Тринадцатое Поле - Антон Мякшев

В Поле Руин Дворец Магистра полностью разрушен. Крошенину камней и осколки плит заметает рыжим песком, а из заваленных подвалов воют и свистят сшиас. Зато претендентов на владычество над Полем сразу шестеро – по числу наиболее крупных племен. Шесть претендентов, не считая народа гхимеши, который предпочитает не ввязываться в межплеменные свары, а спокойно дожидаться своих кафов в подземных убежищах.

В Ледяном Поле сейчас сезон таяния, поэтому жизнь там замерла до первых заморозков.

На Поле Кладбища не решился проникнуть даже Однорукий, получивший недавно очередное, пятое кольцо и именовавшийся мастером. В дрожащую тишину погрузилось Кладбище. Народы хуму-хуву, ково-кобо и ли-ши покинули физические слои пространства, уйдя в астральные сферы, где давними традициями было положено им решать конфликты. Вечные сумерки Поля переполнены воинственным ревом сражающихся призраков, и существа из плоти и крови не могут появляться там без опасения за собственный рассудок.

На Поле Солнца только что захлебнулась и угасла короткая резня, и сейчас на Поле относительно спокойно. Скромный очажок цивилизации растоптан ордой серокожих дикарей сарафи с востока. Орда пришла и схлынула. По опустевшим улицам города Ан разгуливают ягуары, пантеры и семиглавые змеи чиу, на побуревших от крови стенах домов замерли пожирающие солнечный жар желтые саламандры. Дворец Магистра на холме атакован джунглями – лианы оплели колонны и балконы, из окон и дверей торчат пурпурные колючки, в залах орут попугаи и говорящие обезьяны.

В Поля, принадлежащие Мертвому Дому, лазутчики не входили, но слухи говорят, что и там царят хаос и смерть, расчищая дорогу новой жизни; как змеи, убивающие все живое в том месте, где готовятся выводить из гроздьев кожистых яиц своих детенышей.

Все эти новости были настолько неожиданны, что поверить в их правдоподобность было трудно. Макс, как обычно, несколькими фразами расставил все по местам.

Когда последний раз Драконы прислушивались к тому, чем дышат и живут дети Поля? Когда Драконы последний раз появлялись в городах? Казалось, что Поля, оглушенные Битвой Десяти Полей, долго еще будут приходить в себя. Теперь выяснилось, что это не так. Скинув владычество расы Создателей, Поля заторопились жить и развиваться, осваивая неосвоенное, выращивая зарожденное. Когда начались изменения? Этого никто сказать не может.

Да, и главное… То, чего никогда не было за всю историю Игры. Нарушался основной закон, незыблемый со времен сотворения Полей: «Дитя Поля не должен покидать мест, где он родился. Увидишь чужого на своем Поле – убей; войдешь в другое Поле – погибнешь». И это были не опасения, не мрачные прогнозы относительно поведения гхимеши с силой их кафов. Это было реальностью. Закон уже нарушался. Прямо сейчас. Создания Полей свято чтили этот закон – ведь он был гарантией их безопасности от враждебных соседей. Правда, закон нарушали не прямо – его довольно остроумно обходили. Кто?

Старейшие и Всевидящие. Дети Полей, изначально выделенные Создателями из основной массы сотворенных тварей. Одаренные Создателями могуществом видеть то, чего не видят другие, понимать то, что не может понять никто. Старейшие и Всевидящие, немощные телом, но сильные разумом и непостижимым ни для кого духом. Да, Старейшие и Всевидящие теперь отказываются говорить с людьми из общего мира. Раса Создателей теперь не властна над Старейшими и Всевидящими. Они, Старейшие с каждого Поля, пользуются способностью посылать свой разум на чудовищные расстояния для того, чтобы говорить друг с другом, не пересекая границы Полей. И эти встречи, незримые и неощутимые для остальных детей Поля (да и для людей из общего мира тоже), проходят с пугающей периодичностью.

Те из Старейших, что, не убоясь табу, говорят с соседскими чужаками, называют себя Советом. Аскол случайно услышал об этом от двух торговцев в Итта. Торговцы говорили шепотом, помахивая вокруг себя пучками травы забвения – по преданию эти серо-зеленые былинки, растущие у каждого городского забора, обладали способностью не допускать слова к случайным ушам. На деле выходило, что именно к такому разговору, когда в руках у собеседников появляется трава забвения, и прислушивались. Кому ж не интересно узнать чужие секреты?..

И еще одно. Тот же Аскол принес из подслушанного разговора странную и оттого страшную весть: будто бы Совет постановил считать народ гхимеши из Поля Руин отступниками. Изменниками, повинными смерти.

Этого я никак не мог осмыслить. Отступники – от чего? Изменники – чему? Повинны смерти – за что? Гхимеши хоть обманули меня, новообращенного, непомерно вздув цену за свои услуги, но они действовали строго по Правилам. Они бросили вызов, назначили плату, а я согласился платить. Дракон делает ход…

Получается, Свод Правил, составленный Создателями, Свод, которому подчинялись и Драконы, и Мертвые, и дети Полей, потерял силу? Но Игра не бывает без Правил. Значит, Правила не уничтожили, их просто изменили. И каковы будут новые Правила?

И кто возьмет на себя право устанавливать их?

Покосившись на табличку «Не курить», я вытащил сигареты. Медленно двинул к окну, по пути рассеянно скользя взглядом по разноцветным граффити на свеженькой настенной плитке. Ну, абитура, блин! Когда успели-то ново-приобретенную альма-матер оформачить? Впрочем, ничего удивительного. Что в первую очередь разрисовывать, как не сортир?

Усмехнувшись, я щелкнул зажигалкой – и вот тут-то меня тряхануло. Среди горделивых разномастных автографов, музыкальных брендов, схематичных картинок на неизбывную тему об отношениях полов с подписями, что, как и где у кого называется, светилось нанесенное несмываемым маркером изображение дракона. То есть – изображение Знака Дракона. Обвивающий себя хвостом крылатый змей на стене был точной копией золотого кулона на моей груди. Откуда это здесь?! Впрочем, этот вопрос, не успев должным образом оформиться в сознании, сразу сменился другим.

…Почти точная копия. Все же что-то в этом рисунке неприятно царапало взгляд. Что-то было не так. Что?

Я застыл у стены с отвисшей изо рта незажженной сигаретой, пытаясь углядеть чужеродность.

Устремленные сквозь меня полуприкрытые глаза… перепончатые крылья… длинная пасть, из которой, казалось, вот-вот вырвется сноп пламени… шипастый, с бесчисленными извивами хвост… Поворот головы… Поворот головы!

С потолка неслышно слетело что-то… кажется, чешуйка отставшей штукатурки, легко коснулась моих волос на затылке. Тонкий укол, разлившийся холодом по коже головы, и внезапную мысль: «Зеркало!» я ощутил одновременно.