло после?

– Он ушел в глубь долины, к пещерам, и начал строить хижину. Джакомо спал в пещере, там готовил себе еду, но продолжал делать то, что делал зимой: обходил деревню, помогал тем, кто не мог работать, присматривал за больными, приносил хлеб голодным.

– Вы виделись с ним?

– Он приходил каждый день, как и обещал.

– Он сильно изменился?

– В отношении ко мне? Нет. Разве что стал более нежным и заботливым.

– Он вступал с вами в половые сношения?

Нина чуть улыбнулась, словно жалея священника, не знающего азов жизни:

– Я была на сносях, монсеньор. Спокойная, удовлетворенная… Он не просил меня об этом.

– А внешне Джакомо изменился?

– Да. Еще более похудел. Глаза глубоко запали, а кожа буквально обтягивала кости. Но он всегда улыбался и был счастлив, как никогда раньше.

– Вы спросили его, почему?

– Я – нет. Но потом пришел день, когда он сжал мои руки и сказал: «Я дома, Нина. Я снова дома». До этого он побывал в Джимелло Маджоре у молодого отца Марио, который исповедовал его, а в воскресенье, по его словам, собирался причаститься. И спросил, не смогу ли я пойти с ним в церковь.

– И вы пошли в церковь?

– Нет. В субботу прибыли немцы и расположились на вилле…

Они пришли рано утром, когда деревня еще пробуждалась от сна. Первым к окраине подкатил бронированный автомобиль с сержантом-водителем и пугливым капитаном на заднем сиденье. Затем – два грузовика с солдатами и третий – с амуницией и припасами. На малой скорости машины миновали деревню, держа курс на виллу графини де Санктис.

Нина Сандуцци не услышала рева моторов, но проснулась от настойчивого стука в дверь и голоса Альдо Мейера.

Впустив доктора, она подивилась его наряду: башмакам на толстой подошве, овчинному полушубку, рюкзаку за плечами. Первым делом Мейер попросил Нину накормить его, и пока она готовила пищу, начал объяснять что к чему.

– Когда ты увидишь Джакомо, скажи ему, что я ушел. Долину заняли немцы, и очень скоро они прознают о существовании еврея. Я беру с собой инструменты и кое-какие лекарства, но часть оставляю Джакомо. Они в большой коробке под моей кроватью.

– Но куда ты пойдешь, доктор?

– На восток, в горы, к Сан-Бернардиио. Там лагерь партизан, я уже давно поддерживаю с ними связь. Их командир называет себя Иль Лупо. Я думаю, он послан с севера, прошел специальную подготовку. У него – оружие, патроны, рация. Если Джакомо захочет связаться со мной, скажи ему, чтобы он прошел по дороге на Сан-Бернардино километров десять. Там первые партизанские посты. Он должен достать носовой платок и повязать на шею. К нему кто-нибудь подойдет. Ты поняла? Это важно. Если он забудет, его пристрелят.

– Я все передам.

Она накрыла на стол, а часть хлеба засунула Мейеру в рюкзак. В рюкзаке лежали автомат и запасные магазины. Нина вдруг поняла, чего опасался Джакомо: в Джимелло Миноре входила война, с ненавистью и убийствами.

– Попытайся уговорить Джакомо уйти, – продолжал Мейер с полным ртом. – Едва ли немцы отнесутся к нему лучше, чем ко мне. Его могут расстрелять, как шпиона. Когда ты обычно видишься с ним?

Нина пожала плечами, неопределенно махнула рукой.

– По-разному. Иногда он появляется рано утром, бывает и поздно вечером. Но заходит ко мне ежедневно.

Мейер пристально посмотрел на нее.

– И тебя устраивает такой порядок, Нина?

– Я счастлива с Джакомо, – ответила она. – Это удивительный человек.

Мейер чуть улыбнулся.

– Возможно, ты права. Ты знаешь, что он делает в своей лачуге?

– Молится. Думает, Выращивает огород… А почему ты спрашиваешь?

– Как-то вечером я зашел к нему, чтобы поговорить о партизанах. Позвал, но ответа не последовало, хотя в комнате горела лампа. Он стоял на коленях, с распростертыми руками. Глаза закрыты, голова – отброшена назад, губы шевелятся. Я обратился к нему, но Джакомо ничего не слышал. Подошел, потряс за плечо, но не смог привести его в чувство. Потом я ушел.

В ее черных глазах не отразилось удивления. Она лишь кивнула.

– И он совсем ничего не ест, – раздраженно добавил Мейер.

– Это точно. Он очень похудел. Но говорит, что черпает силы в молитве.

– Ему следует подумать и о себе. Жизнь многих из нас зависит от него. А с приходом немцев будет зависеть еще больше. Молитвы – дело хорошее, но можно сойти с ума, переборщив с ними.

– Ты думаешь, Джакомо – сумасшедший?

– Я этого не говорил. Странный, вот и все.

– Может, дело в том, что вокруг не так уж много хороших людей. Мы забыли, какие они собой.

Мейер хмыкнул и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Возможно, ты и права, дорогая Нина. – Он встал, закинул рюкзак за плечи. – Ну, мне пора. Благодарю за завтрак и все остальное. Передай Джакомо мои слова.

– Обязательно передам.

Доктор положил руки ей на плечи и поцеловал в губы. Нина не возражала, потому что хорошо относилась к нему. Да и как отказать в поцелуе человеку, уходящему на войну?

– Удачи тебе, доктор!

– И тебе тоже, дорогая Нина. Ты ее заслужила!

Она постояла у двери, наблюдая, как Мейер спускается по склону в долину. Подумала, что никогда не видела его таким молодым и веселым, попыталась представить, что было бы, не появись Джакомо в Джимелло Миноре.

Но Джакомо теперь жил в ее сердце, все мысли замыкались на нем, поэтому, когда он пришел перед самым ленчем, Нина припала к нему и разрыдалась. Нероне обнимал женщину, пока не почувствовал, что она выплакалась, затем мягко отстранил от себя и внимательно выслушал ее рассказ об утренней встрече с Мейером. Покачал головой.

– Эти немцы – обычный патруль. Они никому не доставят хлопот. Но Мейер так долго ждал той минуты, когда и он примет участие в боях…

– Может, война пойдет ему на пользу, дорогой. Я видела, как он уходил. Счастливым, как ребенок, которого взяли на охоту.

Лицо Нероне затуманилось.

– Мейеру не подойдет та компания. Я слышал об Иль Лупо и могу догадаться, откуда он появился в наших краях. Он – профессионал. Готовили его в России. Он хочет не просто победы. Ему нужно, чтобы Италия стала коммунистической страной. Когда немцы отступят и Калабрию займут союзники, этот Лупо потребует, чтобы его считали за гражданскую власть. Скорее всего, союзники согласятся. Мейер ошибся. Он думает, что Иль Лупо нужен еще один боец. Это не так. Для войны ему людей хватает. Мейер потребуется – для мира. Интересно, что случится, когда наш доктор его осознает?

Нина принесла котелок с макаронами, поставила на стол и наблюдала за реакцией Нероне, отмечая про себя, как мало удовольствия доставляет ему пряный соус.

– Что ты собираешься теперь делать, Джакомо?

– То же, что и раньше, только мне придется учитывать присутствие немцев. Пару дней назад я виделся с графиней.