Беглец от особых поручений - Антон Витальевич Демченко

«Князь! Прошу извинить меня за небрежность, но новости таковы, что медлить и расписывать что‑либо намеками и экивоками считаю невозможным. Посему сразу перейду к делу. Его величество Кристиан Четвертый, король Норвегии и Дании, высочайше повелел не чинить препятствий Вашему визиту в его владения и “всячески способствовать в делах отпрыску знатного рода, претерпевшему столь многие неправедные мучения от слуг Государя и Великого нязя Руси”. Это цитата из его личного повеления, отданного королевскому представителю на острове Зееланд. Паче чаяния, Его величество также разрешил Вам набрать на производства людей, по Вашему усмотрению, без оглядки на их происхождение, вероисповедание и подданство, но лишь в тех случаях, когда эти люди возьмут на себя обучение набранных на заводы мастеров - подданных Двойной Короны. Но это еще не все. Не знаю, будет ли это иметь для Вас серьезное значение, но Асканийский дом был фактически отстранен от участия в вашем предприятии. Их место займет барон Эстридсен. Здесь хочу предупредить, будьте с ним предельно осторожны. Барон, представитель старой датской знати, его предки в разное время правили и Данией и Швецией, и даже были герцогами Шлезвига. И, несмотря на то что ныне их права на трон ничтожны, влиятельности этой фамилии не занимать. Кроме того, сам барон пользуется всемерным доверием Его величества Кристиана. За сим откланяюсь, с надеждой на скорую встречу в Венде. Необходимые дорожные документы приложены к письму. Удачи, князь!»

Вытряхнув из конверта оставшиеся бумаги и убедившись, что в них упомянут не только князь Старицкий, но и мой бывший дворецкий, я вздохнул. М‑да уж, бежать из родной страны мне еще не доводилось. Но что поделать? Иначе я не смогу завершить начатое. Никак.

А значит… Уходим под воду…

Глава 3. Сборы, споры, разговоры

В тот же день я сообщил нашим хозяевам об отъезде. Не сказать, что эта идея пришлась им по душе, но возражать они не стали. Зато тут же развили бурную деятельность по сбору гостей в дорогу. В результате удивленный Грег наблюдал растущую на столе кучу вещей, начиная от шерстяных одеял и котелков и заканчивая раздувшейся от личных запасов Ольги аптечки и огромным количеством «долгоиграющих» продуктов. Сверху все это накрыл брезент палатки и несколько карт. Про мелочи, вроде компаса, ножей, фляг и прочих ниток с иголками, я, пожалуй, и вовсе промолчу.

- Лошади, лошади… - задумчиво проговорил Антон, взирая на ворох вещей, и снова пригладил свою щегольскую бородку. - М‑да. Конечно, сейчас не время, но думаю, найти пару животин под седло мы сможем. Завтра с утра проедусь до знакомого барышника. Подыщем вам смирных лошадок.

- Хм. А мы разве не на машине поедем? - выдавил, наконец, из себя Грег, оторвавшись от созерцания кучи походных надобностей, загромоздивших стол.

Ольга с Антоном переглянулись и, одновременно покачав головами, одарили меня сочувствующим взглядом. Ну да, а кто сказал, что мой дворецкий непременно должен быть таежным охотником или профессиональным выживальщиком? Обычный городской житель…

- Видишь ли, Грег, прямой путь нам закрыт. Намертво. А значит, заставы придется обходить. По лесу или болотам. То есть там, где никакой автомобиль не проедет. Так‑то.

- Но лошади, мессир… - Грегуар заломил локти. Что, в сочетании с его как всегда невозмутимой физиономией, выглядело как минимум забавно.

- Грег, а у тебя в роду моряки были? - поинтересовался я.

- Э‑э… С позволения сказать, нет, мессир. - После нескольких секунд раздумий покачал головой бывший дворецкий. - А что?

- Да так. На моей памяти, разве что моряки относятся к лошадям с таким недоверием, как ты. Вот я и подумал… Вдруг это наследственное? - Хмыкнул я под смешки Ольги и Антона.

- Полагаю, это не очень удачная теория, мессир, - ровным тоном заметил Грегуар. Вот‑вот. Дворецкий, он и есть дворецкий. Я вздохнул.

- Не волнуйся, Грег. Мы не будем устраивать соревнования по конкуру. Просто медленно и спокойно переберемся через границу, а уж на той стороне будет полегче. Документы у нас в порядке, спасибо моему хорошему другу, так что даже если нас и задержит пограничная служба Венда, то вскоре с извинениями и отпустит.

- Хорошие у тебя друзья, Вит, - прогудел Антон.

- О да… что, завидно? - согласился я и кивнул на зеркало. - Так вон, туда взгляни, увидишь еще одного такого друга.

Кузнец гулко хохотнул, но, схлопотав тычок под ребра от насмешливо улыбающейся супруги, тут же замолк.

- Ладно, с лошадьми завтра разберемся. А вот что прикажете делать с автомобилем? - посерьезнев, проговорил Антон.

- Продать бы его… да только кто ж купит? - Вздохнул я. - Тем более что предыдущий владелец, коли машину эту найдет, всю душу вытрясет.

- Так она что, ворованная? - удивилась Ольга и укоризненно покачала головой. - Ваше сиятельство, как вам не стыдно…

- Не‑не‑не, она не краденая. Она трофейная! - возмутился я.

- Ладно уж. Коли трофейная, я ее сам куплю. Тысяч пять сгодится? - хитро улыбнулся Антон.

- Десять.

- Так новая двадцать стоит! - удивился Антон.

- Да, а ты знаешь, как ее сторо… э‑э, защищали?! - фыркнул я. - Аж двенадцать человек, и все на несчастного меня.

- Черт с тобой. Восемь. - Махнул рукой кузнец.

- Девять пятьсот, - со скорбным вздохом согласился я. - Ну не могут попорченные нервы моего сиятельства стоить дешевле.

- Жулик ты, а не сиятельство. - Покачал головой Антон, встопорщив усы.

- Правильно, не был бы жуликом, не стал бы князем. - Развел я руками.

- Восемь с половиной. Край, - отрезал кузнец.

- Хм… По рукам. - Если учесть те средства, что имеются на депозите, то под сотню тысяч рублей на текущие расходы наберется. А это уже неплохо. Остальное же… Ну, об этом пока думать рано. Счета в русских банках, разумеется, уже арестованы, так что надеяться на них бессмысленно. До распределения прибыли «Четверки Первых» еще почти полгода… а к тому времени, что называется, либо шах, либо ишак… Ладно. С деньгами разобрались, теперь можно и о другом поговорить…

- Антон, извини, может быть, я прошу слишком о многом… - начал я, и кузнец, явно что‑то почуяв, как‑то подобрался. Взгляд стал нечитаемым, только стрелочки завитых усов чуть дернулись.

- Ты не виляй, князь, прямо