Адская ширма - И Паркер

Часы тянулись один за другим. Сэймэй бесшумно вошел с ужином на подносе и подкинул в жаровню свежих горячих углей. Но ни тепло, ни пища не радовали и не согревали Акитаду. Он отодвинул в сторону поднос, раскатал постель и попытался забыться — удрать от тягостных и болезненных мыслей об ответственности, возложенной на его плечи мужа и главы семьи.

ГЛАВА 15

ПУСТАЯ КЛАДОВКА

Проснулся Акитада без сил и полный уныния. Похоже, буквально все в его доме шло наперекосяк. Он едва успел вернуться из долгой отлучки с севера, как все устои его жизни начали рушиться. Сначала Ёсико спуталась с каким-то простолюдином, загремевшим в тюрьму по обвинению в убийстве. Потом она восстала против воли брата и заставила Тамако принять ее сторону, отчего супружеская жизнь Акитады впервые дала трешину. А теперь вот еще Гэнба с Торой рассорились вконец и нарушили покой и гармонию, на которые он так рассчитывал после долгих лет борьбы и тяжких испытаний.

Акитада понимал, что обошелся с Торой и Гэнбой резковато. Разве можно было ожидать, что они по уши погрузятся в дело в первую же свою вечернюю вылазку по столице? И что с того, если после стольких лет почти монашеского воздержания Гэнбу потянуло к какой-то особе, судя по всему, соединившей в себе женские прелести с интересом к спортивным состязаниям? В таком влечении вовсе нет ничего противоестественного. И Тора гоняется за каждой юбкой в городе, потому что такова уж его натура. Его стычку с Дандзюро спровоцировал не Тора, а сам актер. А Тора так уж устроен, что не терпит оскорблений — слишком трудной ценой завоевал он свое нынешнее положение. Нет, виноват во всех этих неприятностях только он сам, а вернее, его проклятый характер. Вместо того чтобы спокойно справиться с напряжением, возникшим из-за последних событий, он позволил себе сорваться, вскипеть и взял на себя зачем-то судейскую, карательную роль.

Уныло вздохнув, Акитада встал, скатал постель и принялся одеваться. Он чувствовал себя старым и уставшим. Только ни возраст, ни нажитый опыт явно ничуть не сгладили шероховатостей его пылкого характера.

Он задумался о деле Нагаоки, в котором не продвинулся ни на шаг из-за семейных неурядиц. Бедолага-арестант так и сидел за решеткой. Парень, как оказалось, совсем не соответствовал тому представлению, которое сложилось о нем у Акитады, — что тот якобы выскочка из простолюдинов, соблазняющий беззащитных высокородных девиц с целью улучшить свое положение. Поэтому и допрос в тюрьме, считай, не получился. По правде говоря, у Акитады даже не было неприязни к этому Кодзиро, по чьей милости на его дом навалились все эти неприятности. Парень неожиданно повел себя достойно и мужественно. И Нагаока оказался человеком культурным, начитанным и на редкость образованным. Только, конечно, это не снимаю с него подозрений в убийстве жены.

Акитада расхаживал по комнате, размышляя о деле Нагаоки. Нагаока интересовался театром, а в ночь убийства в монастыре как раз останавливались актеры. Нагаока мог нанять одного из них, чтобы тот убил его жену, когда ему стало известно о ее неверности. Все-таки Тора, несмотря на все свои предубеждения, был прав насчет актеров. Такие странствуюшие труппы часто становились хорошим прикрытием для примкнувших к ним беглых преступников всех мастей. Так где же, как не среди актеров, лучше всего найти наемного убийцу?

Глупо было с его стороны прогнать с глаз долой Гэнбу и Тору, не выслушав прежде их подробного отчета. А еще глупее было не пустить Тору на свидание с этой девушкой-акробаткой, от которой тот мог почерпнуть любопытные сведения.

Чувствуя себя по-прежнему вялым и разбитым, хотя головная боль почти прошла, Акитада решил выпить чаю. В такую рань Сэймэй скорее всего еще спал. Поэтому он самолично отправился на кухню, где заспанная служанка Кумой только начала возиться с завтраком, сам налил себе кипятку и отнес его в свою комнату.

Чаевничал он на веранде, откуда любовался садом. Рассвет еще едва брезжил, но небо, похоже, расчистилось. По веткам сосен, тихонько чирикая, порхали воробьи. Вялые рыбки в пруду и не думали резвиться. «Надо бы запастись для них кормом», — подумал Акитада.

Внезапно перед ним возник Сэймэй. Увидев у хозяина в руке чашку, он извинился за то, что проспал, и тут же сообщил:

— Господин, за дверью ждет Гэнба. Он просит только самую малость вашего времени.

— Прекрасно! Пригласи его сюда!

Гэнба неуверенно приблизился к хозяину, все так же потупив взгляд. Он стоял, смущенно сжимая и разжимая свои огромные кулачищи, потом хрипло сказал:

— Мы очень виноваты, господин, и просим прощения.

— Садись, Гэнба. — Акитада постарался придать тону дружелюбность. — Я обошелся с вами слишком резко и совсем забыл, что у вас с Торой не выдавалось свободного времени с самого возвращения. Вы служили мне верой и правдой все эти годы на далеком севере и во время нашего сурового путешествия обратно. И здесь на вас сразу же навалилась эта тяжелая работа в конюшнях, да еще похороны. А я вот не оценил по достоинству ваших трудов, вместо этого сорвался и накричал на вас. Вы уж простите меня и возьмите себе выходной на сегодня и на всю ночь. А завтра мы обсудим ваши новые задания.

Гэнба теперь добродушно лыбился.

— Ура-а! Спасибо, господин! Только ведь вы оказались куда как правы. Нам не следовало ссориться. И я вот пришел сказать, что мы уже помирились. А Тора все волновался за ту девушку-акробатку, с которой вы не позволили ему встретиться. Он назначил ей свидание в веселом квартале, а туда таким миловидным девчушкам лучше не ходить в одиночку.

— Уверен, с ней не произошло ничего неприятного. — Акитаду удивило, с чего это Тора вдруг озаботился репутацией девушки, так охотно согласившейся переспать с ним в первый же вечер знакомства. — Вчера вы мало что успели сказать. Есть у тебя что добавить к отчету Торы?

Гэнба поскреб затылок. Его некогда обритая наголо башка уже обросла густым ежиком, еще, правда, коротковатым для узла на макушке. Пока он все пытался прилизать волосы, то и дело смачивая их водой и приглаживая руками. Но они высыхали и упрямо дыбились кверху, и тогда Гэнба снова принимался их приглаживать. Акитада сейчас впервые за все время заметил, что Гэнба, оказывается, начал седеть. Акитада никогда не интересовался его возрастом, подозревал только, что ему, должно быть, сорок с хвостиком.

— Я вот насчет Ториного беспокойства, господин. Госпожа Вишневый Цвет, ну та дама, владелица учебного зала, уж больно она озабочена тем, что какой-то душегуб шляется по городу и полосует ножом уличных женщин. Вот и ее служанка стала жертвой этого ублюдка. Та, видать, была хороша собой, пока он не изуродовал ее. Все лицо теперь в шрамах. Из-за этого уродства она лишилась работы и голодала. Совсем туго ей приходилось, когда госпожа Вишневый Цвет подобрала ее.

Акитада насупился. Он уже не впервые слышал о подобных историях, только до сих пор они не волновали его.

— Конечно, это ужасно, но уличные женщины своим поведением сами провоцируют некоторых мужчин на подобные зверства, — небрежно заметил он. — Она пожаловалась на своего обидчика в полицию?

Гэнба покачал головой.

— Уличные женщины обходят полицию стороной. Да к тому же она могла не разглядеть его хорошенько. Может, подцепила в темном переулке да повела к себе домой. Госпожа Вишневый Цвет говорит, что какие-то люди нашли ее полумертвой в заброшенном храме. Они решили, что на нее напали демоны.

В этих словах было что-то знакомое, но Акитада затруднялся связать их с чем-либо, поэтому просто выбросил из головы.

— Да, жуткая история, — сказал он, — но я не вижу тут никакой связи с нашими актерами. Нам известно, что они ночевали тогда в монастыре. Они говорили что-нибудь об убийстве?

— Нет. И это как раз странно. Тора утверждает, что никто не захотел разговаривать с ним после того, как Дандзюро всех предостерег. Кстати, та служанка шпионила за Торой и его девушкой, и он поймал ее. Она укусила его за руку и удрала, вопя, что на нее напали.

— Что же тут удивительного? — сухо сказал Акитада.

— У актеров с Дандзюро явно какие-то нелады. Кажись, Уэмон недавно передал руководство труппой Дандзюро, у которого откуда-то появились немалые деньги.

— Вот как? — Акитада задумчиво покачал головой. — Только непонятно, какая тут связь с делом Нагаоки. Ладно, может, сегодня вечером Торе больше повезет с этой девушкой. А если он так ничего и не выяснит, нам придется приступить к опросу монахов.

Наладив мир с Торой и Гэнбой, Акитада решил поговорить с женой.

Тамако уже поднялась — смотрелась в огромное круглое серебряное зеркало. Ставни были еще закрыты, но дневной свет проникал в комнату. Всего одна-единственная свеча горела рядом с ней, и в розоватых бликах мерцающих угольков в жаровне она казалась созданием воздушным, прямо-таки неземным. Она еще не одевалась, и белый шелк нижнего кимоно, когда она двигалась, красиво струился по ее телу, то и дело открывая и прикрывая его изящные изгибы. Акитада почувствовал острый прилив желания, теперь ему еще больше захотелось заключить ее в объятия, касаться ее.