В когтях у сказки - Лана Синявская

Анна решительно взялась за ручку. Металл на ощупь казался ледяным, будто ручку долго держали в морозильнике. Кожа на кончиках пальцев слегка прилипла, так же как когда-то, зимой, когда маленькой Ане вздумалось покататься в мороз на карусели, но она не отдернула руку и потянула ручку на себя. Дверь плавно и совершенно беззвучно отворилась. Музыка стала громче. Ее мелодия настойчиво звучала в ушах, как будто бы существовала в голове сама по себе – навязчивая и гипнотизирующая.

Дверь была открыта, но девушке понадобилось все ее мужество, чтобы переступить порог.

Это была… – детская. Прямо у входа колыхалась от невидимого сквозняка прозрачная вуаль, свисающая с потолка до самого пола. Отодвинув ее, Анна словно попала в сказочный сон своего детства. Здесь было все, о чем можно было мечтать где-то от трех до одиннадцати. Каких только игрушек здесь не было! Мишки, зайчата, котята и прочая плюшевая живность, куклы и пупсы всех мастей, машинки и самолетики всех размеров, включая почти всамделишный гоночный автомобиль, у стены, в отдельной нише высился двухметровый сказочный замок, у ворот которого кукольную принцессу ожидала золотая карета, запряженная четверкой белоснежных золотогривых лошадей. В другой нише призывно сверкала стальными рельсами огромная железная дорога с мостами, маленькими станциями и собственным депо. Крошечные блестящие вагончики стояли наготове.

В самом центре этого волшебного царства медленно вращалась карусель. Да, да, она вращалась, будто дети только что спрыгнули с ярко раскрашенных лошадок и унеслись по своим важным детским делам. Вид этой карусели, плавно кружащейся под тихий перезвон колокольчиков, показался девушке страшнее всего. В комнату вела единственная дверь, та, через которую она вошла, но она никого не встретила в коридоре.

Но карусель вращалась.

Глава 20

Анна вдруг отчетливо – так, будто кто-то шепнул ей на ухо – поняла, что Ника здесь нет, и никогда не было. Нет не только в этой комнате, но и вообще в замке. Она старалась не думать о том, чьи шаги звучали в коридоре, и чей силуэт мелькнул на лестнице. Теперь она точно знала, что эта комната-ловушка поджидала вовсе не сына, она ждала ее саму.

Зачем?!

Анна собиралась это выяснить.

Для начала девушка подошла к стене, украшенной роскошной алой драпировкой, похожей на парадный занавес в оперном театре. Бархат спадал с потолка красивыми фалдами, создавая фантастическую игру света и тени. Сбоку, почти в углу, с потолка свисал витой шнур – естественно, золотой, и с большой пушистой кистью на конце. Недолго думая, Анна покрепче ухватилась за шнур и дернула.

Бархатная штора медленно поползла вверх, открывая зеркальную поверхность. Зеркальная стена, явно сделанная уже в наше время, увеличивала детскую вдвое.

Некоторое время Анна задумчиво разглядывала вторую, медленно вращающуюся карусель, будто окутанную странной дымкой. Чем дольше она смотрела в зеркало, тем четче становилась картинка. Наконец, она увидела то, что не хотела бы увидеть никогда: на призрачной зеркальной карусели катались… дети.

Это были странные дети. Они не шалили, не шумели. Чинно сидели на лошадках и паровозиках. Их личики были серьезны. Они напоминали ряженых, а их одежда как будто была взята напрокат в костюмерной театра. Старинные наряды малышей делали увиденное еще более абсурдным.

Но самое страшное – все дети пристально смотрели на Анну. Пустые глаза ни на секунду не упускали девушку из вида. Когда карусель делала круг, те, кто оказывался вдалеке, поворачивали головки почти на сто восемьдесят градусов, продолжая смотреть глаза в глаза. От этого взгляда, пристального и настороженного, по телу побежали мурашки.

Повинуясь инстинкту, девушка обернулась. Так и есть! Дети существовали только в зеркале. Вращающаяся карусель позади неё была пуста.

Анна малодушно выпустила из рук шнур. Занавес упал, но ощущение нарастающего ужаса осталось. И еще – чувство безысходности.

Девушка почти не удивилась, когда, подойдя к двери, через которую только что вошла и, толкнув ее, обнаружила, что дверь заперта. Чего-то похожего она и ожидала. Каждая ловушка рано или поздно должна захлопнуться. Значит, пришло и ее время.

Разумнее всего было бы сесть и посмотреть, как будут дальше развиваться события, но Анна никогда не отличалась особенным терпением. Понимая, что дверь все равно не открыть, она попробовала приналечь на створку всем телом, потом для приличия попинала дверь ногами – хоть бы хны! Хорошенькая, розовая дверка даже не шелохнулась.

Анна придирчиво осмотрела детскую на предмет чего-нибудь тяжелого или острого – куда там! – в качестве тарана по габаритам сгодился бы разве что плюшевый топтыгин в человеческий рост, да и тот был слишком уж мягкотелым.

Девушка чувствовала, что за ней наблюдают, и не могла себе позволить впасть в панику, хотя вообще-то было самое время. Внутри она вся дрожала, желудок неприятно сжимался, едва просохшие после дождя волосы на затылке взмокли от пота. Не в силах усидеть на месте, Анна присела на корточки и попыталась тщательно рассмотреть дверной замок. Первое, что она обнаружила – в замочной скважине не было ключа. Это еще ничего не значило: заперли и ключик забрали, всего и делов, но язычок замка тоже не просматривался. Это что же получается? Дверь не открывается, в то время, как никто и не думал ее запирать? Как же тогда она… От одной только догадки о том, почему держится дверь, Анна похолодела. Она прислонилась спиной к двери, чтобы немного унять дрожь, потом медленно повернулась и еще раз осторожно заглянула в замочную скважину и тут же, резко отпрянув, шлепнулась на попу с криком:

– Черт! Черт!! Черт!!! Что это за тварь?!!!

У твари был ярко-желтый глаз, как у ящерицы, с черным, длинным, вертикальным зрачком. И еще, что куда хуже, тварь обладала разумом – как бы иначе она догадалась подсматривать в замочную скважину? Ничего кроме глаза разглядеть было невозможно, да Анна и не пыталась пока повторить попытку. Ей за глаза хватило и одного раза.

На всякий случай девушка прислонилась спиной к двери из опасения, что звероящер – или кто там оно – надумает проникнуть внутрь. Она понимала, что ее усилия тут вряд ли помогут, но просто не могла себя заставить отойти.

Минуты текли, но ничего не происходило. Если бы Анна не боялась отойти от двери, она бы попыталась отломать какую-нибудь увесистую детальку от карусели, – она уже присмотрела парочку – чтобы обрадовать возможную гостью, но пока она просто сидела на месте и пыталась понять, что произошло. Зачем она здесь? Если для того, чтобы умереть, так что зря время терять? Желтоглазая зверюга давно бы могла покончить с этим делом, но отчего-то медлила.