Повести о Куликовской битве - М. Н. Тихомиров

полком ездити, и повеле в трубы трубити в собранные. И сьехашася со всех стран руские удалцы на трубные гласы, поюще песни ово кресту, ово мученические, ово богородицы. И собранным же людем всем в той час не обретоша великого князя Дмитрия Ивановича. И начата глаголати князь Владимер: «Братия моя милая, князи и бояре русские, сынове и молодые люди! Кто видел или кто слышел государя Руские земли великого князя Дмитрия Ивановича, пастыря и началника». И реша ему первый самовидец Юрка сапожник: «Аз[465] его государя видел на третьем часу, палицею железною бьющеся на бою». Рекоша ему литовские князи: «Мы мним его, яко в трупу жив есть». Вторый самовидец, Васюк Сухоборец: «Яз его видел на четвертом часу, биющеся крепко». Третий же рече Сенка Быков: «Аз его видел на пятом часу, биющеся крепко». Четвертый же рече, Гридя Хрулец: «Аз его видел на шестом часу бьющася крепко с четырмя тотарины». У князя Юрья некто есть имянем Степан Новоселцов, тот рече: «Аз его видел на седмом часу крепко биющеся пред самым твоим приездом, идоша пета с побоища, а уязвлена вельми. Аз ему не мог пособити, тогда гонишася за мною три татарина, но милостию божиею от них спасохся. А на великого князя Дмитрия наезжали три татарина, но един от них бысть старой наездник, тот великого князя копием уязвил, но. аз его чаю жива, а много от них пострадах». Слышав же то князь Владимер Андреевич рече: «Братия и друзи, аще кто обрящет его жива, государя Руские земли, брата моего, великого князя Дмитрия Ивановича, воистинну тот будет у нас первый человек и боярин на Москве».

И растекошася отроцы и раскочишася по всему побоищу, ищуще победителя великого князя. Овии же наидоша Михайлу Брянцу убитово в приволоце великого князя и в шеломе. Инии же наидоша князя Семена Романовича Белозерсково, чающе великого князя Дмитрия, зане же бысть приличен великому князю. Бысть же два воина етера, уклонишася на десную страну в дуброву, един именем Сабур, а другий Григорей Холопищев, а оба родом костромичи, мало выехаша с побоища и наехаша великого князя болна уязвлена[466]И трудна велми, отдыхающе под сеченым древом под березовым. И увидевше его и падоша с коней своих оба на землю и поклонишася ему: «Радуйся государь Руския земли!» Сабур же возвратися борзо и поведа князю Владимиру: «Государь наш князь великий Дмитрей Иванович добр здрав, царствует во веки». Слышав же князь Владимер и вси князи и воеводы возрадовашася радостию великою и скоро наехаша государя Руские земли и скочиша с коней вси и падоша на ногу ему, глаголюще великому князю Дмитрию: «Радуйся, государь наш князь великий, древний Ярослав, новый Александр, новый победитель врагом нашим, ты, князь великий Дмитрей Иванович. Сия же победа тебе честь дарова и довлеет твоему послужению, а божию пособию». Князь же великий Дмитрей Иванович рече: «Что мне поведаете?» Рече же князь Владимер: «Божиею милостию и пречистыя богоматере молитвами к богу и сродник наших старостерпец и мученик князей Бориса и Глеба и молитвами святителя Руския земли Петра митрополита и молением преподобнаго игумена Сергия, тех всех молитвами побежени суть враги наши, мы же спасохомся».

Слышав ж екнязь великий Дмитрей Иванович от брата своего от князя Владимира Андреевича прослезися и рече: «Братия моя милая, руские князи и воеводы сильные. Сей день сотвори господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». И паки рече: «Веселитеся, людне, велий еси, господи, и чюдна дела твоя, вечер водворится плачь и заутра радость». И паки рече: «Хвалю тя, господи боже мой, и почитаю имя твое святое, яко не дал еси нас в погибель врагом нашим и не похвалитися нами языку чюжему, иже умыслиша на мя злая, но суди, господи, по правде моей, аз же во веки уповаю на тя». И приведоша ему конь и выехаша на побоище и видев войска своего побито многое множество безчисленое, а поганых с четверицею болши того. И обратися к Волынцу и рече: «Воистинну, Дмитрей, неложно есть примета твоя, подобает тебе всегда быти воеводою в полцех». По сем же князь великий Дмитрей Иванович нача ездити по побоищу з братом своим со князем Владимером и со иными оставшими князи и литовскими по побоищу, а сердцем болети и кричати со слезами умыватися. Наехав на место, на нем же лежат белозерские князи, вкупе побиени быша, но толико напрасно биющеся, яко един за единаго умирает. Туто же лежит Микула Васильевичъ. Став над ними много дерствова[467], князь великий Дмитрей надо всеми любезными и воеводами. Много плакася государь к ним: «Братие русские князи и воеводы местные! Аще имете дерзновение у бога, то помолитеся богу о нашем унынии. Вем бо, яко милость его велика есть. Аще с вами вкупе будем». И паки на место иное переехав и видев своего наперстника Михаила Андреевича Брянцу, близже его лежит Тимофей Валуевич. Над ними же став князь великий много плачася и рече: «Братия возлюбленная, мене ради убиени быста. Кто бо таков раб государю для сам на смерть дасться, подобен же бысть от полку Дария перскаго царя, и той тако сотвори». И тако Семену Милюку рече: «Крепкий стражу, имаши твердо пасоми еста». Князь же великий обрався на иное место и наехав Пересвета Александра чернца Брянского лежаща, и тут же лежит Таврул татарин, уподобися древнему Голияду. И примета бяше того татарина. Высота его трех сажен, а промеж плеч руская сажень, а промеж очима локоть мерной. Глагола же князь великий Дмитрей Иванович: «Видите ли, братия, руские сынове, многим же было от него пити чашу смертную, но его победи Пересвет, подобна себе супостата татарина».

Князь же великий Дмитрей Иванович на месте том повеле в собранные трубы трубити и люди сзывати храбрые, страдавших оружии от сынов измаителских. И от всех стран грядуще люди на трубный глас и весело ликующе, поюще крестныя стихи, а иные мученические, а иные богородичные. И видев князь великий людем собранным всем, и литовские князи и вси руские и оставльшие бояре местные. И став князь великий посреде их, плачася горко и радуяся, глаголюще: «Братия моя милая, князи рустии, сынове всеа Русин, вам подобает служити, а мне вас хвалити и по достоянию почтити. А егда посетит меня господь бог, аще буду аз на своем столе, тогда имам дарити достойная части». И рече князь великий Дмитрей Иванович к своему брату князю Владимиру Андреевичю и своей нареченной братии