Сакура-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

— ГынХе, думаю, не стоит возвращаться к этому вопросу. В данный момент искать и наказывать виноватых будет бессмысленной тратой времени и сил. Сейчас нужно подумать о будущем.

— Так давай, думай! Ты гадалка, у тебя есть карты. Что они говорят?

— Прости, онни, но по всем раскладам Агдан выйдет с прибылью из любого неприятного события.

— Что ты говоришь⁈

— Это карты так говорят.

— Просто какой-то ужас! — нервно восклицает ГынХе, вскакивая на ноги и делая несколько шагов в сторону от стула.

— Я хотела тебя об этом предупредить.

— Не нужно меня предупреждать! Мне нужно решение! Что можно сделать?

Президент страны разворачивается к собеседнице и требовательно смотрит на неё.

— Можно попытаться испортить репутацию Агдан, — чуть вздохнув, предлагает та.

— «Репутацию»? А она у неё есть? После тюрьмы?

— Онни, королевских особ можно заточить в тюрьму, но это никак не влияет на их статус. Их кровь как была голубой, такой она и остаётся.

— Как можно лишить королевского статуса?

— У Агдан его нет. Для неё нужно просто постараться не допустить причисления к царственным особам.

— И как это сделать, если это — «просто»?

— Признать поведение неадекватным. Совершение действий, наносящих ущерб репутации монархии, скандальное или аморальное поведение.

— У Агдан много случаев неадекватного поведения. Но всех их можно списать на её «гениальность».

— Кроме воровства. Правительница не станет красть у несчастной больной аджумы.

— Но суд признал её невиновной.

— Что мешает ещё раз рассмотреть старое дело? В связи с «открывшимися обстоятельствами». Например, судья, который вёл процесс, был хорошо знаком с дядей Пак ЮнМи.

— Вот оно в чём дело. — понимающе качает головой президент. — Судебный подлог. Коррупция.

— Совсем не обязательно, что они там есть. Просто открыть расследование, чтобы японский император выглядел странно, приглашая к себе во дворец потенциальную воровку. Думаю, он повременит, ожидая решения суда, которое может быть очень нескоро.

— Выглядит откровенно слабо, — подумав, даёт ГынХе оценку прозвучавшему предложению.

— Любые другие варианты потребуют гораздо больше времени просто на подготовку, не говоря уже о реализации. Дело же можно открыть заново хоть завтра. И завтра же об этом напишут в наших, а потом — японских СМИ.

— Чем оно закончится?

— Например, просто закрытием, так как новые данные не подтвердились. Или признанием Пак ЮнМи виновной. Как хочешь. Поступишь так, как будет выгоднее.

Пак ГынХе делает по кабинету несколько небольших кругов, размышляя.

— Хорошо, — наконец произносит она. — Я распоряжусь проверить дело Пак ЮнМи в связи с вновь открывшимися обстоятельствами — дружбой судьи и её дядей. И позабочусь о том, чтобы об этом узнали СМИ. А ты — придумай ещё какой-нибудь вариант, если этот не сработает.

Время действия: двадцать шестое июля, раннее утро

Место действия: новая квартира

Сквозь сон слышу осторожный стук в дверь и голос из-за неё: — ЮнМи-сан, пора вставать!

Это пришла меня будить домработница. Вчера Акиро запланировал «переезд» из отеля на съёмную квартирку; потом был лёгкий скандал в киноагентстве, затем ругань с Акиро, ругань с СунОк и выдворение её домой вместе с ЁнЭ. В аэропорт я не поехал, решив, что в нём меня могут затоптать. Онни на прощание обнять себя не разрешила. В общем, я распрощался с этой парочкой прямо в агентстве, помахав им рукой и напутствовав обещанием, что когда они вернутся на родину, то я найду им обеим важное и интересное занятие. Но до сегодняшнего дня никакой мысли по поводу работы для них в голову так и не пришло. Ладно, буду надеяться, что утро вечера мудренее, а раз сейчас начало дня, то должно скоро осенить.

Со всеми этими эмоциональными «психами» я совсем забыл, что в «Chinzanso Tokyo» больше не живу, и был весьма удивлен и озадачен, когда меня неожиданно выгрузили из машины в закрытом дворе огромного многоэтажного дома современной архитектуры и препроводили в квартиру на самом верхнем этаже. Переступив её порог, я понял смысл сказанных Акиро слов о том, что меня ждёт «сюрприз». Огромное, по моим меркам, больше двухсот метров площади жилище, укомплектованное домработницей, поваром, охраной и прислугой из нескольких человек. В таких условиях я никогда не жил. Матрас на кровати — офигительный, ванная — офигительная, кухня — тоже такая же. Всё блестящее и новенькое, начиная от постельного белья и пижамы в спальне, заканчивая холодильниками на кухне. Как объяснил Акиро, когда я, закончив осмотр выделенной территории, позвонил ему с целью узнать «чего да как?» и поблагодарить, что квартира является собственностью корпорации его семьи. И у него, по случаю, неожиданно появилась возможность дать мне в ней пожить. Очень удачное стечение обстоятельств. Подозрительно это всё. Похоже, у Акиро есть план перевести общение с ЮнМи в горизонтальную плоскость. А вот фигушки! Не получит он комиссарского тела!

— Да-да, я слышу, — отвечаю на второй стук в дверь. — Я уже проснулась, сейчас встаю!

Ещё капельку понежусь под мягким одеялком на чистом белье. Так классно! Впереди целый день, в котором я буду заниматься лишь тем, что нравится. Не отвлекаясь на чьи-то проблемы. Правильно ли я поступил, не став бороться за то, чтобы оставить онни рядом с собой? Если честно, она меня конкретно напрягала своими нравоучениями и закидонами. Только и ждёшь — чего ещё выкинет? И что с того, что я теперь один в чужой стране? В Анян я тоже один обретался, где всё чужое, ничего, выжил. Хотя, впрочем, почему — «один»? У меня же есть Мульча!

Открыв глаза, сажусь в постели и обнаруживаю возлегающую в своих ногах кошку.

— Мульча! — кричу я, заставляя её недовольно дёрнуть ушами. — Нас ждёт новый день! Мыться, бриться, завтракать и на работу! Подъём, эх-хуу!

Ну, «бриться», к счастью, не нужно, — думаю я, спустив ноги с постели. — Правда, вместо этого есть «укладка волос», тоже занятие, без которого обошёлся бы с удовольствием.

(несколько позже, в столовой, ЮнМи завтракает в компании с Мульча)

— Госпожа, прошу прощения за то, что прерываю ваш завтрак, но вам послание от господина Акиро, — сообщает домработница, входя на кухню с коробкой в руках.

Перестав жевать, озадаченно обдумываю эту новость. Не слишком ли усердствует этот «потомок древнего рода»? Я ведь только проснулся!

— Вот, господин просил вам передать, —