Америкен бой - Юрий Рогоза

Их семисотая престижная «БМВ» с трудом преодолевала пологие перекаты проселочной дороги, то и дела чиркая днищем по мягкому грунту. В машине кроме братьев сидели еще четыре человека: двое на откидных сиденьях с двух сторон у окон, и еще один впереди, рядом с водителем. У всех в руках были автоматы.

Младший потянулся вперед, к бару и плеснул в свой стакан немного виски, которые тут же и пролил на очередном ухабе:

— От же, черт, — досадливо ругнулся он и потянулся за бутылкой.

— Хватит пить, — строго сказал Старший. — Не гулять едем.

— Да что ты, Челюсть с нами договор заключил, — примирительно протянул Младший, но бутылку поставил на место.

— Херня это все. Договор, не договор… Ты сегодня в ресторан вечером собираешься?

— Ты что, с ума сошел? — удивился Младший. — Нет, я сегодня в дом, на все засовы, часовых у каждой щели…

— Придется сходить в ресторан, — веско велел Старший.

— Да на фига? Ты видишь, как нас делают?

— Надо, — отрезал Старший. — Если мы покажем, что боимся; то нас на части свои же разорвут. С тобой будет пятнадцать человек. Жилет пуленепробиваемый под куртку наденешь. Все время на свободном пространстве, и чтобы никаких девок. Приедешь, выпьешь, орешек скушаешь и домой. Понял?

— Ну понял… — неохотно согласился Младший.

В это время «БМВ» выехала на опушку леса. Машины, которая ушла вперед не было видно, ее спрятали в кустах. Задняя машина затормозила на пригорке, метрах в ста.

— Из машины ни ногой, — велел Старший Младшему и вылез наружу. Двое, что сидели в салоне, последовали за ним.

Он прошелся по опушке, хрустя палой хвоей и слыша только шаги телохранителей за спиной да тонкий писк комаров.

— Все на месте? — громко спросил он в сторону леса.

— Все, — негромко откликнулись оттуда.

— Уезжать будете последними, после нас и Челюсти, чтобы он не видел.

Младший наблюдал из кабины закат. Увидев, что брат отошел достаточно далеко, он-таки плеснул себе виски и с удовольствием выпил.

Машина Челюсти прибыла через несколько минут. Это был столь же шикарный представительский «Мерседес». Близнец, стараясь не выказать беспокойства, пытался рассмотреть сквозь затененные стекла, сколько там внутри народа.

Автомобиль плавно затормозил в нескольких сантиметрах от «БМВ». Задняя дверь раскрылась и первым из нее вылез охранник, здоровенный детина. Автомата при нем не было. Скорее всего он был вооружен только пистолетом, что Близнеца несколько успокоило. Для массовой разборки пистолет вещь неубедительная.

За охранником последовал Челюсть. Это был невысокий, но крепенький человечек с глубоко посаженными глазами и яркой рыжей шевелюрой. Кличку свою он получил еще давно, в те времена, когда, лишившись на зоне всех зубов и обзаведясь протезом, приспособил его для рукопашных битв вместо кастета.

Челюсть подошел к Близнецу, приветливо улыбаясь. Охранники и с той и с другой стороны отошли на незначительное расстояние, чтобы не слышать, о чем станут говорить главари.

— Почему такая спешка, Челюсть? — спросил Близнец, не здороваясь и не протягивая руки. — Может быть, у тебя есть для меня что-то?

— Ничего особенного, — по-прежнему улыбаясь ответил Челюсть. — Просто дело вдруг пошло плохо и мои ребята немного нервничают. Поэтому я и захотел личной встречи..

— Ни им, ни тебе нечего нервничать, если вы к этому не имеете никакого отношения, — Близнец посмотрел вокруг, как бы не особенно интересуясь ни встречей, ни Челюстью. — Но я тебя слушаю.

— Мы знаем, что твоих людей мочат, —словно стесняясь за то, что говорит такие неприятные вещи заметил Челюсть. — Значит, будет разбор…

— О чем речь? — удивился Близнец. — Конечно, будет разбор. Как же иначе?

— При разборе имей ввиду, что ни я, ни мои ребята здесь ни при чем. Мы уже два года соседи и с тех пор свое слово держим. Ты же знаешь, Близнец, мы за два года пятака с твоей земли не подняли. У нас на территории все пучком, и передел нам не нужен.

«Так он забоялся! — понял Близнец. — Он просто струсил, что я на него подумаю и начну его территорию брать… А зачем приехал? Чтобы я ему на слово поверил? Может, именно он, а сейчас только время оттягивает? Нет, хотел бы дело делать, сейчас бы тут такой перестрел был — любо дорого… Не он. Просто трусоват стал. Да и то — яйца ни у кого не железные…»

— Хорошо, Челюсть. Я знаю, слово твое крепкое. На тебя и не грешил. А про Никольцев ничего не слышал?

— Про Никольцев не слышал, — похитрел разом Челюсть. — Только слышал, как именно тебя косят. Не их это дело. Почерк не их. А нанимать бойцов — пожидятся они. Кишка у них тонкая. Вообще, как ты свои проблемы решишь, по этому поводу стоило бы еще раз встретиться.

— Это правда. Два хозяина лучше, чем три, — согласился Близнец, хотя его и коробили любые напоминания о том, что его людей «косят» и «мочат».

Про себя же оба подумали, что лучше всего, конечно, когда хозяин один. Но подумали не конкретно, а так, в качестве отдаленных перспектив.

— Кстати, Челюсть, — вдруг спросил Близнец. — А начнется разбор, подпишешь своих мальчиков?

«Круто его разобрало, — заметил Челюсть. — Значит, пощипали всерьез, не врут люди. Хрен ты чего получишь.»

— Конечно, Близнец, — ответил он. — Все мое — твое. Мы же соседи!

— Лады. Я добра не забываю.

Вот и пришло время пожать друг другу руки, что главари и сделали, блеснув в вечерних лучах низкого солнца золотыми браслетами и перстнями. Они повернулись к машинам и тут же один из людей Близнеца выставил на капот подносик с распечатанной уже бутылкой французского кольяка и двумя хрустальными бокалами для шампанского.

Близнец сделал знак, и коньяк наполнил бокалы почти до краев.

— Пусть твои люди спят спокойно, Челюсть, — вместо тоста проговорил Близнец. — Их никто не тронет.

— За то, чтобы твои люди тоже спали спокойно, — не совсем тактично ответил Челюсть и сделал это, скорее всего, намеренно.

— И еще я хочу сказать. Все, что буду знать я, будешь знать ты.

— Хорошо..

Они выпили залпом коньяк, бросили пустые бокалы в ближайшие кусты. Туда же полетела почти полная бутылка. Больше не прощаясь и не глядя друг на друга, авторитеты сели каждый в свою машину. Те сыто заурчали и, дав задний ход, разъехались.

Железяка переживал не самый лучший вечер своей жизни. После разговора с полковником он почти ничего не слышал, оглушенный басистой руганью. Вышел он из его кабинета мокрым, как только что вылупившийся птенец.

Конечно, к ругани и разносам лейтенант привык и относился к ним философски отстраненно. Но на этот раз его гнобили совершенно справедливо, к чему Мухин не привык.

По всему получалось, что он лопух и идиот. Преступники бежали впереди него и дразнили языком, а он слепо тыкался в разные стороны и, на манер деревенского дурачка, дрался с пустотой. Причем та побеждала и уже не раз за последние двое суток отправляла его в нокаут. Все это Железяку заводило. Во всяком случае, когда после разноса у начальства он шел к себе в комнату, сослуживцы, увидев выражение его лица, опасливо сторонились.

Единственное, что примиряло лейтенанта с действительностью, это очевидный кретинизм начальства. Сейчас его направили допрашивать двоих, задержанных днем после разборки в пансионате, и писать объяснительную и горку отчетов о проделанной работе.

Смысла в этом не было, никакого. Его выключали из игры на сегодняшний вечер, а именно сегодня он должен был бы заглянуть в валютный кабак на шестом этаже интуристовской гостиницы, где, по его мнению, он со значительной вероятностью мог бы встретиться с убийцами. О чем он сказал полковнику, но тот был непреклонен, велев, пока все не будет сделано, из Управления не выходить и по окончании штрафных бумажных работ предстать пред его очи.

Как понимал Железяка, для очередного разноса. А бумаги писать его заставили просто для того, чтобы дать отдохновение натруженным полковничьим голосовым связкам.

Лейтенанта подмывало заниматься бумагами до самого того момента, когда из гостиницы сообщат, что Младшего порешили, и тогда он мог бы вместо банального «я же вас предупреждал!» развести руками и сказать полковнику: «Кто бы мог подумать?»

Но любопытство пересиливало, и он. решил с делами покончить побыстрей, чтобы по возможности все-таки успеть в валютный бар.

Скоренько разделавшись с объяснительной, он принялся в предельно тупой канцелярской форме излагать события последних двух дней. Это тоже не заняло много времени.

Но, закончив, лейтенант задумался. Что-то было странным во всем этом деле. Что-то, на что он уже обращал внимание, но потом упустил.

Он просмотрел список убитых в порядке очередности. Лепчик и компания, голубые, Зелень и двое телохранителей. Косой, но тот пал от рук Семенова и то только потому, что сам к нему приехал. Он не в счет. И сразу стало ясно, что пара голубых в этот неполный еще список не вписываются. Если бы они попали в окружение кого-нибудь из центровых и там погибли бы, в этом не было бы ничего странного. Но к ним специально приехали на дом, хотел утопить, а потом пристрелили. Может, свои? Боялись, что дадут показания? Но зачем мочить, могли предупредить, и тех бы след простыл. Они и так в розыске были. И вот еще что: Лепчику тоже позволили выхватить пистолет.