Следы в сердце и в памяти - Рефат Аппазов

Как назвать эту огромную армию людей, насчитывавшей не один миллион человек? Бездельниками, тунеядцами, иждивенцами, прихлебателями? Ведь они действительно ничего полезного не производили, а наоборот - отнимали у общества много времени, требовали привлечения для своего труда многих материальных и иных ценностей, а результатом было привитие людям тупого преклонения перед коммунистической идеологией, фальсификация философии и истории как истинных научных достижений человечества, внедрение шаблона в инструмент мышления, вреднейшее влияние на развитие личности. Но, с другой стороны, эта великая армия "честно" трудилась, в поте лица зарабатывая свой хлеб. Часть из её состава искренне верила в необходимость того, что составляло смысл её деятельности. Благодаря этой деятельности мы должны были все теснее и теснее сплачиваться вокруг Центрального комитета партии, её ленинского руководства. Мне часто приходила в голову мысль о том, что такой непрерывный процесс сплачивания рано или поздно задушит то ядро, вокруг которого происходит этот процесс, когда сжатие достигнет некоторой критической величины. В моем представлении это ассоциировалось с процессом образования "черных дыр" во Вселенной, когда звезда, исчерпав свою внутреннюю энергию, коллапсирует в так называемую "гравитационную дыру", из которой даже квант света не может вырваться ввиду сверхвысокой гравитации. Погибая, звезда тянет за собой и все окружающее пространство, находящееся в сфере своего влияния.

Где же теперь вся эта огромная армия людей, обеспечивавших идеологическую сплоченность народа? В какой сфере эти люди работают сейчас, какую пользу они приносят? Как мне представляется, освобождение общества от идеологических институтов должно было бы привести к тройному эффекту. Во-первых, не надо кормить, одевать и снабжать средствами производства эту армию ничего не производящих людей. Во-вторых, в новых условиях эти люди должны были бы включиться в сферу производительного труда и сами участвовать в создании материальных ценностей. И, в-третьих, все остальное население, освобожденное от идеологического ярма, могло бы больше времени посвятить на лучшее устройство своей жизни, на всякого рода полезные дела. Однако этого эффекта совсем не заметно. Причина, видимо, в том, что большая часть этого идеологического корпуса не пошла в производящие отрасли народного хозяйства, а приспособившись к новым условиям, влилась в непомерно раздутый чиновничий аппарат и в коммерческие или даже криминальные структуры. Вакуум в идеологической сфере бурно стал заполняться церковью, иногда в довольно уродливых формах, но население от этого не стало ни более духовно богатым, ни более благородным. Церковь стала скорее модой, чем дорогой к вере и к Богу.

Однако вернемся к весенним апрельским дням 1946-го года, когда я вместе с несколькими своими сокурсниками, получив диплом об окончании института и направление на работу, впервые отправился к месту, в котором суждено будет остаться до конца жизни. Электричка с Ярославского вокзала Москвы довольно быстро доставила нас до станции с несколько лирическим названием Подлипки, и ещё минут через пятнадцать или двадцать мы уже оказались в отделе кадров предприятия.

Весна в том году выдалась ранняя, и погода стояла отменная, совсем не располагающая к серьёзным делам. В этот солнечный день за городом и дышалось легче, чем в столице. Все мы были в хорошем настроении, и первые впечатления о месте нашей будущей работы были самыми благоприятными.

Как оказалось, мы попали на артиллерийский завод, который в годы войны был эвакуирован на Урал, и вот за последний год многие работники возвратились на прежнее место жительства, а сам завод со своим оборудованием остался на востоке. Конкретная тематика предприятия ещё не была вполне определена, но якобы готовилось решение о его перепрофилировании на ракетную отрасль. Артиллерия и ракетная техника - вещи весьма разнородные по специфике как организации производственного процесса, так и проектно-конструкторской части. В те годы наша промышленность, кроме так называемых "Катюш", никакими другими ракетными системами не занималась, их просто ещё не было так же, как и опытных специалистов по этой только-только зарождающейся отрасли техники.

Нас, молодых инженеров, разбросали наугад по нескольким условным подразделениям, руководители которых сами не знали, чем нас занять. В секретном архиве было всего 20-30 томов технической документации на различного рода технологические процессы и описания принципов работы каких-то второстепенных приборов, которыми неизвестно что комплектовалось. Через неделю или две я получил до смешного серьезное задание: спроектировать взрыватель неконтактного действия, работающий на эффекте Допплера, который бы срабатывал при прохождении от цели на минимальном расстоянии. Не больше и не меньше! Таких взрывателей, насколько я был осведомлен, в то время вообще не было на вооружении. Следовательно, надо было сделать довольно значительный шаг вперед в нашей технике с моими хилыми силами ещё не оперившегося птенца. Но у молодости, как известно, энергии и амбиций хватает, поэтому задание меня не очень смутило. Меня смутило то, что попытки конкретизировать задание ни к чему не привели. Не было известно, на каком снаряде - артиллерийском или реактивном - такой взрыватель должен устанавливаться. Не было известно, каковы, примерно, скорости сближения с целью, диапазоны расстояний, на которые должен рассчитываться взрыватель. На все вопросы следовал один ответ: "Вы сами разработайте технические условия, сами их обоснуйте, а затем будем согласовывать с возможным заказчиком". В общем, стало ясно, что мой руководитель, хотя он и выдал задание, ещё меньше представляет себе работу, чем я сам. Вскоре мне дали в помощь молодого выпускника Ленинградского военно-механического института, и я оказался перед ним в роли такого же несостоятельного руководителя, как и мой руководитель передо мной. Всё же мало-помалу какой-то задел у нас стал появляться, мы наметили два или три принципиальных варианта, привлекая все известные нам идеи в этом направлении.

Не прошло и двух месяцев с начала работы, как вдруг нам объявили, что через несколько дней надо отправляться в длительную командировку в Германию по изучению и сбору трофейной техники там на месте. При наличии всяческих причин, препятствующих такой командировке, можно было отказаться от поездки. Что же делать? С одной стороны, это было и интересно, и, возможно, давало какие-то совсем нелишние материальные выгоды. С другой стороны, очень беспокоил нерешённый жилищный вопрос и положение жены и дочери. Жена в это время продолжала учёбу в Технологическом институте легкой промышленности (проще - в Пищевом институте), наша двухлетняя дочь находилась на попечении моей тёщи в г.Сталино (сейчас он называется Донецк). Мы с женой жили временно в общежитии Бауманского института, которое должны были освободить к началу нового учебного года. К этому времени всем семейным молодым специалистам обещали дать комнаты в Подлипках, но в эти обещания верилось с трудом. В каком положении окажется моя жена, если к этому времени жилья здесь не дадут, а из московского общежития выкинут? Ни родственников, ни близких друзей, имеющих свое жильё, в ближайшей окрестности у нас не было. Несмотря на неопределенность обстановки, на семейном совете из двух человек было принято трудное решение: от командировки не отказываться. Так я в самом начале лета 1946-го года вместе со значительной группой специалистов оказался в Германии и прожил там чуть больше полугода. Этот период жизни стоит отдельного, самостоятельного рассказа, здесь же лишь упомяну о том, что там состоялось моё знакомство с будущим главным конструктором, будущим академиком Сергеем Павловичем Королёвым, ближайшими его сподвижниками, членами будущего Совета главных конструкторов. Там же определилась узкая конкретная область моей деятельности: баллистика и проектирование ракет.