Брачный период мачо - Арина Ларина

— Хватит острить! У тебя это некачественно получается! Никакого шефа я в глаза не видела, разговаривала только с начальником отдела кадров, но она женщина!

— Тут два варианта, либо она сама на тебя глаз положила, либо у них шеф имеет право первой ночи, надеюсь, понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — убитым голосом прошелестела Лена. — А что же делать?

— Думаю, отказаться!

— Я договор уже подписала, — Лена чуть не плакала.

— Ну все, пахать тебе в негритянском борделе! — вздохнула Светка. — Но ты не переживай, я денег накоплю, в гости к тебе приеду…

— Дура ты, Карякина!

— Кто дура, это еще большой-большой вопрос! Ты, Ленка, прям с луны свалилась. Ты что, впервые слышишь, что для любой работы медкомиссию надо пройти?

— Так ты знала?

— Конечно, знала! Таких элементарных вещей не знаешь только ты! Зато теперь на фоне стресса ты это запомнишь как «Отче наш».

— Я вот сейчас как приеду к тебе да как «стрессну»! — Лена шлепнула трубку на рычаг и сурово огляделась. Народ искренне интересовался ее проблемами. Одна бабка даже рот от любопытства приоткрыла и, видимо, ждала, что Лена сейчас оповестит собравшихся о своих дальнейших планах на день.

Радовать сограждан откровениями она не стала, а поехала в районную поликлинику к стоматологу. Там ее ждала первая неприятность. Талоны на прием выдавались только в последний рабочий день каждого месяца на весь последующий месяц вперед, об этом оповещал всех страдальцев большой плакат у входа. Не усмотрев в объявлении логики, она обратилась в регистратуру:

— Простите, а откуда мне знать, заболит у меня в следующем месяце зуб или нет?

— Ниоткуда, — согласно кивнула старушка, дремавшая над газетой по ту сторону стеклянной перегородки.

— Так как же я попаду к врачу?

— По записи.

— Но запись только в конце месяца.

— Да, в конце, — радостно подтвердила бабка и с такой активностью закивала головой, что пучок седых волос, перехваченных резинкой, сбился на бок.

— А если мне сейчас надо?

— Без талона никак! — теперь направление движения старушкиного черепа сменилось на сугубо отрицательное, и голова начала мотаться слева направо и обратно.

— Хорошо, а как же быть?

— Приходите в конце месяца и запишетесь!

— А если мне сейчас?

— Без талона никак!

Лена обалдело уставилась в потолок. Наверняка администрация поликлиники руководствовалась какими-то соображениями, когда устанавливала такие порядки, но какими? И как пройти эту самую медкомиссию?

— А если у меня ничего не болит? — попробовала она подкатиться к бабке с другой стороны.

— Вот и хорошо!

— Но мне нужна справка, что у меня ничего не болит. Где ее взять?

— У стоматолога. Талончики выдаются в последний день каждого месяца…

Лена тихо застонала: то ли бабка уже успела ее забыть, то ли просто издевалась.

— Девушка, — неожиданно отвлек ее от яростных мыслей тонкий голосок. — Вы скажите, что с острой болью, тогда дадут.

Рядом опирался на палочку сухонький дедуля в смешной детской куртке с зайчиками.

— Я с острой болью, — послушно пробормотала Лена в окошко и для наглядности взялась рукой за щеку.

Услышав ключевое слово, бабка отодвинула газету, надела очки и строго спросила:

— Карточка есть?

— Была, только давно.

— Паспорт, полис.

— У меня только паспорт, — промямлила Лена, которая после памятной встречи с сотрудниками ППС начала носить документы с собой.

— Без полиса нельзя.

Злобно треснув дверью, она вышла на улицу. День почти пропал. Но это только почти. Она решительно поехала домой за полисом. Возвращаться в стоматологическую берлогу, где рыскали неприветливые хирурги с хищно поблескивавшими плоскогубцами, выли бормашины, а на входе сидела дряхлая, но неподкупная церберша, Лена не захотела, поэтому, взяв все документы, включая даже квитанции по оплате квартиры и университетский диплом, она отправилась в районную поликлинику штурмовать остальных упомянутых в списке врачей.

У регистратуры было пусто. Румяная полная женщина неприветливо подняла глаза на ввинчивающуюся в окошко Лену.

— Скажите, а к терапевту запись когда?

— Никогда.

Лена затосковала. Похоже, что все сговорились, чтобы максимально усложнить ей жизнь. Помолчав, тетка добавила:

— К терапевту без записи, в порядке очереди. Какой участок?

Номер участка Лена, естественно, не знала, но все оказалось не так безнадежно: по адресу регистраторша быстро вычислила часы приема участкового терапевта.

— Сегодня до двух она была, — радостно улыбнулась Лене тетка, всем своим видом демонстрируя восторг по поводу озвученного факта.

Лена поджала губы, борясь с желанием сказать что-нибудь этой довольной колобчихе. Но толстуха вдруг опечалилась:

— Вру, не было ее сегодня. Заболела же она. По вашему участку Мурзозян принимает, до пяти сегодня, 12-й кабинет.

— А карточку? — бдительно потребовала Лена.

— А документы? — не осталась в долгу тетка. Лена с победоносным видом вывалила на прилавок всю пачку вместе с квитанциями.

Тоскливо вздыхая, регистраторша уползла в глубь стеллажей и вернулась с тоненькой книжечкой.

— Нате, — шлепнула она искомое перед Леной и напомнила: — 12-й кабинет.

Перепрыгивая через ступеньку, Лена вознеслась к вожделенному Мурзозяну. У кабинета сидела угрюмая толпа. На Ленин вопрос «Кто последний?», никто не отреагировал.

— Значит, никого, — жизнерадостно констатировала Лена, почувствовавшая в своих ладошках хвост удачи. Дойти до дверей ей не дали.

— Здесь все первые, — порадовал ее молодцеватый брюнет, позднего среднего возраста. Его слова имели эффект выдернутой снизу стопки тарелки. Заорали все и сразу. Немедленно выяснилось, что согласия в присутствующих по поводу «кто последний» нет и быть не может, поскольку ветераны, инвалиды и беременные имеют право идти вне очереди, соответственно, они сплотились в отдельный хвост, отстаивающий свои права, часть сидельцев шла по предварительной договоренности с участковыми, причем с обоими, все остальные были из разряда «мне только спросить». Получалось, что у Лены соратников не было.

Каждый раз, когда из кабинета выходил очередной счастливчик, несколько человек моментально подскакивали к узкой щели, они начинали орать, пихаться, и кто-то один попадал в результате к всесильному Мурзозяну.

Присмотревшись к системе, Лена решила, что попытка — не пытка, и во время очередной стычки поднырнула под руку зазевавшегося мужичка с желчным недобрым лицом.

— Мне только печать поставить, — заметалась она по неожиданно большому кабинету, увидев, что доктора за столом нет. Больше всего она боялась, что сейчас пышущая негодованием толпа выволочит ее из помещения, и придется приходить в другой день.