Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина - Владимир Шигин

Когда корабли встали на указанные им места в парадном строю, командиров кораблей вызывал к себе на совещание командир Рижской бригады кораблей консервации и одновременно старший морской начальник Риги контр-адмирал Вереникин, на котором дал конкретные указания относительно проведения парада. «Сторожевой» Вереникин объявляет флагманским кораблем парада, но назначение это достаточно формальное, так как сам Вереникин находиться на нем не собирался.

Вахтенный журнал БПК «Сторожевой»: «Рейд порта Рига, пятница, 7 ноября, 00 ч 00 мин. Корабль стоит на бочках порта Рига вторым в кильватере».

Без пятнадцати девять экипаж «Сторожевого» во главе с офицерами построился на юте. Без пяти минут 9 часов на ют вышел командир, принял доклад старшего лейтенанта Сайтова, поздоровался с экипажем и поздравил его с праздником. Ровно в 9 часов утра под звуки гимна торжественно подняли военно-морской флаг, пойс и флаги расцвечивания. Затем перед строем был зачитан праздничный приказ с объявлением отпусков старшинам и матросам, присвоением новых званий срочнослужащим, объявлением благодарностей, а также объявлением о снятии ранее наложенных взысканий офицерам и матросам и вручением грамот особо отличившимся.

Ровно в 10 утра начался парад в честь 38-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции. Команды кораблей к этому времени выстроились по правому борту в парадной форме, офицеры при кортиках. С рижской набережной за этим наблюдали толпы народа. Вдоль строя кораблей проследовал катер с комбригом Вереникиным на борту. Вместе с контр-адмиралом представители ЦК Компартии Латвии и члены латвийского правительства. Вереникин поздравлял экипажи с праздником. Офицеры и матросы отвечали протяжным троекратным «ура».

Затем в кают-компаниях и столовых команды были накрыты праздничные обеды. По трансляции крутили песни, вначале революционные, а потом просто эстрадные. Во время праздничного обеда офицеры и мичмана в своих кают-компаниях в честь праздника подняли по несколько рюмок водки. После этого записавшиеся в увольнение на берег матросы построились на верхней палубе, отдельно были построены идущие в культпоходы во главе с офицерами. На берег съехала и сходная смена офицеров и мичманов. Согласно приказа по Рижскому гарнизону, был направлен на берег и патруль. Оставшийся на корабле личный состав собрался на просмотр кинофильмов.

Вскоре после обеда Саблин вызвал к себе Шейна, проинструктировал и вручил увольнительную записку на берег, которую выписал ему самолично. Но Шейн отправился в Ригу не для отдыха, у него было несколько весьма важных дел.

Во-первых, он должен был бросить в почтовый ящик письмо родителям Саблина. Из показаний Саблина: «...Как я показал ранее, я сообщил в этом письме родителям о своем решении захватить корабль, на котором служу, с целью использовать его в качестве трибуны для политического выступления».

Тогда же Саблин отправил в Балтийск жене бандероль и книгу Г. Волкова «У колыбели науки» с многочисленными подчеркиваниями Саблина.

Я не поленился и нашел эту книгу в Интернете. На самом деле «У колыбели науки» — это достаточно интересная книга, посвященная ранней античной философии. Думаю, что Саблин отослал любимую книгу для сына, видимо, все же в душе не слишком надеясь на успех своего дела.

Было и еще одно весьма секретное задание. Из показаний матроса Шейна во время следствия: «Саблин хотел отправить одну из лент (магнитофонная лента с записью выступлений Саблина — В.Ш.) мичману Свищевскому, который остался в Балтийске. Мне говорил, чтобы отправил ленту кому-нибудь из моих друзей, не вскрывая бандероли. Говорил, что если он отправит бандероль от своего имени, то ее сразу же могут изъять».

Этот шаг замполит «Сторожевого» предпринял, чтобы таким образом начать распространение своих идей в массы. Выполняя это поручение, Шейн на берегу познакомился с гулявшими по набережной курсантами местной мореходки и их девушками-студентками. Одну из них он и попросил отправить на адрес своих знакомых бандероль с магнитофонной кассетой. После ареста Шейна эта девушка была быстро найдена. Ею оказалась студентка одного из рижских вузов Н. Волкова. Но отправить бандероль друзьям Шейна она так и не успела, и магнитофонная запись была у студентки впоследствии изъята.

Вернувшись из увольнения, Шейн доложил о выполнении всех заданий. Пока все складывалось неплохо, но главные события должны были начаться вечером завтрашнего дня.

Из протокола допроса Саблина В.М. 10 ноября 1975 года: «С подобными текстами (о грядущей коммунистической революции. — В.Ш.) у меня была еще одна магнитная лента. 8 ноября я эту пленку отдал матросу Шейну, который на несколько часов уволился в Ригу. Шейна я попросил отправить кассету с упомянутой пленкой кому-нибудь по своему усмотрению. Шейн, вернувшись из увольнения, мне доложил, что кассету он отправил, но кому и куда — не сказал, какая-то неизвестная девушка. Так я поступил с той целью, чтобы в случае нашей неудачи нас не обвинили в измене Родине, т.к. наше выступление носило чисто политический характер».

В 21 час включили заранее развешанную иллюминацию, которая сразу же превратила стоящие в Даугаве корабли в сказочные ладьи. В 22 часа начался салют, который прекрасно был виден с палубы «Сторожевого».

Вахтенный журнал БПК «Сторожевой»: «23 ч 50 мин прибыли две группы увольняемых, старшие ст. л-т Боганец, л-т Вавилкин. Прибыл кап 3-го ранга Саблин. Прибыл из города патруль старший ст. л-т Дудник».

Что касается самого Саблина, то вечером 7 ноября он, согласно записи в вахтенном журнале, почти три часа отсутствовал на корабле. Что делал замполит на берегу, в точности неизвестно. По словам самого Саблина, он гулял по набережной, смотрел салют, сидел в кафе-мороженое и с последней группой увольняемых матросов вернулся катером на корабль. Что ж, возможно, все именно так и было, и перед началом мятежа Саблин решил расслабиться и отвлечься от дел насущных. Однако в свете последующих событий это достаточно долгое отсутствие Саблина непосредственно перед началом мятежа могло иметь и совсем иные цели, чем лицезрение салюта и поедание мороженого.

Наступило 8 ноября. Этот день был объявлен на корабле днем отдыха. На 8 ноября опять запланированы были и увольнения, и культпоходы, и просмотр кинофильмов, ну и конечно снова праздничный обед.

Из воспоминаний главного корабельного старшины А. Миронова: «Замполит предложил матросам отдохнуть и отправил их для просмотра кинофильма. Причем Саблин выбрал фильм “Броненосец “Потемкин” — вероятно неспроста». О том, что вечером 8 ноября крутили «Броненосец “Потемкин”», говорил впоследствии и Шейн. Им противоречит в своих воспоминаниях вице-адмирал Корниенко, утверждая, что «Потемкин» крутили в предшествующий мятежу период, а в день мятежа показывали какой-то другой фильм. В данном случае матросам «Сторожевого» я верю больше, чем вице-адмиралу Корниенко. Они-το знали, что именно и когда им показывали — вначале продемонстрировали, как надо бунтовать на экране, а потом призвали уже к настоящему мятежу. Тем более что 8 ноября на «Сторожевом» крутили не один, а два фильма, так что один из них, скорее всего, был именно «Броненосец “Потемкин”», а второй мог быть любым другим. '