Подьячий Разбойного приказа - Константин Константинович Костин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом месте я подумал о том, что мы сами отправляемся в не очень безопасные места: Урал, Сибирь, волки, медведи на улицах… Это уж не говоря о разбойниках и местных жителях, тоже не особо-то дружелюбных.
А, ладно, прорвемся.
У меня пушек, конечно, нет. Зато есть Настя и Клава, обе владеющие Огненным Словом и могущие забросать любую шайку файерболами. Правда, не очень долго — два-три, потом у девчонок Сила заканчивалась. Но большая шайка на одинокую повозку не полезет, а с маленькой мы справимся. Наверное.
В общем, надо этот вопрос еще обдумать…
* * *
Как в воду глядел: буквально после города Судиславля, что за Костромой, мы наткнулись на разбойников.
Город, кстати, немаленький, тоже обзавелся своим Кремлем, и, помимо торговли, известен своими грибами, которые, по словам местных жителей, хоть косой коси. Примерно, как с рыбой в Сергиевом Посаде — грибы здесь были всякие, сушеные, соленые, квашеные, моченые… А уж названиями этих грибов можно было тренировать память: боровики, колосовики, плакури, волнушки, белянки, грузди, чернушки, желтушки, зеленушки, краснушки, козляки, моховики, маслята, опята, рыжики…
Возможно, все дело в том, что здешние леса были, скорее, болотами, в которых можно завести не то, что польский отряд, а целую польскую армии. Правда, досюда поляки навряд ли когда-нибудь добирались. В конце концов, Судиславль от Москвы — неделя езды к востоку.
Также, возможно, именно наличием болот объясняется тот факт, что здесь расплодились разбойники. В болотах, не зная броду, можно долго искать тех, кто брод знает — белорусские, вернее, полесские партизаны не дадут соврать (да, у меня по истории четверка была!) — и очень удобно прятать тех, кто может нажаловаться на тебя местному губному старосте.
И вообще — удобно: из Сибири идут караваны с товарами, шкурки, серебро, золото, самоцветы, в Сибирь идут караваны с товарами, одежда, обувь, продукты, мыло…
Из всего вышеперечисленного у нас было только мыло: Кострома своим мылом была известна и мои девчонки не смогли пройти мимо, накупив несколько кувшинчиков с ароматными запахами. Да, здешнее мыло было больше похоже на гель для душа.
Но навряд ли эти ребятки мылом удовлетворяться…
* * *
Наша лошадка безразлично потянулась к дрожащей листве дерева, лежавшего поперек дороги. Ну а то — не было, не было, а потом — бац! И прямо перед мордой вкусняшка упала. Чего б не пожевать…
У нас такого ощущения не было. Из оружия — только пистолет, который тетя Анфия не забыла прихватить с собой, да еще два самоходных огнемета, Настя и Клава. Как-то этого маловато, против десяти-то стволов…
Ребятки, уронившие дерево, уже вылезли из леса и стояли на краю дороги, усмехаясь в нашу сторону. Десяток, все правильно. Разнаряжены, как будто на свадьбу собрались, а не на гоп-стоп — одежда яркая, ткань дорогая, вся расшита-усыпана золотом и самоцветами, на пальцах перстни, в ушах у некоторых — серьги, оружие тоже узорчатое, изукрашенное… Ну, оно и верно — они же в разбойники подались не для того, чтобы в лохмотьях ходить, за красивой жизнью. А она, жизнь, без красивой одежды в стиле «дорого-богато» как-то красивой и не кажется. Вот и разряжаются, что те павлины.
Сабли, пока что — пока — в ножнах, два ружья, у остальных — пистолеты. Да, они здешние, то есть — однозарядные, кремниевые… тьфу, кремневые, но их в сумме — десять. А нас — пятеро. На каждого по два. Хватит с запасом.
— Ну что, паренек, могу тебя обрадовать, — широко улыбнулся один из разбойников, судя по ярко-красному кафтану, и здоровенному золотому кресту на толстой золотой цепи — главарь, — Дальше вам можно уже и не ехать. Доставайте денежки, да и езжайте себе с Богом обратно. Времени не потратите, скорей домой вернетесь.
Не поверите, но я почувствовал облегчение. Я боялся, что сейчас услышу что-то вроде «А девочек нам оставь, мы с ними развлечемся». Но, то ли у братцев-разбойничков проблем с женским полом не было — может, их, в разбойничьем логове, подружки ждали — то ли здешний криминал не был так повернут на сексе, как в наше время. Помните, я говорил, что здешние люди вообще к сексу спокойнее относятся?
Ладно, будем думать на ходу…
— Есть у меня встречное предложение… — я лениво присел на край повозки, еще не успев придумать, что за предложение я сейчас озвучу. Настя и Клава встали по обе руки от меня и явно приготовились бросаться огнем. За спиной щелкнула замком пистолета тетя Анфия.
— Что еще за предложение? — улыбка главаря как-то поблекла. Видимо, я вел себя ОЧЕНЬ нетипично, а все необычное — если не пугает, то настораживает.
— Босвы иохтите брудьё с устрека и ухандыриваете в воскарь, — вдруг вышла из-за моего плеча Аглашка. В своем сарафане, в кокошнике — и все с теми же мальчишескими ухватками, — Чон — пащина шибрый, но нетар-нетар, гида и оскесится. Шик из декана васамого только здю бунчит.
А?! В смысле… ЧТО?! Что это за глокая куздра?
— Карюка, ботва стельмошная? — судя по лицу, главарь был ошарашен не меньше меня. А судя по тому, что он заговорил на том же языке — он ее прекрасно понимал.
— Мас из гали Света-Крясника.
— Чон — не чон, — главарь ткнул в меня пальцем.
— Не чон. Нетар хлябе Света. Варзухал чон ховрея. Ионая мас из гали и осталась.
— Корьим чон шик скудрошен?
Аглашка тихонько прошептала краем рта:
— Викешенька, скажи Клаве, пусть огнем бросит.
— Клава, — лениво бросил я, изображая не пойми кого, но, судя по тому, что глумливые взгляды разбойников превратились в опасливые, меня представили кем-то серьезным и опасным.
От княжны вылетел файербол и ударил в крону дерева, росшего у дороги. Листья занялись трещащим пламенем.
— Масова кустра шикова. А корь чон сабан — посколди покантать. Масу масыге скудрошно.
Главарь с открытым ртом посмотрел на меня, на горящее дерево, на Клаву…
— Карьян — с дульясом,
