Белые пешки - Екатерина Звонцова

– Не надо, – попросил тихо, мягко, тронув ее за локоть, и ответил Леве: – Макс решил послужить во флоте, а отец, видимо, помог ему туда пристроиться. Он уже, скорее всего, летит в часть. Куда-нибудь в Мурманск, думаю, хотя в русской военной географии, честно, не силен. Что сделать? Да ничего, платком помахать. Знаете, вот мне он и на выпускном показался загруженным, я не мог понять, что не так, но он странные вопросы задавал про мой… – Он пощелкал пальцами в воздухе, – путь…

– Который ты, по его мнению, давно и успешно нашел, – закончила Марти со странной горькой улыбкой. Они переглянулись, и Саша в который раз поняла, почему Нику, да и Макса, Крыс в первые месяцы раздражал сильнее остальных. Их раздражал не сам Крыс, а та нить, которая протянулась от него к Марти. – Господи… долбоеб.

– Я могла помочь ему найти путь сама, – прошептала Ася. Она теперь еще и сильно-сильно дрожала. – Без риска быть там убитым. Сломать психику. Или…

– Ну Ась, войны все-таки нет, тьфу-тьфу, – заговорила Ника. – И большая часть людей из армии нормально возвращается. Да, не все весело, да, дисциплина, но думаю…

– Тебе вообще не понять, наверное, ты в казарму от нас сбежала. – Ася посмотрела на нее, схватила себя за волосы, пропустила пряди между пальцев. В тоне звякнула мелкой монетой обида, и Ника это определенно заметила: не стала спорить, только потупилась. – Ты человек правил. Тебе к такому не привыкать. А он веселый, дерзкий, безалаберный… – нежные нотки в ее голосе опять стали слезливыми. – Ненавижу эту тупость! Зачем вообще такое? В нормальных странах по контракту служат, а не по призыву, я помню, нам говорили, и…

– Так он бы и по контракту пошел, – все-таки пожала плечами Ника, но тут Ася отбрила:

– Слушай, я поняла, что тебе в целом пофиг. Хватит, прошу, мне очень тяжело.

– Ась, – этого Ника не стерпела. «Злобная ласточка» проснулась в ней еще раз, глаза даже потемнели, и Саша поняла, что будет буря. – Мне не пофиг. Но знаешь, ощущение, будто ты больше переживаешь не из-за армии, а из-за того, что он тебе ничего не сказал.

– А Сашке сказал! – подначила Марти. Ожидаемо, она по-прежнему не терпела, когда кто-то обижает Нику. И задразнилась: – Ревняшка, ревняшка, рев…!

– Да отъебитесь вы уже, обе! – окончательно сорвавшись, рявкнула Ася, и Марти осеклась. Вздохнула через нос. Хрустнула кулаками. И очень тихо, уже серьезно сказала:

– А знаешь, лучше бы Ника была права. Потому что если ты так готова описаться от воображаемых армейских ужасов, ты их непременно накличешь. Мысль материальна. – Она обвела всех взглядом и остановила его на Крысе. – Ты как хочешь… а я пошла. Помнишь, что нам уезжать скоро? А у меня виза не готова.

– Помню, – напряженно ответил он, но продолжать не стал. – Ася, слушай, давай мы подвезем тебя домой? У меня в машине аптечка, есть и сильные успокоительные…

Ася молчала, смотря себе под ноги. Будто вообще ничего не слышала.

– Или я подброшу? – включился Лева. – Проедешься с нами с Никой. У меня тариф хороший, попробуем Макса вызвонить, вдруг прилетел уже…

Она и ему не ответила.

– Пойдем пройдемся до твоего дома? – предпринял попытку Дэн, подойдя к ней на несколько осторожных шагов. – Ты бледная такая. Мы тебя одну не…

– Уходите. – Ася попятилась так, будто он хотел ее ударить. Присела на корточки возле тетради, подобрала ее и начала разглаживать трясущимися пальцами. – Пожалуйста. Все уходите и уезжайте. Я… – она запнулась. Слеза побежала по левой щеке. – Я не хочу с вами разговаривать. Не хочу с вами так разговаривать. Пожалуйста.

Все-таки стыдно. Дэн кивнул, поджал губы. На его лице была такая беспомощность и такое то, о чем не стоило говорить в компании, что Саша потупилась. Сама она единственная ничего не предложила Асе. Не знала, что тут поможет и поможет ли.

– Но… – начал Лева.

– Пожалуйста! – Ася почти крикнула это. Встала, прижимая тетрадь к груди, как ребенка или щенка. – Пожалуйста, у меня сейчас голова взорвется, я убью кого-нибудь, я…

– В общем, разбегайся, рвань, – пошутила Марти бодро, неискренне, с кривой улыбкой, но к Асе подошла и за плечо тронула. – Слушай… не надо. Ты так расстроена, будто в армию идем все мы, а ты остаешься одна в жестоком мире, и вообще…

– Марти, – Ася глянула на нее умоляюще. Та замолчала, чмокнула ее в щеку и покорно шепнула:

– Разбегаемся. Но ты обязательно потом позвони. Или мы тебе.

Добившись кивка, она махнула Кириллу. Тот спросил Асю: «Точно не надо таблетку?» – и после качания головы первым пошел прочь, к машине. Следом попрощались и нехотя двинулись со двора Ника, Лева и Дэн, которого тоже нужно было подбросить.

– Саш, а тебя… – Левка спохватился уже у ограды. – Мы тут думаем по мороженому сожрать, чтоб нервы успокоить…

Нервы Саши вряд ли успокоило бы даже мороженое с валерьянкой и пустырником. А еще она сомневалась, что уходить правильно. Особенно ей. Так или иначе… сериал должен кончиться. Лучше сейчас, чем непонятно когда. И она упрямо покачала головой.

– Я пока остаюсь. Пойду чуть позже. Прогуляюсь.

– Как знаешь… – настороженно ответил Лева, но настаивать не стал: уже знал, что с Сашей бесполезно. – Отпишись, пожалуйста, тоже, как дома будешь, хоть кому-то.

Глаза говорили: «Жаль, я не могу помочь». Саше хотелось обнять его и потрепать по волосам. Не так долго ведь со всеми ними дружит… а так переживает.

Машины уехали. Когда стих рев моторов, Ася всхлипнула еще раз, нетвердо прошла к дубу, вернула тетрадь в дупло. Постояла без движения несколько секунд, а потом отступила, оцепенело убрала волосы за уши и села на качели. Они то ли приветливо, то ли сердито скрипнули; Ася взялась за цепи и начала тихонько, почти не отрывая от земли ног, раскачиваться. Голову опустила низко-низко. Может, снова лила слёзы.

Сашу она игнорировала. А может, правда забыла о ней. Саша гадала об этом почти минуту, а потом разозлилась на себя и перестала. Решительно прошла к соседним качелям, тоже села, тоже сжала цепи – до боли в пальцах. Но позвала мягко, глухо:

– Аська…

Ни криков, ни плача. Ася просто смотрела перед собой и все качалась, качалась… Саша тоже начала – быстрее, сильнее; услышала скрип проржавелых перекладин – гнетущий, висельный. Вот это да, первое открытие после выпускного: детские качельки иногда воображают себя орудием казни.

– Ты на седьмом небе, да? – после еще полуминуты тишины спросила