Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI—XVIII века) - Коллектив авторов

торжества пожаловал его чем-нибудь. Король приказал его привести пред себя, и как пришел Эдуард, то король пожаловал его в чин генеральский и велел быть при дворе. Эдуард благодарил короля чувствительнейшими словами, и после того Эдуард надел на себя по королевскому приказанию кавалерию,[162] и пошел благодарить принцессу за ее милость. Притом просил ее о своих братьях, чтоб их произвести. Принцесса обещалась просить о них отца своего, и по прошествии несколько времени пожаловали большого брата главным смотрителем у стола, а середнего главным же смотрителем у напиток. И так жили все братья благополучно. Потом спустя несколько времени Эдуард стал проситься у принцессы, чтоб уволила его проехать верхом по городу, но она сказала, что ежели хочет он прогуляться, то она прикажет заложить карету и поедет сама с ним. Но Эдуард усильными просьбами просил, чтоб позволила ему проехать верхом, и, наконец, по неотступной просьбе она его уволила, и велела, чтоб взял с собою несколько придворных лакеев для охранения себя. Лакеям же приказала, чтоб как можно берегли его здравие, и притом приказала послать к главному конюшему, чтоб оседлал лошадь, самую смирную. Братья же его, узнавши, что он едет верхом прогуливаться, тотчас пошли и попросили главного конюшего, чтобы брату их дал лошадь молодую и малоезженную. Конюший, зная, что братья Эдуардовы имели должность при дворе и несли от короля некоторую милость, захотел им услужить и велел оседлать лошадь молодую и малоезженную, и как привели ту лошадь, то Эдуард вышел из дворца и сел на нее и поехал, а за ним поехали четыре человека лакеев верхами. И как Эдуард прогуливался по городу, то братья его, взяв у того же конюшего двух самых лучших лошадей, как говорится старинная пословица, чтоб убить да уехать, и, надев на себя серые кафтаны, поехали его искать. И как нашли Эдуарда, по которой он ехал улице, то, заехав с другого конца, поскакали они навстречу Эдуарду. Лакеи, которые были за Эдуардом, кричали, чтоб они ехали тише, однако они, невзирая на них, скакали во всю прыть, и как поравнялись против Эдуарда, то один ударил Эдуарда лошадь и другой то ж ударил, и после того поскакали прочь. Лакеи все поскакали без памяти; Эдуард, оробев, упал с нее долой на мостовую и расшиб себе голову, отчего и лежал на том месте без памяти несколько часов. В то время случилось ехать по той улице, на которой лежал Эдуард, одному старому придворному министру. И как ехал он весьма тихо, то и увидел на мостовой лежащего Эдуарда, тотчас приказал карете своей остановиться. Потом послал посмотреть, что за человек лежит на мостовой и весь в крови. Посланный как скоро посмотрел, то сказал своему господину, что лежит какой-то генерал. Министр полюбопытствовал сам посмотреть и, вышед из кареты, подошел к Эдуарду, и узнал его, что он был при дворе, и с помощью слуг положил его в карету, и повез во дворец. А как приехал, то взяли Эдуарда из кареты и повели его в комнаты. Принцесса же, как скоро узнала о Эдуардовом несчастии, весьма сожалела о нем и приказала призвать к себе лекарей и докторов и велела им как можно стараться, чтоб его вылечить, за что обещала им награждение. Доктора и лекаря прилагали крайнее старание, осмотрели его рану и уверяли королевну, что Эдуардова рана не опасна. И по прилежному их старанию вскоре Эдуарда вылечили. А как уже он выздоровел, то принцесса спрашивала его, каким образом сделалось с ним такое несчастие. На что ответствовал Эдуард: «Милостивая государыня! Я сам не знаю, что были за люди, которые испугали мою лошадь». Потом она сказала, что те лакеи, которые были за ним, посажены в темницу. Эдуард стал просить принцессу, уверяя ее, что они не виноваты, но она не хотела и слышать, чтоб их без наказания выпустить. Однако Эдуард усильными своими просьбами упросил ее, что приказала выпустить. Потом уже принцесса никогда не отпускала Эдуарда, а ежели когда вздумается, то вместе поедут в карете.

В один день принцесса приказала заложить карету и, взяв с собою Эдуарда, поехала в сад. И как приехали, то карету отпустили назад, а оставили только одного лакея, пошли и гуляли по саду. Потом ей захотелось пить, ибо тогда день очень был жарок, принцесса же просила его, чтоб послал к своему брату за медом. Эдуард тотчас призвал лакея и приказал ему, чтоб принес для принцессы бутылку меду. И как лакей пришел к Эдуардову брату и сказал, чтоб отпустил для королевны меду, в то время и другой брат его был тут же. И как спросили они лакея, где их брат с королевною, лакей отвечал, что гуляют в саду. Тогда средний брат отпустил ему одну бутылку меду и всыпал в нее сонный порошок. Лакей, взяв мед, пошел в сад к Эдуарду, и как принес, то Эдуард, взяв бутылку и налив стакан, поднес принцессе; она, приняв, выпила, после того и он выпил, потом спустя несколько времени стали оба дремать, а наконец и уснули. После того Эдуардовы братья как отпустили лакея и, зная действо порошка, что они прежде трех дней не проснутся, пошли оба к королю, а, пришедши пред него, пали пред ним на колени и говорили: «Милостивый государь! Мы пришли вам объявить некоторую тайну». Король, услыша от них, выслал всех, потом спрашивал: «Что за тайна?» То они говорили: «Милостивый государь! Брат наш Эдуард с нашею королевною, а с вашей дочерью одни гуляют в саду и никого с ними нет». Король, не разобрав порядочно их речей, взошел в великое сердце. В то время случилось быть тому старому министру во дворце, который поднял лежащего Эдуарда с мостовой, как он упал с лошади, то король велел подать его карету и, взяв с собой того министра и обоих Эдуардовых братьев, поехал прямо в сад, и, взошед в беседку, увидел их спящих. Дочь его лежала на софе, а Эдуард сидел подле нее и также спал. Король, будучи в великом сердце, вынул свою шпагу и хотел заколоть свою дочь, но старый министр его не допустил, а притом говорил: «Милостивый государь! Пощадите свою дочь, чтоб после вам не сожалеть, может быть, они и безвинны, а ежели вам кажутся они подозрительны, то прикажите сыскать пустой корабль, у которого чтоб обрубить парусы и руль, и посадить их в него, и пустить по морю, и ежели они виновны, то, конечно,