Сад лжи. Книга 2 - Эйлин Гудж

Наконец-то заметив ее, Мейсон приветственно помахал рукой.

Рэйчел чмокнула его в щеку и только после этого устало плюхнулась на стул.

— Ну здравствуй, Мейсон! До чего же здорово увидеться после такого перерыва! Боже… Ты извини, что задержалась. Просто такси не могло проехать из-за какого-то идиота в мебельном фургоне, который взял и припарковался рядом с другой машиной. Так что остававшиеся кварталов шесть мне пришлось идти пешком. И в заключение, будешь смеяться, я еще умудрилась заблудиться на этой чертовой «Грэнд Сентрал».

Они оба рассмеялись, и Рэйчел, откинувшись на спинку стула, принялась изучать лицо Мейсона. Он явно похудел — в уголках его по-прежнему веселых карих глаз обозначилась сеть мелких морщинок.

— Господи, сколько же лет мы не виделись! — вырвалось у нее. — А выглядишь ты замечательно. Только вот что стряслось с твоими волосами?

— Пришлось принести их в жертву Великому Богу Капитализма, — с притворной грустью вздохнул в ответ Мейсон. — Знаешь, когда-то давно Уолл-стрит действительно был «Стенной улицей», поскольку тут стояла стена, которая защищала от нападения индейцев. Так вот, я нахожусь теперь внутри крепости, чтобы помогать отбиваться от тех, кто посягает на корпорации.

— А как же угнетенные, борьба за справедливость?

Откидываясь повольготнее и расслабляя узел шелкового галстука, он пожал плечами:

— Ничего страшного не произошло… Я всего-навсего, как это говорится, вернулся на землю. Прозрел, одним словом, увидев, что большинство из тех, чьи интересы я старался защищать, меня попросту не любили. Как, впрочем, и я — их. Один из моих клиентов, парень лет девятнадцати, второй раз попавшийся на квартирной краже, выразил все это довольно, на мой взгляд, красноречиво. Ты уж меня прости за стиль, но это доподлинные слова: «Ты что, дядя, думаешь, для меня стараешься? Хрена с два! Это ты для себя. Чтоб потом мог хилять домой и срать ванильным мороженым!»

— Не надо, Мейсон, не продолжай. Я это все знаю, — расхохоталась Рэйчел. — Иногда то же испытываю и я на собственной шкуре. У меня в клиническом центре…

— Но ты как-то умудряешься с этим мириться, — заметил Мейсон, поднимая свой стакан в знак приветствия. — У тебя всегда было чертовское упорство. Да, как ты насчет выпивки?

— Конечно, за. Но только плачу я. Это все-таки была моя идея, чтоб мы встретились.

Рэйчел заказала «кампари» с содовой. Сидя сейчас в баре, она впервые за последнее время чувствовала себя почти беззаботной.

— А твоя семья… как выводок? — спросила она как бы между прочим.

— О, видела бы ты мою Шэн! Она полюбила жизнь в собственном доме в пригороде, как утка — воду! Ее не раздражает даже вечно подтекающий бачок, представляешь? А дети — они повсюду, им за городом настоящее раздолье. Сейчас мы как раз поставили на газоне за домом надувной резиновый бассейн — и все трое бултыхаются там целый день! Еще мы купили им золотого ретривера по кличке Дрейк, и он плещется в бассейне вместе с ними.

Рэйчел невольно улыбнулась, представив себе Мейсона в роли главы семейства: в свое время он постоянно норовил столкнуть ее в бассейн родительского дома, а теперь, став взрослым, учит детишек плавать, убирает мусор, подстригает газон, отвозит своих «утят» в детский сад. Трое ребятишек… какая явная несправедливость! Неужели Господь Бог не мог дать ей хотя бы одного?

А Мейсон, понизив голос и избегая ее взгляда, спросил:

— Да, что там у тебя за история, Рэйчел?.. Я что-то слышал о судебном преследовании за врачебную ошибку. Господи, ну и невезуха…

Тем временем принесли «кампари». Слава Богу, теперь можно будет не продолжать эту тему. Она стала не спеша выжимать лимон в свой стакан. Попробовала: на вкус ничем не лучше, чем какой-нибудь эликсир для полоскания рта. Да, похоже, в последнее время ей вообще все не по вкусу, даже сигареты, — она после долгого перерыва снова начала курить. Теперь до ее слуха стали доноситься гудки поездов, громыхавших внизу, в гигантском чреве «Грэнд Сентрал». Казалось, их вибрирующий звук отдается у нее в животе.

Рэйчел опять ощутила, что идет по туго натянутой проволоке: секунда — и она может сорваться. Конечно, легче всего было бы именно так и поступить, выместив свое раздражение на бедняге Мейсоне. Но нет, она стиснула зубы и поклялась быть спокойной.

— К твоему сведению, в акушерстве больше всего судебных дел, связанных с так называемым неправильным лечением, — пожала плечами Рэйчел. — Так что…

— Черт побери! Мне бы так хотелось тебе хоть чем-нибудь помочь. Но моя юридическая контора… мы работаем только с определенным контингентом. В таких делах, как твое, мы ничего не смыслим. Правда, я бы мог порекомендовать тебе какого-нибудь адвоката, если тебя не устраивает теперешний. Кто это, кстати говоря?

— Роза Сантини. Она из фирмы «Стендаль и Купер».

— Сантини… Сантини… Припоминаю: я что-то такое читал… в общем, имя вроде бы знакомое. Да, в «Юридическом журнале». Только, по-моему, не Сантини, а, кажется, Гудини. Ты наверняка читала про то громкое дело с хасидами, когда…

— Нет, — оборвала его Рэйчел, — не читала.

— Она защищала одного типа, хасида, которого обвиняли в оскорблении действием. Так она взяла и привезла целый автобус этих ребят, хасидов, — все с черными бородами и в черных сюртуках. И эта твоя Сантини просит истца показать, кто его ударил. Понятно, он показывает не на того, и Сантини добивается прекращения дела.

Рэйчел почувствовала, как у нее улучшается настроение. Не то чтобы она считала свой случай таким же простым, но надеялась, что и на сей раз адвокату удастся найти какой-нибудь столь же эффективный ход. Роза — чертовски сообразительна и к тому же не боится риска.

Но Роза же могла и уничтожить ее — причем, весьма легко.

Где-то в темном уголке ее мозга прозвучал тихий голос:

— «Как все удачно складывается для Розы! Ей ничего не стоит рассказать Брайану о Дэвиде. А когда она это сделает, ему, естественно, захочется прийти к ней, своему давнему любимому другу, не только за советом, но и, возможно, за утешением».

И все же Рэйчел внутренне доверяла Розе. Во время нынешнего тесного общения с ней она смогла понять, почему Брайан любил эту женщину. Она разглядела ее уязвимость, скрывающуюся за фасадом огненного темперамента, ее теплоту и нежность.

— Она хороший человек, — проговорила Рэйчел. — Мне она нравится, — произнося эти слова, она подумала, что это действительно так, несмотря на все свои страхи и ревность. — Есть, правда, одна проблема. Дело в том, что это бывшая девушка Брайана. Мир тесен, а?