Стань моей Верой (СИ) - Абдулова Мария

— Вера…

Они возможность наступления такой ситуации не обсуждали. Да, и честно говоря, Вера почему-то даже и мысли об общих детях не допускала никогда. Ей хватало Сашки и Кости, чтобы чувствовать себя счастливым человеком. Ей хватало того, что есть у неё сейчас. Она в этом была уверена. О большем просить не хватало ни сил, ни смелости.

— Милая, посмотри на меня, пожалуйста.

Вера переводит взгляд на мужа, до сих пор не до конца осознавая о чём он её просит. По привычке пробегает глазами по любимому лицу, словно не знала каждую черточку наизусть. Заглядывает, наконец, в серые глаза, ощущая через несколько секунд, как расслабляется что-то в груди от понимания, что не одна она это всё ощущает. Различает в них счастливый блеск, замечает немного ошалелую, но восторженную улыбку. Выдыхает и спрашивает, еле шевеля губами:

— Только не говори, что ты это планировал.

— Я на это надеялся.

Костя тихонько смеётся и прижимается своим лбом к её, обнимая лицо жены ладонями, оставляя на губах короткий, полный нежности, поцелуй.

— Ты же знаешь, что я тебя больше всех на свете люблю, Вер, и не мечтать о том, чтобы этот день когда-нибудь наступил я не мог.

Произносит почти шёпотом, и она всхлипывает, ощущая как ступор отступает, а сердце в груди бьётся так, словно хочет совершить побег.

— Господи Боже, — выдавливает Вера едва слышно, чувствуя, как глаза наполняется слезами, когда, наконец, осознаёт происходящее полностью. — Костя, а если… если я не справлюсь? А если не получится? Охх, а что Сашка скажет? О Господи, Костя…

Костя улыбается ещё шире и отвечает ей таким количеством слов, что половину она не успевает разобрать. И Вера просто плачет, потому что не знает как иначе справиться с эмоциями. Плачет, наверное, в первые за всю свою жизнь не от боли или обиды. Плачет, растирая слёзы по щекам. Плачет, освобождая себя от того, что столько лет сковывало каждое движение, не давало нормально вздохнуть, отравляя изнутри.

— Ты только не бойся ничего и не сомневайся, ладно? — не унимается Орлов. — Ты же знаешь, что Саша только рада будет и мы вместе справимся со всем. Обещаю, милая.

Женщина улыбается сквозь слёзы, кивая. Обещая взглядом в ответ. Понимая, что в этот раз получится всё то, что раньше казалось невозможным. Потому что он рядом. Потому что она счастлива. Потому что вместе.

Спустя три года…

— Саш, ну улыбнись уже, — просит Вера, еле сдерживая улыбку и поднося камеру к лицу.

— Вот видишь, Пашка, чем может обернуться, казалось бы, невинный подарок на день рождение, — серьёзно рассуждает Шмелёв, обращаясь к крестнику, который с удобством устроился у него на руках и с интересом изучал новую подаренную игрушечную машинку. — Нет, это, конечно, хорошо, что твоя мама нашла своё призвание и всё такое, но это не является основанием снимать всё на свете по тысяче раз подряд.

Женщина, не выдержав, смеётся, прикрывая рот ладонью и откидывая голову назад, отчего отросшие почти до поясницы волосы, год назад вернувшие свой естественный цвет, коснулись ковра с длинным ворсом, на котором она расположилась уютно обложившись подушками.

— Ты как старый ворчливый дед, Сашка, серьёзно, — отсмеявшись, произносит Орлова, успевая сделать снимок, когда на губах друга всё же проскользнула улыбка, а сын посмотрел прямо в объектив. — И, вообще, я не всё подряд снимаю.

— Ну, конечно, — фыркает мужчина, поправляя на Паше задравшуюся футболку. — А то я не знаю, что у тебя уже вся студия, не то, что даже дом, в фотографиях.

— Ничего, сейчас дом большой, поэтому снимай сколько душе угодно, — отвечает вместо Веры Антон, появляясь в гостиной с шестимесячной племянницей на руках. — Не вставай, — машет на неё ладонью, усаживаясь на диван рядом со Шмелёвым, замечая, как она собирается встать, чтобы забрать дочь. — Мы с Люсей сами как-нибудь справимся. Да, радость моя?

Люсенька что-то звонко лепечет, отвечая дяде и хватается маленькими ладошками за протянутый ей красочный кубик. Вера улыбается дочери и со вздохом поднимается на ноги, краем уха слушая разговор Саши с Антоном и осторожно переступая через раскиданные по полу игрушки, идёт к шкафу, убирая камеру на самую высокую полку. Останавливается у зеркала, завязывая волосы в высокий пучок, чтобы не мешались, замечая, как приятно изменилась фигура после последних родов, как блеск, поселившийся в глазах ещё после рождения Паши, лишь только усилился с появлением на свет Люси. И, Господи, как же ей это нравилось. Как трепетало всё внутри стоило ей только подумать о семье и дыхание перехватывало от понимания того, что это именно она счастлива. Именно она, перешагнув через вернувшиеся после рождения сына кошмары о прошлом, подтолкнувшие её к мысли о том, что, возможно, помощь специалиста в этой сложной борьбе не помешает. Именно она, спустя несколько месяцев тяжёлой работы с психологом смогла пусть и не вылечиться до конца, но хотя бы понять, что прошлое осталось там, позади, за спиной, и оглядываться туда не стоит. Именно она, наплевав на возраст и опасения врачей смогла родить здоровую дочь. Именно она, Вера Орлова, несмотря на прошлое и боль, которая, к сожалению, скорее всего навсегда останется с ней, имеет право на счастье и может дарить его своим родным и близким.

Обиженный на судьбу ребёнок повзрослел. Внутри уже третий год подряд цвела во всех возможных красках весна и воспоминания больше не заставляли её мёрзнуть в тридцать градусов жары. Поэтому она снова улыбается, когда слышит голос мужа, раздающийся из прихожей, который уезжал за родителями и Сашкой в город. Спешит на всех парах к родным, по которым успела соскучиться, обнимается с родителями Кости, уже не удивляясь горе подарков, которые они привезли внукам. Чмокает старшую дочь в макушку и попадает в горячие объятия мужа, тут же запечатлев на его губах быстрый поцелуй.

— Игорь звонил сейчас, — Костя нежно поводит ладонью по щеке жены, убирая выбившийся локон волос за ухо. — Говорит, что будет с Русланом минут через сорок и на празднование Люсиных шести месяцев приготовил какой-то подарок.

— Я уже боюсь его подарков, Костя, — вполголоса смеётся Вера, обнимая мужа за шею, купаясь в его искрящемся эмоциями взглядом. — Он порой не видит в них меры.

— Это же Волков, — Орлов усмехается, пожимая плечами и оглядывая недавно построенный дом. — Ну, что, пойдём дочь поздравлять?

— Пойдём, — она согласна кивает и тянет мужа в сторону гостиной, откуда уже раздавались громкие голоса и звонкий детский смех. — Заодно уговоришь сына оторваться от новой игрушки и съесть кашу.

— Господи, Вера, я — твой муж, а не супергерой.

— А я разницы не вижу, любимый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍