Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

в развитии новой стратегии и тактики… Я думаю, что этот пример годится для пояснения того, в каком положении оказалась наша революция при решении своих социалистических задач в области хозяйственного строительства. Два периода в этом отношении выделяются совершенно явственно. С одной стороны, период приблизительно с начала 1918 г. до весны 1921 г. и с другой – тот период, в котором мы находимся с весны 1921 года. Если вы припомните те заявления, официальные и неофициальные, которые делала наша партия с конца 1917 г. и до начала 1918 г., то увидите, что у нас было и тогда представление о том, что развитие революции, развитие борьбы может пойти как путем сравнительно кратким, так и очень долгим и тяжелым. Но при оценке возможного развития мы исходили большей частью, я даже не припомню исключений, из предположений, не всегда, может быть, открыто выраженных, но всегда молчаливо подразумеваемых, – из предположений о непосредственном переходе к социалистическому строительству» [186, с. 197].

Однако сокрушения Ильича и последующее принятие нэпа на X съезде РКП(б) не смогли компенсировать совершенные социалистами «ошибки» пострадавшим от волны социалистического безумия людям. За этот ранний период «строительства социализма», с конца 1917 по 1923 г., многие люди лишились не только своих лавок, сбережений, квартир и акций, но и самой жизни[10].

Красный террор 1917–1923

Как же можно совершить революцию без расстрелов? – вопрошал Ленин. Действительно, ту революцию, которую совершали социалисты, совершить без насилия и террора было невозможно, поскольку революция эта совершалась лишь относительно небольшой частью населения, управляемой относительно малочисленной, пассионарной, сплоченной организацией, опирающейся на довольно трудную для понимания идеологию, малознакомую большинству населения. Тем более было понятно, что после свержения Временного правительства в октябре 1917 г., а затем и насильственного роспуска Учредительного собрания в январе 1918 г., в стране найдутся десятки миллионов людей, не согласных с таким положением дел. Поэтому большевики, выходцы из Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), несут всю ответственность за развязывание гражданской войны в России, унесшей жизни до 10 млн человек. И они с этим были вполне согласны и даже горды сим фактом. Ленин еще в годы гражданской войны говорил, что «на все упреки и обвинения нас в терроре, диктатуре, гражданской войне, хотя мы далеко еще не дошли до настоящего террора, потому что мы сильнее их, – у нас есть Советы, нам достаточно будет национализации банков и конфискации имущества, чтобы привести их к повиновению, – на все обвинения в гражданской войне мы говорим: да, мы открыто провозгласили то, чего ни одно правительство провозгласить не могло. Первое правительство в мире, которое может о гражданской войне говорить открыто, – есть правительство рабочих, крестьянских и солдатских масс. Да, мы начали и ведем войну против эксплуататоров. Чем прямее мы это скажем, тем скорее эта война кончится, тем скорее все трудящиеся и эксплуатируемые массы нас поймут, поймут, что Советская власть совершает настоящее, кровное дело всех трудящихся» [178, с. 268]. Позже И. Сталин в «Кратком курсе истории ВКП(б)» 1938 г. напишет, как «большевистская партия оказалась единственной пролетарской партией, которая осталась верной делу социализма и интернационализма и организовала гражданскую войну против своего империалистического правительства. Все остальные партии II Интернационала, будучи связаны с буржуазией через свои руководящие верхушки, оказались в плену у империализма, перебежали на сторону империалистов» [341, с. 173].

На фоне Гражданской войны, длившейся почти шесть лет, социалисты развернули полномасштабный красный террор. Формально начало ему положило постановление Совнаркома от 5 сентября 1918 г., которое гласило: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры» [330]. Однако де-факто террор начался как минимум еще 5 января 1918 г., когда по митингам в поддержку Учредительного собрания раздались выстрелы со стороны вооруженных сторонников большевиков.

Террор длился около шести лет, однако про него вспоминают куда реже, чем про сталинский Большой террор 1937–1938 гг. И совершенно зря, ведь если сталинский террор хотя бы отчасти был направлен на большевистскую номенклатуру, затронув многих чекистов, то красный террор проводился против самых обычных людей из самых разных социальных слоев. В то же время красный террор имел отчетливые черты стратоцида – т. е. уничтожения людей по признаку их социальной принадлежности. Это были прежде всего т. н. «буржуи» (или буржуазия), к которым могли относить как офицеров и дворян, так и священников, горожан, белогвардейцев, членов любых политических партий. Как определял создатель ВЧК Феликс Дзержинский, основные признаки террора – это «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности или роли их в прошлые дореволюционные периоды» [88]. Характерно также воззвание видного деятеля ВЧК Мартына Лациса: «Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс. Это должны учесть все сотрудники Чрезвычайных комиссий и все Советские работники, из которых многие взяли на себя роль плакальщиков и ходатаев. Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия.

Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного террора. Прифронтовая полоса еще кишит белогвардейщиной. Здесь еще место красному террору. Да здравствует Красный террор» [102]. С другой стороны, не обходил красный террор стороной и крестьян – не обязательно зажиточных, а вообще всех, кто посмел восстать против большевиков. Более того, крестьянство в принципе не считалось благонадежным классом, ибо поддержало эсеров, а не большевиков.

Террор 1917–1923 гг. унес жизней ничуть не меньше, чем Большой террор. Оценки жертв различны – в силу того, что террор в первые годы своего существования характеризовался стихийностью, убийства не всегда документировались. Можно предполагать, что в результате красного террора, включавшего в себя как деятельность ВЧК, так и насилие большевистских командиров на подконтрольной территории, погибло до 2 млн человек. Я лично не сомневаюсь, что такая цифра вполне реалистична, однако допускаю, что она может отличаться и в меньшую сторону на несколько сотен тысяч. Продолжительность временного отрезка в шесть лет, в течение которого шла