Герой - Александр Мазин

— Стемид! Позови воеводу! Кто-то скачет! — закричал дозорный.

— Скачет и скачет, — флегматично отозвался Стемид Барсук, синеусый варяг-тысячник. — Чего орешь?

— Дак торопятся! — оправдываясь, ответил дозорный.

— Ну-ка... — Стемид взобрался на коня, встал на седло, глянул, прикрывая глаза от солнца.

Конь попятился было, но Стемид рыкнул: «Стоять!» — и конь послушно замер.

— Ага... — пробормотал тысячник, изучая тучу пыли над фигурками всадников. — Копченые бегут... Точно ты сказал, парень, торопятся... Та-ак... Ясно! — Барсук ловко спрыгнул на землю: — Эй, гридь! Найди сотника Звана, пусть поднимает сотню. Скажи, Стемид велел.

Гридень сорвался с места и побежал через сонный лагерь в шатру Звана.

— Вот, батька, послушай, что они толкуют! — Барсук пихнул к Духареву двух порядком ободранных печенегов.

— Били нас! Сильно били! Много, много ромей! — на языке русов зачастил печенег.

— По-своему говори, — по-печенежски оборвал его Духарев. Степняк с облегчением перешел на родной язык и сравнительно внятно изложил историю гибели печенегов воротолмат и их большого хана.

— Я так думаю, батька: это хорошо, что ромеи из крепости вылезли! — без спросу влез оказавшийся рядом (как же без него!) Йонах. — Сейчас поднимай всех! Побьем их, пока они обратно за стены не удрали!

— Цыть, волчонок! — прикрикнул на него Стемид. — Тебя не спрашивали! Счас ка-ак...

Йонах мгновенно укрылся за широкой спиной Звана. Кулачище у Барсука был немногим меньше, чем у самого воеводы.

— Что делать будем, батька? — спросил Барсук. — Может, уйдем?

— Может и уйдем, — задумчиво произнес Духарев.

Окружавшие его гридни недовольно заворчали. Те, что помоложе. Те, что постарше, — помалкивали. В лагере сейчас воев немного. Кроме дружинников Духарева, полторы тысячи гридней Мстиши Свенельдича, вернувшаяся вчера дружина Икмора и пять тысяч булгарской пехоты, подначальной Духареву. В общей сложности — меньше десяти тысяч копий.

Против катафрактов магистра Барды Склира маловато получается. Как говорится: пришла беда — отворяй ворота. А в данном случае отворять было нечего. Нет в их лагере ни ворот, ни даже самой чахленькой ограды. И строить уже некогда. Сидели беззаботно, как у себя дома. А ведь могли солидный частокол соорудить. Материала хватило бы. Духарев покосился направо, на опушку леса. Может, под деревья отойти? Там катафрактам не разогнаться. Но ведь и своим места для маневра нет...

Уходить совсем не хотелось. Здесь в лагере целая прорва добычи, огромный загон с пленной челядью... Всё это бросить... Нет, его просто не поймут. Да и самому жалко.

— Пока уходить не будем, — решил Духарев. — Стемид! Готовь гонцов, пусть скачут за ккязем (Святослав отбыл штурмовать какой-то городок ниже по реке), дозоры разослать, как положено, караульщиков расставить, в общем, сам знаешь. Еще — посылов к Икмору, Мстише и булгарам. Скажи: воевода Серегей на совет зовет. Ромеи идут!

— Уходить надо, воеводы! — заявил булгарский воевода с забавным на русский слух именем Пипка. — Побьют нас!

— Струсил, булгарин? — недобро усмехнулся Мстиша. — Как добычу делить, так поровну, а как драться, так хвост поджал?

— Ты, я гляжу, хвост выше всех задрал! — огрызнулся Пипка. — Уже готов малым числом на катафрактов набежать!

— Я-то готов! — запальчиво выкрикнул Свенельдич. — Я труса не праздную!

— Давай, давай! — с ухмылкой подначил его Пипка. — Уж Варда Склир как рад будет! Одного такого он уже распластал! Из четырех тысяч дюжины три прискакало!

Духарев вопросительно посмотрел на Икмора. Решать, что делать, не Мстише и не Пипке. Решать Духареву с Икмором.

— Ты гонцов к князю когда послал? — спросил Икмор Сергея.

— Как узнал — сразу. Но в любом случае Святослав не поспеет раньше завтрашнего полудня. Пока гонцы доскачут...

— ... Если доскачут! — перебил Пипка.

— Доскачут! — отрезал Духарев. — Я шестерых послал. Хотя бы один пробьется. Еще к Тотошу послал гонцов и к Гюйче. Но этих еще найти надо.

— А может, дождаться, пока ромеи из Аркадиополя выйдут, а самим тихонько подобраться и на город напасть? — предложил Мстиша.

— А они потом тебе в спину ударят! — предположил булгарский воевода.

— А ты уверен, Серегей, что ромеи на нас нападут? — спросил Икмор.

— Я бы непременно напал! — воскликнул Мстиша.

Духареву старший Свенельдич напоминал Йонаха.

— Свенельдич, помолчи! Дай слово сказать! — осек его Икмор. — Так что, Серегей?

— Думаю, нападет, — сказал Духарев. — Военачальник он опытный. Полагаю: он давно выбирал подходящий момент. Уверен: Варда прекрасно знает, сколько нас здесь. Если ему удастся нас разбить, то он сразу станет сильнее Святослава.

— Это еще не известно! — запротестовал Мстиша. — Святослава доселе еще никто не побеждал!

— Помолчи, тебе сказано! — сердито бросил Икмор. — Или молчи, или убирайся!

Мстиша надулся, но огрызаться не рискнул.

— Ты предлагаешь отойти, Серегей? — спросил Икмор.

— А ты? — задал встречный вопрос Духарев.

— Ты — старший над лагерем, — уклонился от ответа Икмор. — Решать — тебе.

— То есть ты готов поддержать любое мое решение?

— Да, — кивнул Икмор. — Ты ведь не только великого князя бою когда-то учил, но и меня тоже. Говори, воевода. Как скажешь, так и будет.

— Тогда мы остаемся, — решил Духарев. — Всем — готовность к бою. Мстиша, пусть твои гридни ходят дозорами вместе с моими. Пипка! Твои пусть рубят «ежи» и колья. Главная сила ромеев — катафракты. Надо подготовить им сюрпризы.

— Мы не успеем, — возразил булгарин.

— Сделайте, что успеете. Икмор, перенесите ваши шатры поближе к моим. Так будет надежней. Если ромеи нападут ночью...

Ромеи не напали ни в этот день, ни ночью. Зато вечером в лагерь вернулся Тотош со своими уграми. Шансы союзников на успех немного подросли.

Ромеи появились утром.

Глава пятая

— Их не более девяти тысяч, — докладывал Варде Склиру старший над лазутчиками. — Причем половина — скверно обученные булгарские пехотинцы. Остальные — росские всадники из дружин разных вождей. Легкой конницы нет совсем. Зато там — вся взятая россами добыча.

— А катархонт Сфендослав?

— Он занят осадой Никополя. С ним — лучшие из россов. Ударь, мой господин, и ты разом и сокрушишь врагов, и вернешь все утраченное нами.

— Что же, сожженные поместья восстанут из пепла, а убитые поднимутся из могил? Ладно, ладно, шучу! — Магистр издал сухой смешок. — Я доволен тобой. Ты проделал хорошую работу.

— Ты победишь!

— Не сомневаюсь.

Магистр кликнул начальника стражи и велел незамедлительно собрать всех командиров.

— Петр! — обратился Склир к стратопедарху. — Возьмешь пять тысяч лучших всадников, затемно обойдешь стан россов и затаишься в лесу. Как только я подам знак, поразишь их в спину.

— А не лучше ли ударить всем сразу? — предложил младший брат Варды, патрикий Константин, юноша с едва пробивающимися усиками, но при этом ростом на голову выше брата и много шире в плечах. Константин Склир уже успел прославиться замечательной силой и храбростью, но умом, увы, пока не блистал. — Мы же намного сильнее. Прихлопнем их разом!

— ... поразишь их в спину по моему знаку, — проигнорировав реплику юнца, продолжал Варда Склир. — А знаком моим будет сигнал труб «военный сбор» и частая дробь тимпанов. Я хочу уничтожить их всех, до последнего человека, ибо эти люди оскорбили нашего василевса и должны умереть.

Варда Склир знал, что главного «оскорбителя» в лагере нет. Но это не имело значения. Все должны знать, что речь идет о чести василевса. Значит, никто не посмеет проявить малодушие. Магистр не опасался, что его вдвое превосходящая армия не справится с защитниками лагеря... Но Варда Склир был настоящим стратегом и не упускал ничего необходимого для победы. Правда, он не знал, что за ночь численность противника увеличилась.

Когда войско ромеев показалось вдали, в лагере русов уже заканчивали приготовления к битве. Заняла позиции конница, вышла на боевые рубежи булгарская пехота.

Первыми в бой вступили угры. Нахлестывая лошадей, они лавой понеслись на подступающих ромеев. Однако шагов за триста от линии катафрактов угры рассыпались по полю. Часть принялась осыпать врагов стрелами, остальные попытались зайти с флангов и были встречены конниками Алакиса. Так что, не причинив ромеям сколько-нибудь значительного урона, угры отошли. Два войска сблизились и остановились.

— Их примерно столько же, сколько нас, — сообщил Тотош. — Шесть-семь тысяч катафрактов, тысячи три конницы и несколько тысяч пехоты. Мы побьем их!