Путь - Андрей Александрович Халиас

общем-то в парк пришли зарабатывать деньги. Парень изредка вставал со скамейки, начинал подкручивать оборудование, а потом садился и продолжал миловаться со своей любимой. Оборудование было окончательно готово разве что через час, когда уже стало совсем темно – скоро и люди начнут расходиться.

Женщина наконец запела, и пела она красиво, так, как поют только слепые музыканты. Они воспринимают музыку по-другому, и это можно услышать в их пении.

После каждой песни наступала долгая пауза – влюбленные все не могли оторваться друг от друга. Вряд ли женщина много заработала в тот вечер, да если честно, не было похоже, что она сильно к этому стремилась.

Наконец я встал со скамейки – уже было поздно и пора было идти спать, впечатлений за этот насыщенный день я собрал уже достаточно. Я шел в сторону отеля и думал о слепой женщине. Мне хотелось жалеть ее, но я решил, что повода для этого нет. Она была счастлива, у нее был человек, который ее любил, и которого любила она, судя по всему у пары были и дети. Счастливая женщина, у которой есть счастливая семья. Зачем ее жалеть?

Я знал много людей, у которых видели оба глаза, у которых не было физических или ментальных особенностей и недостатков, но которые были несчастны и всю свою жизнь проводили в страданиях. Они не были инвалидами с традиционной точки зрения, но в моих глазах они были именно инвалидами – не способными получать наслаждение от жизни несчастными людьми.

Таких людей мне действительно было жалко.

Глава 4. Самая романтичная сцена в жизни

Через несколько дней я решил, что пришла пора уезжать из города, надо было продолжать свой путь. Я купил билет на самый ранний автобус, лег спать пораньше и проснулся на рассвете. Собрался очень быстро, в запасе оставалось больше часа. Офис, от которого отправлялся мой автобус, был рядом, всего в нескольких минутах ходьбы, поэтому спешить было некуда. Я полежал немного на кровати, чтобы убить время, но затем решил все же отправиться на станцию – мало ли, еще засну и просплю автобус, будет обидно. Лучше поспать на станции или в самом автобусе. Я вышел из комнаты, прошел по привычному лабиринту коридоров и лестниц и спустился вниз, на первый этаж, набрал ледяной воды в пустые бутылки, отдал ключ и попрощался с хозяином отеля.

Три минуты – и я уже стою у офиса автобусной компании.

Кроме меня на станции не было пассажиров, лишь груда сумок и коробок лежала на бордюре у здания – пассажирские автобусы здесь часто используют для курьерской доставки. В здании офиса, у дальней его стены, стояли длинные столы, за которыми сидели менеджеры по работе с клиентами. Передняя стена офиса была открыта – гаражные двери между опорными колоннами, которые традиционно служили стенами в подобных зданиях, были подняты.

Автобус еще не приехал – я пришел почти на час раньше. Я подошел к менеджерам, спросил, долго ли мне ждать автобуса и получил неутешительный ответ – транспорт приедет лишь к самому времени отправления.

Делать было нечего, я сел на лавочку и начал ждать автобус. Через несколько минут, несмотря на слова работников, автобус появился из-за угла. Он остановился рядом со мной, из передней двери вышел водитель. Я спросил у него, нужный ли это мне автобус, он ответил утвердительно. Тогда я закинул большой рюкзак в багажное отделение и забрался в салон.

Спать не хотелось, хоть я и встал очень рано – в автобусе, который стоит на месте, мне почему-то сложно заснуть, но только лишь он отправляется с места, как сон сам, без спросу, накатывает на меня. Я попытался все же закрыть глаза и уснуть, но делать это было бесполезно. Тогда я просто начал смотреть через окно на улицу, на которой вовсю кипела жизнь, несмотря на раннее время.

На той стороне улицы, на которую выходило мое окно, стояло угловое здание, в этом месте несколько дорог пересекались. У здания располагался довольно обширный тротуар, на нем уличный повар готовил что-то в своей нехитрой передвижной кухне-тележке. По периметру тротуара стояло несколько пластиковых столов со стульями – для посетителей уличного заведения.

Сначала столы были пусты, гостей за ними не было, но через какое-то время чуть дальше по улице, за углом, остановился скутер с водителем-мужчиной и пассажиркой-женщиной. Водитель припарковал байк и слез с него вместе со своей пассажиркой. Они сняли шлемы, которые были обязательны для езды на скутерах, но почти никто их не носил, кроме самых ответственных граждан, и подошли к столам на тротуаре. Сели за дальний стол, из-за которого не был виден их припаркованный за углом байк, и заказали что-то у повара. Пара принялась ждать свой заказ.

Через какое-то время на улице появился старик, хромой, он еле-еле шел. Старик просил милостыню. Он подошел к женщине с протянутой рукой, та что-то сказала ему, мол, подожди минутку, встала из-за стола и направилась к скутеру. На руле байка висела сумочка, она-то и была нужна женщине. Она взяла сумочку, достала из нее кошелек, отсчитала несколько купюр и повесила обратно. Затем женщина вернулась к старику и отдала ему деньги. Села обратно за стол и продолжила ждать заказ. Старик поблагодарил женщину и, держа деньги в протянутой руке, пошел дальше. Он зашел за угол и поравнялся с байком, на котором висела сумочка с деньгами. Мужчина вместе с женщиной свой байк не видели, они сидели за углом, и даже не смотрели в сторону старика. Они не заметили, как тот завернул за угол и остановился рядом со скутером.

Я внимательно уставился на старика – тот продолжал стоять рядом с байком. Старик неторопливо пересчитал деньги, которые ему дала женщина, и даже не глядя на сумку, которая висела прямо перед ним, и в которой, как он знал, лежали деньги, он пошел дальше. Старик мог легко снять сумку и забрать деньги – мужчина с женщиной бы этого не заметили. Но не стал.

Прошло еще минут пятнадцать, до начала поездки было еще много времени, и в автобусе я был один. Делать было нечего, и я продолжал наблюдать за улицей.

Из-за угла показалась женщина, она выглядела одной из тех местных дам, у которых были семья и дети, – немного полноватая и в пижаме. Женщина выглядела абсолютно обычно, не было похоже, что она голодает, и ей нужна помощь. Она, как и старик ранее, шла с протянутой рукой и