Я умер вчера - Александра Маринина

– Счастливо, – ровным голосом ответил он.

«А чего же ты хотела? – с ненавистью к себе самой вслух произнесла Настя. – Ты так радовалась, что осталась одна, что можно ни с кем не разговаривать, когда приходишь домой с работы, что можно ни перед кем не отчитываться. Тебе даже казалось, что одной спать куда удобнее, чем с Лешкой. Ты сомневалась в правильности решения выйти замуж, ты считала, что не создана для семейной жизни. Ты обидела Лешу, он уехал, и ты столько времени ему не звонила, не попыталась вернуть его, не сделала над собой ни малейшего усилия, чтобы наладить отношения и возвратить вашу жизнь в нормальную колею. А сегодня на твоих глазах убили человека, который чуть было не стал твоим любовником, это стряхнуло пелену с твоих глаз, ты поняла, что была не права, и кинулась звонить мужу. Ты за все это время даже не поинтересовалась, как он живет, как у него дела, здоров ли он. Не обязательно было просить его вернуться, ведь он поставил условие: он не приедет, пока ты не созреешь для разговора, но хотя бы просто позвонить ты могла? Могла. Но не позвонила. Вот и получай все, что тебе причитается. И не думай, что верный и преданный Лешка будет мчаться к тебе по первому свистку, как дрессированная собака. Этого не будет».

Она подошла к окну и встала перед ним, обхватив себя руками и пытаясь унять противную дрожь. Интересно, что бы сказал Алексей, если бы узнал, что попытка сохранить ему верность стоила человеку жизни?

Глава 13

Ночью Татьяна почувствовала себя плохо, до утра перемогалась, а утром ее увидела Ира и пришла в ужас.

– Ты с ума сошла! – завопила она на всю квартиру. – Что с тобой?

– Да что-то нездоровится, – вяло произнесла Татьяна, заваривая себе чай с травками.

– Немедленно к врачу! – потребовала Ира. – Не хватало еще, чтобы на седьмом месяце что-нибудь произошло. Немедленно.

– Мне на работу надо, – попыталась возражать Татьяна, но Ира была непреклонна.

– Работа перебьется, ребенок важнее, – заявила она.

– Но у меня люди вызваны…

– И люди перебьются.

Татьяна понимала, что родственница права. Люди, конечно, не перебьются, но рисковать здоровьем будущего малыша тоже нельзя. И она отправилась в женскую консультацию.

– Да, мамочка, – покачала головой пожилая женщина-врач, – вам надо не на работу ходить, а дома сидеть. У нас это называется «старая первородка». На течение беременности и родов может повлиять все что угодно. В двадцать пять лет беременные этого могут даже не заметить, а в тридцать шесть все куда сложнее с первыми родами. Да и сердце у вас могло бы быть получше.

Из консультации Татьяна поехала на работу и первым делом зашла к начальнику. Совсем недавно, еще в декабре минувшего года в Петербурге, ей пришлось пережить несколько неприятных бесед со своим бывшим начальником, который не хотел отпускать ее в Москву к мужу, и она готовилась к тому, что сцена скорее всего повторится сейчас. Надо же, только-только перевелась – и на тебе, на сохранение, а потом в декрет. «Может, правы те руководители, которые не любят брать на работу женщин? – думала она, идя по коридору к кабинету начальника. – Меня это всегда смешило и возмущало одновременно, но теперь я начинаю их понимать. А в моем случае это особенно неловко. Ведь Стасов организовал мне перевод в Москву именно к этому начальнику, потому что они хорошо знакомы. Вроде как поручился за меня, напел, какой я хороший работник, а я четыре месяца всего проработала и уже ухожу».

Новый начальник, однако, оказался скуп на эмоции, как на положительные (что плохо), так и на отрицательные (что намного лучше).

– А потом на три года по уходу за ребенком сядете? – недовольно поморщившись, спросил он.

– Нет, – твердо ответила Татьяна. – Как только можно будет, сразу выйду на службу. У меня есть кому сидеть с малышом.

– Бабушки-нянюшки?

– Сестра мужа, – пояснила она.

– У Стасова есть сестра? – удивился начальник. – Он никогда не говорил об этом, насколько я помню.

– Это сестра другого мужа, бывшего.

Внезапно начальник рассмеялся так весело, что Татьяна не удержалась и тоже улыбнулась, не понимая, что могло его так рассмешить.

– Да, теперь я понимаю Влада! – сказал он. – То-то он так рвался вас побыстрее из Питера в Москву забрать. Боялся, видно, что уведут вас и он тоже перейдет в категорию бывших мужей. Ладно, Татьяна Григорьевна, идите домой, сохраняйтесь, рожайте. Я очень надеюсь, что вы меня не подведете и в скором времени снова приступите к работе. Теперь с вашими делами. Сколько их у вас сейчас?

– Восемнадцать, – вздохнула Татьяна.

– Что-нибудь удалось закончить, или будете все восемнадцать передавать?

– По двум делам осталось составить обвинительное заключение, это я сделаю за сегодня и завтра. Остальные придется передавать.

До конца дня Татьяна судорожно доделывала все то, что еще можно успеть доделать по находящимся в производстве делам, и только часов около шести вспомнила о Насте. Ну надо же, она ведь хотела поговорить с ней об Уланове и совсем забыла! Вот растяпа! Собственно, Татьяна и в голове не держала Настин интерес к телеведущему и отказывалась от телевизионного интервью до тех пор, пока Уланов не понадобился ей самой в связи с делом об убийстве колдуньи Инессы. Нехорошо получилось, ведь это именно Настя устроила ей встречу с Улановым и познакомила с Дороганем, который эту встречу, грубо говоря, оплатил.

Найдя в записной книжке рабочий телефон Каменской, Татьяна набрала номер. Занято. Позвонила еще раз – снова занято. Она с досадой взглянула на часы, писанины еще часа на два, не меньше, жаль терять драгоценные минуты на тупое нажимание кнопок, а автоматический набор в этом хорошо пожившем аппарате давно сломался. Татьяна решительно набрала свой домашний номер.

– Ира, я тебя попрошу дозвониться Насте и пригласить ее к нам на ужин, – деловым и не терпящим возражений тоном сказала она, прижимая трубку к уху плечом и не прекращая печатать на машинке.

– Зачем?

– Мне нужно с ней поговорить. И ей со мной тоже. Если договоришься с Настей, перезвони мне, я у себя.

– На который час договариваться?

– Все равно. Когда она сможет. Но не раньше девяти, мне здесь еще часа два ковыряться.

– Ты поговорила с руководством?

– Да. Не беспокойся, еще пару дней поработаю, не больше. Нужно дела передать и документы оформить. Все, Ириша, дома поговорим, у меня дел много.

Ира перезвонила только через полчаса и скучным голосом сообщила, что Настя обещала приехать часам к девяти.

– Что-нибудь случилось? – дежурно поинтересовалась Татьяна, не отрывая глаз от документа, который в это время заканчивала. – Ты чего такая унылая?

– У меня были планы на вечер… А теперь, раз у нас гости… – пробормотала Ирочка.

– Не выдумывай. Иди куда собиралась. Мы прекрасно без тебя справимся. Я же Настю не на пироги зову, а для разговора.

Ирочка заметно повеселела и стала давать Татьяне указания, что есть на ужин и что в какой кастрюле приготовлено. Образцова слушала вполуха, резонно рассудив, что вникать вовсе не обязательно, она придет домой и все сама найдет, подумаешь, бином Ньютона. Вспомнив историческую фразу, произнесенную булгаковским котом Бегемотом, Татьяна невольно перескочила мыслями на саму себя. «Я, наверное, тоже выгляжу сейчас как бегемотиха. А после родов, судя по всему, стану еще толще. Как жить с таким весом? Черт его знает. И так не могу приличную одежду на себя купить, а если поправлюсь, то вообще хоть караул кричи. Может, прав Стасов и мне действительно надо дома сидеть и книжки писать, а не строить из себя активного государственного служащего?»

Войдя в квартиру Стасова, Настя поразилась. У нее была полная иллюзия, что она здесь впервые, хотя она отчетливо помнила, что приходила сюда совсем недавно, долго разговаривала с Татьяной, потом ужинала вместе со всеми. И в то же время ощущение новизны было очень отчетливым. Оказывается, между кухней и гостиной нет двери, а есть проем сложной геометрической формы. Как же она этого не заметила в прошлый раз? И пол в гостиной очень интересно сделан, наполовину покрыт ковролином, а наполовину – ламинатом, причем граница между покрытиями не прямая, а волнообразная. Ламинатом выложена та часть пола, по которой все время ходят из прихожей в кухню, а ковролин лежит там, где стоит мягкая мебель. «Господи, я же на этом диване в прошлый раз просидела как минимум час, вход в кухню и пол были прямо у меня перед глазами, а я умудрилась не увидеть. Ну, Каменская, ты даешь!» – подумала она.

– Ты чего, Настюша? – удивленно спросила Татьяна. – Оглядываешься, как будто в первый раз пришла.

– Ты будешь очень смеяться, но у меня именно такое ощущение, – призналась Настя. – Словно впервые все это вижу. Не обращай внимания, я в последнее время была ужасно рассеянной, много чего не замечала. А где твоя ангел-хранительница?