Чехов в жизни - Игорь Николаевич Сухих

Выкопали новый пруд, который к весне наполнится водой на целую сажень. В головах кишат планы. Да, атавизм – великая штука. Коли деды и прадеды жили в деревне, то внукам безнаказанно нельзя жить в городе. В сущности, какое несчастье, что мы с детства не имели своего угла.

Чехов – Ал. П. Чехову, 21 октября 1892 г. Мелихово

Днем валит снег, а ночью во всю ивановскую светит луна, роскошная, изумительная луна. Великолепно. Но тем не менее все-таки я удивляюсь выносливости помещиков, которые поневоле живут зимою в деревне. Зимою в деревне до такой степени мало дела, что если кто не причастен так или иначе к умственному труду, тот неизбежно должен сделаться обжорой и пьяницей или тургеневским Пегасовым. Однообразие сугробов и голых деревьев, длинные ночи, лунный свет, гробовая тишина днем и ночью, бабы, старухи – все это располагает к лени, равнодушию и к большой печени. Если Вам когда-нибудь случится в своих «маленьких письмах» посылать интеллигенцию в деревню, то ставьте непременным условием, чтобы люди, не умеющие писать, читать, лечить, работать на фабрике, учить в школе или, как покойный Голохвастов, копаться в истории, оставались бы в городе, иначе они очутятся в дураках. Один мой сосед, молодой интеллигент, сознавался мне, что он очень любит читать, но не в состоянии дочитать книгу до конца. Что он делает в зимние вечера, для меня непостижимо.

Чехов – А. С. Суворину. 22 ноября 1892 г. Мелихово

Я живу в деревне. Постарел, одичал. У меня по целым дням играют и поют романсы в гостиной рядом с моим кабинетом, и потому я постоянно пребываю в элегическом настроении, чем и прошу объяснить мирный и спокойный тон этого письма.

Чехов – Л. А. Авиловой, 1 марта 1893 г. Москва

Ходил в деревню к чернобородому мужику с воспалением легкого. Возвращался полем. По деревне я прохожу не часто, и бабы встречают меня приветливо и ласково, как юродивого. Каждая наперерыв старается проводить, предостеречь насчет канавы, посетовать на грязь или отогнать собаку. В поле поют жаворонки, в лесу кричат дрозды. Тепло и весело.

Чехов – А. С. Суворину. 18 апреля 1895 г. Мелихово

Повесть для «Нивы» <«Моя жизнь»> я кончил. Колокольню кончил. Было освящение школы, и мужики после молебна (который служили три попа) поднесли мне образ, две серебр<яные> солонки и четыре хлеба на блюдах. Один старик говорил речь; говорил очень хорошо. Школа – лучшая в уезде.

Чехов – А. С. Суворину. 13 августа 1896 г. Мелихово

Перепись кончилась. Это дело изрядно надоело мне, так как приходилось и считать, и писать до боли в пальцах, и читать лекции 15 счетчикам. Счетчики работали превосходно, педантично до смешного. Зато земские начальники, которым вверена была перепись в уездах, вели себя отвратительно. Они ничего не делали, мало понимали и в самые тяжелые минуты сказывались больными. Лучшим из них оказался пьющий и привирающий а lа И. А. Хлестаков – все-таки характер, по крайней мере, хоть с точки зрения комедии, остальные же черт знает как бесцветны и как досадно иметь с ними дело. <…>

Весь пост и потом весь апрель придется опять возиться с плотниками, с конопатчиками и проч. Опять я строю школу. Была у меня депутация от мужиков, просила, и у меня не хватило мужества отказаться. Земство дает тысячу, мужики собрали 300 р. – и только, а школа обойдется не менее 3 тысяч. Значит, опять мне думать все лето о деньгах и урывать их то там, то сям. Вообще хлопотлива деревенская жизнь.

Чехов – А. С. Суворину. 8 февраля 1897 г. Москва

Живу я теперь, как Вам известно, в деревне, в собственном имении, заложенном в земельном банке, живу здесь лето и зиму и, когда становится скучно, уезжаю во едину из столиц. Я по-прежнему не женат, не богат, все еще не седею, не лысею. Отец и мать при мне; постарели, но не очень. Сестра летом живет дома и занимается хозяйством, зимою учительствует в Москве. Братья служат. Имение у меня неважное, некрасивое, дом небольшой, как у помещицы Коробочки, но жизнь тихая, не дорогая и в летнее время приятная.

Чехов – С. А. Петрову (архимандриту Сергию). 23 мая 1897 г. Мелихово

Я строю еще новую школу, по счету третью. Мои школы считаются образцовыми – говорю это, чтобы Вы не подумали, что Ваши 200 р. я истратил на какую-нибудь чепуху.

Чехов – А. С. Суворину. 24 августа 1898 г. Мелихово

5. Утро –4°. Деревья сажают около пруда в поле. Полдень 0°. Ване письмо. Вечер –2°. Маша и М. И. уехали. Зарезали 2-х овец, весу 2 пуда 8 фунтов.

6. Утро –3°. Тихо и пасмурно. Капусту рубят – секут. Из ледника выбрасывают лед. Купили 2 куля угля. Полдень –3. Снег валит. Метель. Вечер –5°.

7. Утро –5°. Снегу выпало на 1/2 аршина. Зарезали 2-х телят больших весу 3 пуда 36 фунтов. Полдень 0°. Начали на санях ездить. Вечер –8°. Капусты нарубили 60 ведер.

8. Утро –12°. Окна заледенели, как зимою. Восход солнца яркий. В доме во всех комнатах холодно. Дров еще не навозили. Полдень 0°. Роман поехал на санях в Лопасню. От Вогау получен чай, сахар и кофе. Вечер –2°.

12. Сего месяца Павел Георгиевич Чехов скончался в Москве в пять часов пополудни.

П. Е. Чехов. Дневник. Октябрь 1898 г.

Последнюю запись – о смерти отца – сделала в мелиховском дневнике М. П. Чехова.

…В октябре нашу семью постигло несчастье. Наш отец приподнял в Мелихове с полу тяжелый ящик с книгами, и у него произошло невправимое ущемление грыжи. Пока по отвратительной грязной дороге его довезли до станции (13 верст), пока три часа везли в поезде в Москву и пока поместили в клинику, кишка у него омертвела, и явилась необходимость вскрывать брюшную полость. Отец не выдержал операции и умер. Мы похоронили его в Новодевичьем монастыре, и я, мать и сестра с грустью возвратились в Мелихово. Я прошел по пустынным комнатам. Брата Антона нет – он в Ялте; отца нет – он в могиле; «прекрасной Лики» тоже нет – она в Париже. Даже нет нашего вечного друга А. И. Иваненко – он навсегда уехал к себе на родину. Опустело наше Мелихово! Точно один отец занимал весь наш дом – так почувствовалось в Мелихове его отсутствие.

М. П. Чехов. Вокруг Чехова

Милая Маша, твою телеграмму Синани получил вчера 13 окт<ября> в 2 часа дня. Телеграмма неясна: «как принял Антон Павл.