Дикий наездник - Гэв Торп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Рассветный парус» упал отвесно вниз, закрутившись вокруг своей оси, чтобы пролететь между пересекшимися лучами двух летательных аппаратов некронтир. Благодаря переплетенным разумам Арадриан и Цибилаху одновременно подали питание в двигатели и, выполнив бочку, пронеслись мимо еще одного заходящего на атаку корабля-косы. Рядом с ними промелькнул истребитель «Болиголов» и поразил неприятельский самолет смертоносными лучами. Тот разлетелся подобно стеклу, но обломки вскоре испарились и перенеслись в зал восстановления.
+Сколько еще?+ спросил Арадриан.
+Мне почем знать?+
У них не было вестей от Иврайны и ее тактической группировки с тех пор, как они прошли за щитовой барьер внутренней гробницы. Ни дрожи Шепота, ни сигнала по вещательным волнам.
+Что, если они погибли?+ Арадриан сложил в голове вопрос и резко потянул «Рассветный парус» вверх. За ними устремились энергетические дуги пилонных пушек, расположенных в лесу. +Мы должны умереть, пока ждем их?+
+Если нужно.+ Цибилаху запустила главные двигатели, унося корабль за пределы зоны поражения вражеских орудий. +Мы не бросим Открывающую Седьмого Пути.+
+А что, если им нужна эвакуация?+
Арадриан направил свои мысли в главные сенсоры «Рассветного паруса» и увидел, как легион воинов некронтир стягивается к туманному силуэту центральной пирамиды. Реактивные мотоциклы и гравитанки, комморритские «Губители» и отделения аспектных воинов пробивались через наступающие когорты, но с каждым мгновением силы альдари оттеснялись все дальше. Из траншейного провала взмыла новая волна скиммеров-уничтожителей и устремилась за бросившимися врассыпную «Гадюками» диких наездников. Иннари понимал, что вскоре силы Иврайны прижмут к энергетической стене и лишат пространства для маневра, и тогда их ждет неизбежный конец.
Но они ничем не могли им помочь. Район окружали оборонительные системы, готовые уничтожить любой летательный аппарат, который попытается зайти на посадку. Над пилонами патрулировали корабли-косы, бросающиеся в скоординированные вылазки всякий раз, когда замечали уязвимого противника.
Чувство неотложности, переданное Цибилаху по каналу связи, вернуло Арадриана к мыслям об их непосредственной ситуации как раз вовремя, чтобы он увидел стягивающиеся к ним три серповидных самолета некронтир. Поблизости, как назло, не было ни одного альдарского истребителя.
+Необходимо бежать,+ послал он импульс.
+Нужно уйти от погони,+ ответила Цибилаху. +Нам от них не удрать.+
+Можно подняться выше — если нужно, то на орбиту.+
+Нет! Мы должны оставаться рядом, чтобы иметь возможность прийти на помощь!+
Разделяющее их расстояние прошил сполох нефритовой энергии, на волосок от крыла машины. Арадриан инстинктивно вывел «Рассветный парус» с линии атаки. Цибилаху решила иначе и попыталась опустить корабль ниже поднимающихся вражеских истребителей. Фюзеляж протестующе застонал, и в подсистемах «Рассветного паруса» возникло ощущение, похожее на боль.
Десантный челнок затрясся, будто севший на риф корабль, но благодаря неожиданной задержке он прошел под новым шквалом смертоносных лучей некронтир.
Арадриан без напоминаний снова подчинился Цибилаху, позволив ей управлять полетом. Резко вывернув руль, они ринулись под прикрытие деревьев, предпочтя наземный огонь перехватчикам.
+Слишком поздно.+ Цибилаху изрекла свой вердикт скорее со смирением, чем со страхом.
Так и было. Арадриан чувствовал, как тройка серповидных самолетов заходит к ним по бокам: двое слева и один справа. Оставались считаные мгновения до того, как они снова откроют огонь, и больше «Рассветный парус» свернуть уже никуда не сможет.
Сожаление в душе Арадриана быстро сменилось злостью. Обещание вечного бессмертия духа показалось ему вдруг небольшой компенсацией за утрату телесности. После того как Иврайна сняла с него проклятие Той-что-жаждет, Арадриан перестал бояться смерти, однако теперь, когда он наконец обрел цель, гибель показалось ему такой пустой тратой потенциала. С тех пор как Арадриан разошелся со своими друзьями на Алайтоке, он стремился найти свой путь в жизни. Он отыскал учение, в которое поверил, а теперь ему суждено умереть.
Арадриан разочарованно закричал.
Он огляделся в поисках хоть какого-то спасения — летящего им на подмогу истребителя или просвета между деревьев, куда они смогли бы нырнуть.
Ничего.
Душа Цибилаху заключила его в крепкие ментальные объятия перед лицом неизбежной кончины. Она словно вонзила кинжалы ему в глаза, но последнее биологическое ощущение перед гибелью тела все равно принесло ему наслаждение.
Корабли-косы внезапно прекратили идти курсом на перехват за миг до того, как открыть огонь.
Арадриан ахнул, дрожа от потрясения.
Некронтир понеслись обратно к пирамиде. Летательные аппараты чужаков перестали вопить и повсюду отворачивали от самолетов альдари. Их безмолвный отлет стал даже еще более тревожным, нежели визжащие атаки.
+Что-то не так,+ подумал Арадриан.
По-видимому, это чувство разделили все оставшиеся корабли и эскадрильи. Придя к тому же выводу, что и он, бомбардировщики «Феникс» и рейдеры «Вампир», десантные корабли и перехватчики, истребители «Ночное крыло» и аспектные воины из Багровых Охотников устремились вслед за отступающими некронтир.
Вновь слившись разумами, Арадриан и Цибилаху развернули «Рассветный парус» к гробнице и на полной скорости помчались туда.
Трещина расширилась, и вой усилился, почти физически воздействуя на чувства. Среди яркого сияния двигались фигуры. Нуаду стоял завороженный извивающимися тенями, поскольку не ожидал здесь встретить ничего подобного. Гул стих до мягкого шелеста, нашептывающего ему о потаенных мечтах и исполнении всех желаний. Его взгляд невольно упал на Друткхалу, сосредоточенно глядящую на свет.
Наследник клана увидел себя рядом с Кровавой Невестой — не просто любовником, но правителем мира, целой звездной системы. Они стали королем и королевой, перед которыми преклонялись подданные. Боготворящие массы выкрикивали имя дикого короля и возлагали к его ногам невиданные дары с далеких планет. Его слово было для них законом, исполнение его прихоти — пределом их мечтаний.
Свобода звала. Свобода от клана и рукотворного мира. Нуаду сбросил оковы своего народа подобно разбитым кандалам. Они для него ничего не значили, он был волен без страха следовать любому своему желанию, пока копошащиеся под ногами массы загрызали друг друга ради одного намека на его благоволение. Они воспевали его величие, произносить его имя уже было для них наградой.
А его враги… Их отполированные кости служили украшением дворца, разложенные перед ним, дабы унять его гнев. Ни одно оскорбление не оставалось безответным. Те, кто презирал его, кто унизил его клан, взошли на костры ароматного пламени, сгорев, лишь чтобы сделать ему приятно. Мельчайшее неповиновение безжалостно каралось — выживали только те, кто был абсолютно предан дикому королю.
Но изжаренная плоть его врагов ощущалась пеплом у него
