Путь - Андрей Александрович Халиас

старое разрушается, на его обломках строится новое. Без изменений ход истории невозможен, и все, что мы когда-либо построим, будет разрушено, и на месте разрушенного, возникнет новое, незнакомое и чуждое для нас. А мы канем в историю. Канем в историю, как это сделал великий император, его народ, его империя и его великий храм.

Это неизбежный ход истории, безжалостный и беспощадный. Все, что каждый из нас когда-либо сделает, исчезнет и забудется. Неважно, кто ты – сапожник или миллиардер, рано или поздно ты исчезнешь с лица земли, и все, что ты когда-либо сделал, исчезнет вместе с тобой.

Деньги, заработанные миллиардером, мало того, что никак не помогут ему после смерти, растворятся. Он может передать их детям, а те – своим детям, те – опять своим детям. И за сотню лет, а то и меньше, миллиарды богача будут поделены на столько маленьких кусочков для каждого из его потомков, что кусочки эти в конце концов станут ничтожными.

Да, при жизни у богача будет имя, у него будет социальный статус, в отличие от того же сапожника, но разве это так уж важно? Отсутствие высокого социального статуса не сделает сапожника несчастным (если он счастлив, конечно), а богача – счастливым, или наоборот. По большому счету, если выкинуть социальный статус из жизни конкретного человека, то жизнь его от этого ничего не потеряет. Так стоит ли социальный статус того, чтобы на него тратить свою жизнь? В конце концов, социальный статус богача уйдет из жизни вместе с ним, как и его имя, как и его богатство.

Если же он делает то, что делает, не для себя, а для истории, то и здесь его ждут плохие новости – через сотню лет ничего из того, что богач сделал, не будет иметь значения. Будет иметь значение через сотню лет? Ладно, через сотню будет, но через тысячу – нет. Если будет через тысячу, то через десять тысяч лет уже точно не будет. Так можно дойти хоть до миллиона лет, но рано или поздно, все, что любой из существующих ныне людей когда-либо сделал, будет забыто. Жить ради того, чтобы оставить свое имя в истории – тщетно.

И что, перестать жить, перестать создавать, прекратить реализовывать себя? – Возмутитесь вы.

Нет, конечно, просто нужно выбирать правильные приоритеты. Природой в нас заложено стремление к самореализации, к созданию и творчеству. Внутренняя потребность в самореализации сама по себе является достаточной причиной для того, чтобы создавать, творить и даже просто работать. Но делать это ради денег, славы или социального статуса, тщетно, и если именно эти приоритеты ставить на первое место, то самореализации как таковой не выйдет. У тебя будет слава, деньги и статус, но счастья это тебе не принесет. Счастье важнее материального благополучия.

Нет ничего плохого в деньгах, они делают нашу жизнь проще, но если ты свою жизнь построишь вокруг них, то это не принесет тебе счастья. Так стоят ли деньги того, чтобы променять на них счастье?

Я обошел храм множество раз и все никак не мог на него насмотреться. После часа таких прогулок я решил глянуть на святилище в последний раз, а затем, не оглядываясь, уйти. Остановившись, я поднял голову и внимательно посмотрел на величественное здание, пытаясь запомнить его как можно детальнее. Потом отвернулся, отправился к выходу, но остановился опять – мысленная “фотография” получилась не достаточно четкой. Посмотрел на храм еще раз, вновь пытаясь запечатлеть его навечно в своей памяти, и снова неудачно – очередная попытка выйти за ворота и не повернуть голову не удалась. Я даже не заметил, как опять повернулся лицом к величественному памятнику тщетности стремления к славе и продолжил любовался им.

Уходить было жалко, но рано или поздно необходимо было это сделать.

В конце концов, я все-таки собрался с духом и вышел за ворота.

За воротами, вокруг храмового комплекса, когда-то был вырыт защитный ров с водой, сейчас он был пуст, но мост через него сохранился. По сторонам моста располагались искусные поручни в виде длинных змей. Я прошел до конца моста, придерживаясь за одну из змей, а в конце пути погладил ее по голове – мало ли, вдруг божественные змеи, которых олицетворяли поручни, действительно существовали и обладали какой-нибудь таинственной силой, стоило оставаться с такими неизведанными могущественными существами в хороших отношениях.

У входа на мост стояло множество людей – любоваться храмом приехала многочисленная туристическая группа. Перед ними бегали местные женщины-торговки, пытаясь всучить туристам сувениры по завышенным ценам. Женщин было много, они набросились на иностранцев едва те вышли из автобуса, и туристы выглядели опешившими от такого напора.

Торговки, молящим взором глядя на потенциальных покупателей, подходили то к одному, то к другому и демонстрировали свои товары. Когда кто-то соглашался купить сувенир, начинался торг – цены были очень высокими и даже после умелого и долгого торга конечная цена оставалась завышенной в несколько раз.

Как только покупатель вынимал деньги и расплачивался за покупку, к нему тотчас же подбегали остальные торговки, обступая его вокруг и не давая пройти – купил одну безделушку, значит, купит и другую.

Кое-как отбиваясь от торговок, туристы рано или поздно проходили мимо них на мост и шли любоваться храмом, с карманами, полными от купленных ненужных им вещей. Женщины же, довольно пересчитывая заработанные деньги, отходили в сторонку, где у них находилась нехитрая штаб-квартира – пластиковые стулья, расставленные на земле, на которых они сидели, отдыхали и веселились в ожидании очередного автобуса.

Одна из женщин заметила меня и решила, что мне нужно что-то купить. Она закричала: “Вода!” и назвала цену, по которой готова была ее продать. Цена была настолько высокой, что я даже поперхнулся от неожиданности. Я указал ей на свой рюкзак, в открытых карманах с каждого бока которого лежало по большой бутылке воды. Женщина рассмеялась и показала большой палец, мол, правильно сделал, что запасся заранее.

Я отошел от торговок к ветхому забору, к которому был прикреплен мой велосипед, и с облегчением обнаружил, что с ним ничего не случилось – стоял на том же месте, где я его оставил.

После нескольких часов прогулок по огромному храму меня охватила усталость из-за недавней болезни, но по плану мне надо было объехать еще множество мест, чтобы успеть увидеть все за три дня.

Я колесил по округе, восхищаясь прекрасными древними строениями, сил становилось все меньше, и мне все сложнее было продолжать. Постепенно усталость обволакивала мое тело и мое сознание, и